— У них есть обереги? — снова спросил Норманн.
— Раздевали, ничего нет.
Совсем интересно! В кино медальоны носят на шее, по жизни они хранятся в специальном поясном кармашке. Прагматично, так проще взять с трупа.
— Ну-ка проверьте куртки со штанами! Прощупайте пояса!
Есть! Не просто военные, а офицеры! Солдатам достаточно службы, в выходные их не заманишь в болото! Оружие двенадцатого калибра используется только для охоты на птицу.
— Отдайте Кугану! — Не глядя на жетоны, приказал Норманн. — Я чужие обереги в руки не возьму!
Итак, два офицера отправились развлекаться стрельбой по птичкам и не приняли во внимание рябь портала. Осталось выяснить, каковы их навыки, и приспособить с пользой для себя. Норманн звякнул колокольчиком и приказал вошедшему секретарю:
— Пошли за Дидыком и Максимом, у нас интересный подарок от волхвов. Пусть воевода приведет стражников, пленники больно шустрые.
Засыпав трофейную мелочовку в рюкзаки, Норманн брезгливо сбросил их на пол. Там действительно не было ничего интересного, включая бесполезные в четырнадцатом веке мобильники. Из добычи пригодятся лишь патроны, перезарядить на картечь, и боезапас для одиннадцатого ремингтона значительно увеличится. Не так-то просто выделить гремучую ртуть, а это всего лишь четверть дела. Детонирующий слой необходимо покрыть особым лаком, иначе ртутная соль на воздухе быстро окислится. На белом свете много шуток типа: «насыпал порох и закатил пулю». Как закатил, так она сама и выкатится, в лучшем случае останется посреди ствола и после выстрела плюхнется в пяти метрах от горе-мушкетера.
Первым пришел Максим, учтиво поклонился и осторожненькими шажками подошел к столу. Бегло глянув на документы, еле заметно кивнул и встал за спиной князя. Приход Захара Дидыка с полудюжиной стражников заставил пленников обменяться паническими фразами. Ну да, блеск доспеха с алыми плащами как нельзя лучше подходил к фантазийной сцене о древнем Риме.
— Узнай, на каком языке они говорят, и предупреди, здесь только одно наказание — топор палача, — слегка прикрыв глаза, произнес Норманн.
Максим для видимости немного поговорил на различных языках и, к радости присутствующих, получил из уст мужчины длинный и гневный ответ.
— Он требует встречи с местным правителем и немедленного возвращения в родные земли, — невозмутимо перевел профессор.
— Они могут умолять о пощаде, но я не вижу смысла оставлять им жизнь, — вальяжно заметил Норманн.
На этот раз Максим с минуту пообщался с пленными, затем сказал:
— Оба выдают себя за заблудившихся охотников.
— Напомни вражеским лазутчикам, что от моего замка до ближайшего неведомого народа всего лишь год пешего пути. — Сказав это, Норманн старательно изобразил кровожадную ухмылку.
Выслушав перевод, попаданцы истерично заверещали на два голоса, а судя по мимике и суетливым дерганьям, при этом отчаянно клялись и божились.
— Уверяют в своих мирных намерениях, — презрительно скривив губы, перевел Максим, — обещают служить тебе верой и правдой.
— Служить мне? — захохотал Норманн. — На хрен они мне нужны? Подсыпать яд в колодец или выстрелить из арбалета в спину? Переведи!
На этот раз, выслушав Максима, попаданцы умолкли, но вот мужчина о чем-то убедительно заговорил, с активной жестикуляцией к нему присоединилась женщина.
— Тот, кто называет себя Матис, обещает изготовить грозное оружие, женщина по имени Леа умеет лечить любые раны, — перевел профессор.
— Отлично! Я прикажу палачу переломать Матису кости, а Леа покажет свои навыки лечения!
Выслушав перевод, попаданцы окончательно сникли, а Норманн заявил:
— Если они супруги, то умрут в один день, если нет, то умрут в один час.
На этот раз началась настоящая истерика, мольбы сменялись проклятиями, стеная и плача, оба катались по полу, потом становились на колени и просили помиловать.
— Они просто знакомые, — невозмутимо перевел Максим, — вместе оказались по воле рока.
— Захар Иванович, — Норманн с улыбкой посмотрел на воеводу, — это воины — хорошие воины, мужчину на конюшню, женщину в красильню. Приведешь ко мне не ранее, чем они сами смогут все объяснить.
— Откуда про воинское умение узнал? — заинтересованно спросил Дидык.
— Спрашивай Кугана, — увильнул от ответа князь, — он мне тайный знак показал.
Воевода не рискнул досаждать волхву вопросами, вежливо кашлянул в кулак и подбросил дельную мысль:
— Я пленников денька на три на цепь посажу у рыночных ворот: им польза, остынут да образумятся, и наши чужаков хорошенько рассмотрят.
— Верно предлагаешь, — одобрил Норманн, — после этого не убегут, всякий встречный за руку схватит. И еще, переодень их в нормальную одежду, балахоны волхвам отдай, то не наша добыча.
Стражники грубо вытолкнули попаданцев за дверь, Захар Дидык отвесил общий поклон и осторожно прикрыл за собой дверь. Следом ушли волхвы, причем Куган обнял и расцеловал князя, тихо шепнув:
— Ну ты и молодец, быстро раскусил пришлых, мы с ними несколько месяцев без толку бились.
— Трофейные жестьки[50] на черепа накинь да следующему улову покажи, сразу сговорчивыми станут, — шепнул в ответ Норманн.
Не успела за волхвами закрыться дверь, как перс с китайцем схватились за охотничьи двустволки. Князь легонечко толкнул Максима и указал взглядом на лежащие под столом патронташи. Профессор моментально въехал в тему, тут же переставил третье кресло и принял активное участие в обсуждении неведомого оружия. Увлеченные разговором гости оказались спиной к столу, что позволило Норманну без спешки извлечь весь охотничий боезапас. Убрав патроны в ящик стола, он тихохонько протолкнул ногой опустошенные патронташи под кресла гостей и присоединился к обсуждению. Впрочем, разговор быстро принял форму торговли. Садиги ас-Хафиз с Ян Вэй Джуном единодушно возжелали купить двуствольные фузеи. Напрасно Норманн убеждал в бесполезности оружия, оно было или неисправно, или намеренно испорчено. Переломив стволы, он указал на невозможность заложить заряд и отсутствие запального отверстия. Но перс с китайцем стояли на своем. Изобразив задумчивость, князь нехотя согласился, причем взвинтил цену до продажи за тройной вес золота. Решение объяснил очень просто: мол, огнестрельное оружие пришло в Европу с Востока, что дает повод предположить, что у уважаемых гостей имеются тайные знания.
Перс с китайцем не скрывали своей радости от удачной покупки. Откланявшись, они чуть ли не вприпрыжку умчались к своим собратьям, а Норманн с Максимом долго сидели молча. Снова открылся ящик Пандоры — от изобретения гремучей ртути до создания первого капсюля прошло десять лет. Через полвека и появился унитарный патрон француза Лефорша. Максим не мог не понимать, что проданные охотничьи ружья изначально подталкивали к мысли о применении патрона. Вид и химическая формула нового воспламеняющего состава не имела никакого значения. Вскоре Восток получит казнозарядное стрелковое оружие, а результат его применения лучше всего иллюстрирует война Пруссии с Францией. Китай далеко, зато Персия всегда считала Причерноморье с Болгарией своими исконными территориями.
— Почему крымские татары называют себя парфянами? — прервал молчание Норманн.
— Ты вообще хоть что-то знаешь об этом народе? — продолжая бесцельно перекладывать брусочки золота, спросил Максим. — Между прочим, так называемые крымчаки занимают земли от правого берега Дона до Паннонии.
— Почему же они грабили Русь?
— От скуки! — Профессор засмеялся собственной шутке. — Им до Рязани топать полторы тысячи километров, да обратно столько же. Неизбежная погоня да засечные крепости отобьют обоз. Эх ты, Великий князь, зачем им Русь? Поляки рядом, достаточно переправиться через Днепр.
— Я точно не знаю, — смешался Норманн, — но вроде бы были набеги крымчаков.
— Маловероятно, — не согласился Максим, — ты спрашивал о парфянах, сейчас парфянами называют турок-сельджуков. У Византии крошечная армия, и состоит она только из наемников, большинство из которых составляют сельджуки. Крымские города охраняют только сельджуки, так что на Русь могли ходить отряды сельджуков с требованием возместить ущерб за разграбленные торговые караваны.
— Крымчаки сами по себе, а сегодняшние парфяне — это турки-сельджуки? — уточнил Норманн.
— Не совсем так, — вздохнул профессор, — люди предпочитают привычные названия. Крымские татары называют себя парфянами по имени своей богини девы-матери, имя которой Парфен.
— Что-то вроде Макоши у славян?
— Ну да, — согласился Максим, — идол этой прародительницы находится в Крыму на горе Аю-Даг и по-гречески называется Парфенос.
