Новобрачные добрались до праздничного стола только под вечер. Уставшие, голодные, за день ничего не евшие, если не считать крошечки Святого Причастия. Развеселые гости отплясывали до содрогания пола, а Норманн с Милой накинулись на ближайшее блюдо. Как бы не так, не успели они мало-мальски перекусить, как обоих подхватили под руки и утащили в спальню. Пошел новый круг обрядовых песен с бесстыдным прилюдным раздеванием. Натянув на новобрачных ночные рубашки и засунув под подушку топор, тетушки затолкали молодоженов в постель и на прощание пропели совсем уж откровенное наставление.
Какая-то неправильная свадьба. Вместо ожидаемого веселья с криками «горько» и первым танцем невесты их таскали тудымо-сюдымо, словно тряпичных кукол. Мила прижалась к мужу и неумело поцеловала в губы. Не прав был Федор Данилович, бедра у нее нормальные, и груди самое то.
Давешние тетушки ворвались в спальню ни свет ни заря. Бесцеремонно скинув одеяло, выдернули из-под молодоженов простыню, затем сорвали с Милы ночную рубашку, при этом намеренно разодрали ее, радостно завопили, запели и с топотом убежали вниз. Невыспавшийся Норманн оторопело таращился на вандализм сбрендивших тетушек, а когда закрылась дверь, снова разложил жену.
Последующие три дня прошли в более спокойном ритме, гостей не убавилось, и всяких шуток-прибауток не уменьшилось, но новобрачным особо не досаждали. В основном разыгрывались мини-спектакли с «потерявшейся» молодой женой или «загордившейся» тещей. Вместе с тем, став «полноценным мужем», Норманн получил от всех посадников приглашения в гости. Выезды начались с визита в Зверин монастырь, где архиепископ Василий прочитал молодоженам нотацию о правилах семейной жизни. Поездки к посадникам носили статусный характер официального знакомства, что в дальнейшем позволяло при встречах прилюдно приветствовать друг друга объятиями и поцелуями. Из деловых разговоров затрагивалась только тема создания Самоедского княжества, причем все посадники единогласно одобрили решение возведения Савы Мишинича в княжеское достоинство. Норманн многозначительно кивал, вспоминая слово «суоми», которое трансформировалось из слова «самоеды».
Глава 9
ВЕСЕННИЕ СБОРЫ
Наконец порядком поднадоевшие торжества подошли к концу, и снова в дорогу, на этот раз домой, в Медвежий замок. На правом берегу Свири молодоженов встречала внушительная делегация лучших людей Карельского княжества. Снова пошли шумные поздравления с песнями и прибаутками, затем на рысях отправились в Рыбреку, где остановился на жительство тверской князь Александр Михайлович. Здесь денек передохнули, Норманн на правах хозяина показал жене небольшую крепость и выросший рядом город. Не просто так здесь когда-то появилось разбойничье логово, место оказалось бойким. Тут сходились пути торговых караванов со всех сторон Онежского озера. Уходящие на север корабелы еще раз проверяли оснастку ладей и ушкуев да закупали в дорогу продукты. Те, кто возвращался в Новгород, отсыпались после тяжелого плавания и готовились к торгу. Князь Александр Михайлович словно невзначай встретил молодоженов у дома старосты Рыбреки и после взаимных приветствий задал главный для себя вопрос:
— Скоро ли отправляешься в степь?
— Лед с Ковжи сойдет недели через две, и сразу пойдем вниз, — поглядывая на Милу, ответил Норманн.
— Жену с собой возьмешь?
— Через неделю мы с Анастасией Романовной отправимся в Ярославль. Далее я с дружиной поеду в Дикое поле, а княгиня вернется домой.
— За хозяйством надо присматривать, — с важным видом заявила Мила.
На самом деле князя Александра Михайловича интересовала только собственная шкура. Он, великий князь, вынужден был скитаться бездомным псом, родовые земли оказались брошены на разор. В Твери заправляли Зубов с Чернятой, оба удельных князя считались людьми достойными, в воровстве замечены не были, а женились на сестрах Александра Михайловича, но все же оставались чужими.
— Сына возьмешь? — словно между прочим поинтересовался тверской князь.
— А как же! — наигранно воскликнул Норманн. — Славный у тебя растет воин, норгов со свеями побил, пора осваивать драку в поле.
— Надо ли? — осторожно спросил Александр Михайлович.
Люди живут опытом прошлого, лишь немногие способны разложить стратегический пасьянс и сделать шаг в неизвестность. В свое время князья Восточной Руси в надежде на помощь многолюдной империи породнились с потомками Чингисхана. Аналогично поступили половецкие правители и вместе с русскими оказались заложниками скоропалительного решения. Великая Орда покинула пределы Европы и рванула за богатствами Центральной Азии. Внук Чингисхана по имени Хулагу-хан захватил Багдад и приказал вырезать все население от халифа до разносчика воды. Монголы облюбовали долины Тигра и Евфрата, оставив новых родственников со старыми проблемами. Восточная Русь вместе с половцами оказались в подчинении третьесортных ханов из обоза, которые не успели пройти перевалы и застряли на землях Хорезма.
— Было бы глупо не воспользоваться сварой ханов, — уверенно ответил Норманн, — пока они режут друг другу глотки, я успею возвести крепостные стены.
Благодаря натиску персов борьба за власть началась несколько раньше, чем в реальной истории. В будущем в драке за эфемерную власть и бескрайнюю степь ханы проворонят приход армии Тамерлана и отдадут свои головы на строительство «пирамиды ста тысяч черепов».
— Нельзя недооценивать силу степняков! — взволнованно предупредил тверской князь.
— Как и нельзя покорно подчиняться чужой воле! — отрезал Норманн и, спохватившись, добавил: — Извини, сказано не в укор тебе.
— Я не в обиде, — вяло ответил Александр Михайлович, — Твери не устоять против Москвы, владимирский князь встал с оружием и потерял половину исконных земель.
— Сам виноват! Врага бьют на его землях, а он захотел победить, сидя за крепостной стеной!
— Тебе за озерами и болотами хорошо рассуждать, а Тверь со всех сторон открыта, что московским дружинам, что степным туменам.
— Поэтому и ухожу в Нижнее Поволжье! — резко ответил Норманн. — Враг должен меня видеть, иначе перестанет бояться!
Дальнейшее продолжение разговора потеряло всякий смысл. Тверской князь не воин и не боец. Горожане, возмущенные наглостью степняков, перебили проезжее посольство, а князь трусливо сбежал. Тряхни кошельком, ежели кишка тонка или не в силах воевать, откупись через посредников да приплати за временную военную помощь. Вместо этого князь поступил, словно нашкодивший кот: шмырг подальше, авось забудут. Нет, из наследника надо воспитать настоящего правителя.
Медвежий замок встретил молодую чету пушечным салютом с красочным фейерверком и ликованием собравшегося народа. От гулкого удара первого залпа Мила испуганно вздрогнула и прижалась к мужу, второй залп вызвал интерес, а шипящие разноцветные искры ракет привели молодую женщину в восторг. Через минуту она забыла о статусе княгини и начала радостно кричать наравне с простыми горожанами. Но вот сигнальные горны пропели встречу, и Норманн повел жену в замок. Снова от причала до ворот замка выстроились шеренги полков.
— Почему у одних дружинников красные кафтаны, а у других синие? — взволнованно прижавшись к мужу, поинтересовалась Мила.
— Красный цвет у пеших воинов, синий у корабелов, черный у пушкарей, белый у всадников, а княжеская сотня в желтых кафтанах, — пояснил Норманн.
— Сколько же много у нас воинов! — воскликнула княгиня и поцеловала мужа. Толпа моментально откликнулась многоголосой здравицей.
Ворота крепости молодожены прошли под колокольный звон и повернули в церковь.
— Какая красота! — не сдержавшись, во весь голос воскликнула девушка.
— Сейчас увидишь внутреннее убранство! — горделиво ответил Норманн и покосился на тещу.
При виде яркой мозаики ликов святых и красочных витражей Ефросиния Давыдовна буквально остолбенела и задержала процессию. Федор Данилович несколько раз что-то ей сказал, не видя ответной реакции, подхватил сватью под руку и чуть ли не насильно потащил ко входу. Войдя в церковь, Мила раскрыла рот и так простояла в немом восхищении, пропустив мимо ушей короткую службу.
— Глаз не оторвать! — затормошила она мужа на выходе. — Не могла налюбоваться росписью! Стены покрыты сплошным ковром ветхозаветных нравоучений!
— Что скажешь про иконостас и Царские врата? — поинтересовался Норманн.
— Я туда не смотрела, — покаялась княгиня. — Вверх смотрела, там голубки с ангелами, словно живые!
Впрочем, реакция гостей, которые впервые приехали в Медвежий замок, не отличалась от восторженного состояния княгини Анастасии.
— Куда идешь! — Максим болезненно ткнул локтем Норманна. — Тебе с женой в тронный зал! Не забыл обряд введения в род? Могу Кугана позвать, он тоже здесь.
