выбрать одного или немногих наиболее надежных подрядчиков. Упомянутый выше декрет из Пепарефа (Syll.3, N 587) рисует такого основательного компаньона архитектора — подрядчика афинянина Филоксена, сына Филоксена, показавшего себя честным человеком, выполнившим работу качественно ката τήν συγγραφήν. Сверх договора и за свой счет Филоксен вместе с архитектором установил в выстроенном им храме статую богини. Но следует заметить, что почетный декрет Филоксену был вынесен, вероятно, именно потому, что он работал на редкость добросовестно[782].
Особо следует сказать о взаимоотношениях зодчих с подрядчиками при ремонте зданий. Здесь не составляли обширных строительных проспектов, но архитектор вместе с соответствующими магистратами, а иногда и самолично сдавал с подряда отдельные виды работы. Так, в 279 г. по постановлению делосского народного собрания о починках в храме архитектор и попечители работ сдали с подряда довольно много ремонтных операций. Сохранилась запись казначеев об оплате работ, выполненных по указаниям или архитектора, или архитектора вместе с эпистатами. Судя по этому документу и другим аналогичным финансовым отчетам, на Делосе был принят следующий порядок расчетов с подрядчиками: перед началом работы подрядчик получал половину полагающейся ему платы; когда он выполнял половину объема своей работы, ему выплачивали еще 40%. И только после того, как архитектор и попечители принимали всю работу, выполненную в соответствии со всеми условиями, подрядчику выплачивали остающуюся десятую часть суммы.
Примечательно, что храмовый архитектор на Делосе, видимо, не имел права сдавать сам сколько-нибудь крупные работы. В записях 279 г. казначеи упоминают лишь один раз оплату работы, сданной самим архитектором: за очистку орхестры и мест для зрителей в театре и за уборку мусора было уплачено наемным рабочим 7 драхм.
Приведенные выше документы показывают, сколь напряженно трудились зодчие эллинистической Греции. Они не только создавали проекты оригинальных сооружений, но и непосредственно участвовали в постоянной кропотливой работе на стройке. Эта работа начиналась еще в мастерских каменотесов: для изготовления фигурных частей здания зодчий должен, был дать мастерам деревянные образцы, согласно которым каменщики делали нужные архитектурные и скульптурные детали[783]. Сложность и многообразие архитектурной работы на больших стройках заставляли полисы придавать главному зодчему помощников. Таких специалистов упоминают надписи IV в. из Дельф и II в. из Лебадеи.
Но сколь бы ни был полезен δ ύπαρχιτέκτων, он выполнял лишь некоторые[784] второстепенные задания, тогда как сам архитектор контролировал все важнейшие процессы. Это включало не только осмотр представленных деталей, но и проверку того, как практически выполнена каждая часть здания. Поэтому зодчий должен был и опускаться в котлован для фундамента, и по мере роста здания подниматься на стены и на крышу сооружения, что требовало немалой физической выносливости.
Многообразие задач архитектурной службы хорошо раскрывают делосские тексты. Например, в 209 г. запись об оплате выполненных работ начинается с указания: «по постановлению народного собрания и по распоряжению архитектора Горга, принявшего работы согласно договорам и поручительским документам, копии которых находятся в храме»[785]. Следовательно, зодчий должен был проверять качество выполненных работ строго но имеющейся документации. В том же тексте в стк. 48—50 упоминается, что архитектор вымерял сданную постройку.
В 207 г. архитектор Горг помимо обычной проверки выполняемых подрядов был занят покупкой и приемом лесоматериалов для стой — в надписи сначала говорится, что Делос постановил и архитектор распорядился купить у поименованных в отчете лиц разные виды древесины, а затем, что гиеропеи вместе с архитектором и избранными лицами приняли такое-то количество леса[786]. Поскольку названы определенные сорта древесины, то, вероятно, архитектор сам тщательно выбирал нужный для постройки материал.
Приведенные сведения показывают, как тесно штатный архитектор был связан с администрацией полиса и в то же время с многочисленными исполнителями разнообразных архитектурных и подготовительных строительных операций.
Эта особенность труда эллинистических зодчих позволяет понять, почему Витрувий столь безоговорочно подчеркивает единство теории и практики в архитектурном искусстве. Ученый римлянин исходил из многовекового опыта греческих зодчих, к которым он относился с большим уважением[787].
Коснемся, однако, других сторон деятельности архитектора в Греции в IV—II вв.
По окончании стройки, если качество сооружения удовлетворяло полис, наступало время для выплаты архитектору полагавшегося ему гонорара. Это было в том случае, когда зодчий выполнял аккордный заказ и не состоял на постоянной государственной службе. К сожалению, никаких определенных сведений об аккордных гонорарах зодчих привести нельзя. Краткое указание Платона на то, что нисколько не постыдно за деньги давать советы по делам строительства[788], может относиться и к жалованью штатного зодчего, и к деятельности простого домостроителя. Последний, работавший обычно по частным заказам, мог рассчитывать на высокое вознаграждение лишь в случае особо дорогих построек.
Здесь уместно напомнить о том, что общество древней Греции проводило большую разницу между профессиональными строителями двух категорий — домостроителями и архитекторами.
Домостроитель (οικοδόμος) сооружал простые здания и, видимо, никогда не достигал новых ступеней на общественной лестнице. Недаром Платон ставит этого специалиста рядом с земледельцем, говоря о желании кого-либо избрать одно из этих двух занятий[789].
Иным было отношение к архитектору, специалисту по сооружению стен, кораблей или храмов, как определяет его Платон[790]. Ведь архитектор владел строительным искусством (τεκτονική), которое Платон, ставил выше многих других знаний[791]. Как уже отмечалось, в эллинистическое время немалые успехи были достигнуты в механике. Благодаря этому возросло значение тех архитекторов, которые имели дело с созданием различных видов гражданской и, что было особенно важно, военной техники. Такой зодчий, соединявший в себе талантливого художника, ученого теоретика и опытного практика, несомненно, был видной фигурой в обществе.
Еще в IV или в начале III в. настоящих мастеров архитектуры было сравнительно немного. В приписываемом Платону сочинении «Соперники» говорится, что отличного плотника можно напять за 5—6 мин (500— 600 драхм), а архитектора не наймешь и за 10 тыс. драхм, так как этих специалистов немного во всей Элладе[792]. Поскольку в тексте нет указаний на конкретную работу упомянутых специалистов, приходится ограничиться выводом, что тогда труд квалифицированного зодчего ценился почти в 20 раз выше труда хорошего плотника. Можно думать, что Псевдо-Платон имел в виду ведущего мастера-архитектора, создателя монументального сооружения. Вероятно, таких зодчих называли уже в V в. «первыми архитекторами», как назвал Геродот Ройка, сын Фила, построившего храм Геры на Самосе[793].
Как оплачивался труд греческого зодчего, сказать трудно, ибо источники не сообщают о гонораре архитектора за подготовленный им и принятый полисом проект. Ведь работа над проектом велась тогда, когда зодчий и полис еще не были связаны взаимными обязательствами. Лишь учитывая ту
