— Именно такой я и запомнила ее, — подтвердила Ли. — Но у нее было еще одно свойство — то самое, которое слишком уж привлекало внимание мужчин.
— Нет-нет! — Майкл решительно покачал головой. — Мужчины на самом деле увивались вокруг вашей матери, но она воспринимала их ухаживания совсем не так, как вам представляется. Мужчин влечет к таким женщинам, как Дейва, с тех пор, как Адам вкусил яблока, моя дорогая! Это самое естественное влечение на свете.
— Может быть. Но в ответ она…
— Она улыбалась, — перебил Майкл, губы которого тоже растянулись в улыбке. — Она сияла, искрилась, как драгоценный камень — она и вправду была редкостным сокровищем. И опять-таки это выглядело естественно. Я видел, как вы делали то же самое, когда мужчины ухаживали за вами и мололи всякий вздор, пытаясь произвести на вас впечатление.
— Неправда!
Он рассмеялся:
— Поверьте, со стороны виднее. Это заметил не только я, но и ваш муж. Разве вы не видели, как он не находил себе места у стены бального зала всякий раз, когда вас приглашал на танец кто-нибудь другой? Откровенно говоря, его беспокойство вселило в меня надежду, что он не так плох, как мне казалось.
— Вы неверно истолковали его поведение, — мрачно пояснила Ли. — Если он и беспокоился, то отнюдь не из-за меня.
Майкл сочувственно усмехнулся:
— Бедное дитя, как много вам еще предстоит узнать! По крайней мере в этом вы отличаетесь от своей матери. Дейва прекрасно сознавала собственную власть и без стеснения пользовалась ею, чтобы добиться своего.
— Но она ничего не добилась, — возразила Ли. — В конце концов она стала отверженной.
— Отверженной? — Майкл поднял бровь. — Пожалуй можно сказать и так. Разумеется, ваш отец пришел в бешенство, застав ее с другим мужчиной. Он предложил ей расстаться, и она согласилась.
— У нее не было выбора.
— Нет, потому что таким было ее желание. Поверьте, одного приказа старого Олдвика было бы недостаточно, чтобы Дейва согласилась покинуть дом.
Ли окончательно растерялась. Она пыталась сопоставить слова Майкла с истинами, к которым привыкла за долгие годы.
— Но именно отец больше не желал видеть мать в своем доме. И нас тоже. Ее измены были непростительными. А кроме того, мать так и не смогла подарить ему сына.
Майкл возмутился:
— Кто наговорил вам все это?
Ли пожала плечами. Кто мог сказать ей такое?
— Я сама пришла к такому заключению, собирая обрывки разговоров и воспоминаний. Кое-что объяснила мне мама, что-то я подслушала, узнала из перешептываний слуг… и из длинного разговора с тетей Миллисент в день отъезда.
— О, тогда мне все ясно! — Майкл пренебрежительно фыркнул. — В то время вы были еще ребенком, — напомнил он. — Вы ничего не понимали, вам было тоскливо оттого, что пришлось покинуть родной дом. Вы наверняка что-то перепутали или неверно истолковали.
— Но понять поступки отца было несложно! — с жаром возразила Ли. — Они сами говорили за себя, подтверждая, что отец не любил ни маму, ни нас.
Услышав неподдельную боль в голосе Ли, Майкл сочувственно нахмурился.
— Ошибаетесь. Я ничуть не. оправдываю вашего отца, но уверен, что он любил вас и Кристиану. Просто ему было так проще избавиться от всех напоминаний о бурном скандале в свете.
— И вы надеетесь, что это заставит меня забыть о годах, проведенных в изгнании? Простить отца, который ни разу не навестил нас и не прислал письма?
— Ни в коем случае! — отозвался Майкл. — Но вы, Ли, уже доказали свою стойкость, пережив тяжкое испытания. А что касается матери… отчасти я согласен с вами. Ваш отец не мог дать ей любви, в которой она нуждалась. Подобная страсть была ему чужда.
— Так зачем же он женился на ней?
Майкл в раздумье пожал плечами:
— Он увидел ее, был ослеплен, подобно другим жертвам ее чар, и сделал предложение. Подозреваю, что было уже поздно, когда ваш отец понял, что ему досталось жаркое, неукротимое пламя. Но Рейвен — я имею в виду вашего свекра — сразу во всем разобрался. Пока он и ваша мать были вместе, он умело управлял любовным пожаром. Эти двое составили бы идеальную пару, но дело в том, что было уже поздно. К тому времени, как они познакомились, оба состояли в браке.
— Значит, мама стала игрушкой в руках Рейвена? — выпалила Ли, вложив в слова об отце Адриана всю ненависть к его сыну.
— Он любил ее, — возразил Майкл, — любил отчаянно и безнадежно.
— Почему же мама сбежала с другим мужчиной?
— Видите ли, Дейва мечтала о новой жизни, непохожей на лицемерное и легкомысленное существование, которое она вела здесь. — Его глаза затуманились. — Она мечтала забрать дочерей, уплыть с ними в Америку и начать все заново, мечтала о простой, но счастливой жизни. Ради исполнения этой мечты она была готова на любые жертвы.
— А Рейвен — нет, — заключила Ли.
— Достаточно сказать, что он никогда не подчинялся велениям сердца и был достаточно умен, чтобы понять вашу мать и желать ей только добра.
— Ну уж нет! Зная сына Рейвена, я уверена, что его отец был способен заботиться только о собственных чувствах.
— Вы ошибаетесь, — тихо возразил Майкл.
— Почему вы так в этом уверены?
— Я знал Дейву. А кроме того, — добавил он, доставая изящную коробочку из кармана сюртука, — если бы Рейвен не любил ее и не заботился о ее благополучии, он никогда не сделал бы ей такой подарок.
Осторожно открыв черный бархатный футляр, он вынул из него нитку бриллиантов в платиновой оправе, в которой был подвешен рубин размером с яйцо малиновки в оправе из бриллиантов.
У Ли перехватило дыхание: она впервые видела такое простое и вместе с тем поразительной красоты украшение.
— Оно настоящее?
Майкл рассмеялся:
— Разумеется! Оно называется «Солнце и звезды». Карл Второй подарил его одному из предков вашего мужа — согласно легенде, в благодарность за неоценимые услуги. О том, что это были за услуги, нам остается только догадываться.
Но Ли почти не слушала его. Она благоговейно провела пальцем по бриллиантовому ожерелью. Это прикосновение вызвало в ней трепет, пробудило воспоминания о прошлом и о матери.
— Возьмите, — предложил Майкл. — Оно принадлежит вам.
— Мне? — изумилась Ли, отдергивая руку, словно боясь обжечься.
— На него не вправе претендовать никто, кроме вас. Это ожерелье в течение нескольких поколений хранилось в семье вашего мужа, а затем перешло к вашей матери.
Не в силах отвести глаз от сияющих камней, Ли спросила:
— Но каким же образом оно попало к вам?
— За несколько недель до смерти Дейва прислала его мне с письмом, в котором просила тайно передать его герцогу в собственные руки. В то время я подумал, что она всего лишь решила порвать с прошлым. — Он испустил тяжкий вздох раскаяния. — Но вскоре я понял, что ожидание сломило ее. Смирившись с обманом Шеффилда и с тем, что ее мечтам не суждено сбыться, Дейва не хотела, чтобы ожерелье попало в чужие руки, когда сама она… — Он осекся. — Если бы я знал!..
