Я закрываю глаза, сосредотачиваюсь на своем дыхании и смотрю внутрь себя, пытаясь блокировать боль. Этот парень хочет, чтобы я думал о чем-то спокойном. Я фыркаю. Если бы я мог, меня бы здесь не было. Но он настаивает, что я должен чувствовать, как мое тело расслабляется.
Я стараюсь придерживаться его слов. Но… мой разум совсем не здесь. Я думаю о том, когда я в последний раз видел Кили. Я знал, что что-то не так. Я снова проигрываю свой разговор с Бриттой во вторник вечером. Моя ассистентка права. Кили не чувствовала себя ценной, когда я предпочел сделку со Стоу ей. Насколько лучше бы я себя чувствовал, если бы мог сказать ей, насколько неверно ее предположение? Послушает ли она? Может, и нет, потому что это всего лишь слова. Их легко произнести. Но что, если я докажу ей? Выбрала бы она все еще Гриффа, если бы действительно знала, как сильно я ее люблю? Я составил план всего два дня назад. Мне просто нужно немного обновить его, пройти лишнюю милю и реализовать.
Когда мой «гид» призывает меня вернуться в сознание, я чувствую себя немного лучше. Медитация не заставила меня почувствовать себя так, как будто у меня было духовное пробуждение или серьезные объятия с миром. Хорошая новость в том, что я больше не собираюсь сходить с ума и делать что-то глупое, например, швырять стулья с балкона… или выслеживать Кили прямо сейчас и настаивать, чтобы она поговорила со мной. Но лучшая новость в том, что я полон решимости вернуть ее. Наличие плана помогает мне чувствовать себя более уверенно. У меня есть много дел, которые нужно привести в действие, но это нормально. У меня есть боеприпасы, и я настойчивый.
Я не успокоюсь, пока не сделаю эту женщину своей навсегда.
Внезапно у меня в кармане зазвонил телефон. Наверное, Бритта что-то написала. Снова. В течение двух дней она твердила о двух вещах: готов ли я к утренней презентации и знаю ли я, что произошло между Гриффом и Кили. На самом деле я не хочу отвечать ни на один из этих вопросов. В основном потому, что я не могу.
С усталым вздохом я вытаскиваю телефон из кармана. Может, моя ассистентка тоже хочет убедиться, что я собираюсь надеть чистое нижнее белье завтра. Или блестящие туфли. Мы проводим эту презентацию по скайпу, так что я не думаю, что Джордж и Вивьен Стоу смогут как следует рассмотреть мое нижнее белье или мокасины.
Я в шоке, когда опускаю взгляд и вижу имя Кили на дисплее. Ее сообщение короткое и по существу.
«Ты обещал мне, что встретишься с братом в любое время и в любом месте по моему выбору. Без возражений. Сегодня вечером. В девять. «Мерриман» в Лахайне.»
Я подавляю желание повторить сообщение про то, что я облажался и мне жаль. Она слышала все это и была непоколебима. Вместо этого я пробую что-то новое, потому что…ну, я должен.
«Я ценю тебя больше, чем когда-либо будет ценить мой брат. Где ты, чтобы я мог сказать тебе, что я чувствую лично?»
Нет ответа.
Она умная, упрямая женщина, так что я не удивлен. Я раздавлен, узнав, что она с Гриффом. Часть меня надеется, что она просто пытается преподать мне урок. Парень может помечтать, верно? Да, я знаю, что потерял ее. Должно быть, она уже обвела моего брата вокруг пальца, если ей удалось убедить его встретиться со мной, чего не мог сделать никто другой — даже сын.
Осознание этого причиняет адскую боль. Но я сделаю все, что в моих силах, чтобы преодолеть это, собраться с духом и стать лучше. Когда-нибудь, как-нибудь, каким-нибудь образом я верну Кили, надену ей на палец кольцо, сделаю ее миссис Максон Рид и буду любить ее вечно.
Экран показывает мне, что сейчас 20:30. Бритта и Роб не одобрили бы, если бы я сейчас куда-нибудь пошел. Мы договорились провести спокойный вечер и хорошенько выспаться ночью, чтобы утром быть бодрыми и готовым к еще одному прогону перед настоящей презентацией.
К черту это. Грифф знает, где Кили, что она делает, как она себя чувствует… И мне нужно знать, потому что она намного важнее любой сделки, любой зарплаты, любого престижа.
Я собираюсь доказать ей это раз и навсегда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Натянув чистую рубашку и пару хороших отглаженных брюк, я направляюсь к «Мерриман». Это классное место на небольшом полуострове, окруженное океаном и с видом на залив Капалуа. Здесь проводится множество свадеб и других торжественных мероприятий. Когда мои родители жили на острове, они каждый год отмечали годовщину своей свадьбы в этом ресторане. Мама всегда настаивала, чтобы мы, дети, приходили с ними, вероятно, чтобы ей не приходилось оставаться наедине с папой. В то время я обижался на нее, потому что в десять раз предпочел бы играть в видеоигры или тусоваться с друзьями. Не могу сказать, что я виню ее сейчас. Я тоже отказываюсь оставаться наедине с этим мудаком.
Интересно, что побудило Гриффа выбрать это место сегодня. Ему оно никогда особенно не нравилось. Кроме их ананасового пудинга с орехами макадамия и ромовым соусом. Для меня это тоже был топ–1.
Технически, их столовая закрылась полчаса назад. На вывеске написано, что сейчас они должны закрыться. Местный житель в рубашке с тропическим принтом и бежевых брюках ждет меня у двери. Он приглашает меня войти, затем закрывает за мной.
В другом конце комнаты, возле открытых дверей, ведущих на палубу и к океану за ней, я замечаю своего брата. Он смотрит прямо на меня, стиснув челюсти. Мало что изменилось, за исключением того, что он выглядит жестче, злее. Горше. Закрыто.
Какого хрена он злится? Он заполучил девушку — по крайней мере, на данный момент.
Мы единственные посетители, оставшиеся в заведении, и Грифф встает, когда я подхожу. Не из уважения, я понимаю. Он чисто психологически не хочет, чтобы я возвышался над ним.
— Я не думал, что ты придешь, — он указывает на стул напротив себя за столом.
Я осторожно подхожу к своему месту, пока он не делает то же самое.
— Я пообещал Кили, что буду здесь, где и когда она захочет. Я держу свое слово. Где она?
Он не скажет мне, я уверен. Но попытка стоит того.
— Она не хочет тебя видеть.
Эти слова превращают мое сердце в конфетти. Да, они причиняют такую сильную боль. Я делаю глубокий вдох, пытаясь обуздать боль. Возвращение Кили будет марафоном, а не спринтом. Я должен помнить это. Я должен держаться стойко.
— Она оставила свой коврик для йоги на моей веранде. Я бы хотел отдать ей его.
Грифф приподнимает темную бровь, молча спрашивая меня, неужели это лучшее, что у меня есть.
— Я куплю ей еще один.
Это раздражает меня… в основном потому, что он может. Потому что она, очевидно, выбрала его.
— Я верну ей этот. Скажи мне, где ее найти.
— Серьезно, она не хочет тебя видеть сейчас, — повторяет он более решительным тоном.
— Мне нужно пять минут, — которые, я надеюсь, смогу использовать до конца жизни.
Я не умоляю брата. Если бы я думал, что это принесет хоть какую-то пользу, я бы выпалил все свои сожаления и любовь. Но я хорошо его знаю.
— Послушай, Максон. Ты из себя много что представляешь. Ублюдок, сукин сын и дерьмовый брат. Но я знаю, что ты не глуп. Ответ — нет.
Я пока отложу это, но я не сдамся.
— Почему мы здесь? Разве это место не закрыто на ночь?
Грифф кивает.
— Я продал владельцу новое здание около шести месяцев назад. Он сказал мне, что двери для меня всегда открыты. Поэтому, когда Кили настояла на том, чтобы мы поговорили, я решил, что это нейтральная территория. Очевидно, она думает, что час — это все, что нам потребуется, чтобы уладить наши разногласия.
— Ты не сказал ей, что это невозможно? — фыркаю я.
Он тянется за стаканом виски, который я не заметил рядом с его локтем, и пристально смотрит на меня.
— Ты так думаешь?
Грифф думает, что это возможно? Хочет помириться? Невероятное изменение тона.
Я откидываюсь назад и изучаю его. Но я все еще не могу его понять. Чего он хочет?
Внезапно бармен ставит передо мной мартини с «Грей Гуз». Мой брат запомнил мой любимый напиток? Я думаю, что должен был. Мы пили вместе десять лет. Но все равно это неожиданно приятно.
