и носочках. На ребенка Сириус только зарычал, а Присси вышла из-за Натана и опустилась перед ним на колени, протянув руку. Дитя шагнуло к ней, но тут же исчезло так же бесследно, как и другие.
Далее появилась целая компания привидений – десять, пятнадцать; их было трудно сосчитать, поскольку каждый просвечивал сквозь другого, а сквозь них просвечивали стены и картины позади, а также скульптуры и доспехи, стоявшие посреди комнаты; к тому же они постоянно двигались, проходя то спереди, то сзади вещей. Однако, сколько бы их ни было, все они внимательно смотрели на Натана, держась на безопасном расстоянии.
Один призрак улыбался, обнажив деревянные зубы, вставленные в деревянные десны; между верхним и нижним рядами влажно поблескивал язык. Его глаза были широко раскрыты, словно бы в восторге от чего-то, что оставалось недоступным для присутствующих живых. Спустя какое-то время он заговорил:
– Мы очень долго ждали этого мгновения, Господин.
Натан хотел подойти к нему, как сделала Присси, но Анаксимандр преградил ему путь, а Сириус снова зарычал.
– Не разговаривай с ним, – предупредил Анаксимандр. – Слова мертвых губительны для ушей живущих, а их и наши желания редко сочетаются.
Призрак рассмеялся, так что зубы запрыгали у него во рту. До Натана донесся сладковатый, затхлый запах могилы.
– Господин, – прошептал призрак, – почему вас так долго не было?
Его окружили другие призраки. Все они были мужчинами, и все носили мундиры с той же эмблемой, что украшала здесь каждую поверхность. Впрочем, стиль их одежды все же разнился – некоторые были одеты более затейливо, другие попроще, на одних мундир сидел в обтяжку, на других свободнее, у одних мундиры были украшены гофрированными воротничками, кистями и кружевами, одеяния других имели более скупые очертания и строгий покрой. Внезапно все как один придвинулись к Натану – по-видимому, в обратном порядке своей древности: те, что были одеты просто, подошли ближе всех, а щеголи уступали им дорогу, оставаясь позади.
– Натаниэль Тривз, вы наконец вернулись, – проговорил один, хотя Натан не смог разглядеть, кто именно. – Что задержало вас на столь долгие годы?
– Неужели вы забыли свое обещание?
Натан не выдержал.
– Какое обещание? – спросил он.
– Какое обещание?! Братья, он действительно все забыл! Обещание должно быть выполнено!
– Я не знаю, о каком обещании вы говорите.
– Господин…
Призраки окружили Натана. Он поискал внутри себя Искру, и она озарила комнату синим свечением. В руке вспыхнула боль, но призраки рассеялись, хотя их голоса остались рядом:
– Господин… Сера…
– Господин… Искра…
– Обещание…
Сириус скакал по всей комнате, как делают псы в радостные моменты, гоняясь за собственным хвостом, но он прыгал вовсе не от радости. Похоже, он видел призраков повсюду и во всем – в колышущихся языках свечного пламени, в валяющемся старом ботинке, в грудах тряпья. Когда он приблизился, Натан опустился на колени и погладил его по загривку, провел рукой вдоль его спины, почесал выступающие на крупе мослы. Однако, хотя его прикосновения и успокоили пса, этого хватило ненадолго.
Поднявшись, Натан приложил руки ко рту и прокричал, словно в рупор:
– Призраки! Я выполню данное вам обещание. Отправляйтесь обратно спать; я разбужу вас, когда вы будете мне нужны!
Пока он говорил, это казалось бессмысленным, однако стоило последнему слову затихнуть, как Сириус подошел и улегся возле его ног, успокоившись и тяжело дыша.
– Ты произвел на него впечатление, – заметил Анаксимандр. – Не так-то просто заставить призраков отправиться восвояси. Это признак великого могущества.
Натан кивнул, не зная, что ответить.
– Подумаешь, большое дело! – взорвалась Присси, сверкнув на них глазами. – Гэма здесь по-любому нет, а нам нужно его найти!
– Эту проблему легко разрешить, – возразил Анаксимандр. – Дай моему коллеге какой-нибудь предмет, на котором остался запах вашего друга. Если он в городе, Сириус сумеет разыскать его, где бы он ни был.
Присси передала Натану последнюю книгу, которую читал Гэм, и пес втянул в себя ее запах.
– Он говорит, что ваш друг тут, неподалеку. Наверху.
Натан оглядел берлогу и без колебаний скомандовал:
– Пошли!
XXXVII
Они отыскали Гэма в распивочной, в просторном заднем помещении, отведенном для игроков. Он сидел, положив ладонь на колено и угрюмо глядя в пустой стакан.
Присутствие собак не осталось незамеченным даже до того, как Анаксимандр заговорил: они были прекрасными образчиками своей породы и наверняка могли бы выступить фаворитами, даже будучи поставлены против наиболее испытанных псов, на которых тут было принято заключать пари. Когда же Анаксимандр продемонстрировал свою способность разговаривать, вокруг быстро собралась толпа. Люди толкались, тянули руки, пытались пощупать пса, одобрительно бормотали. Это отвлекло их в достаточной мере, чтобы Натан смог подобраться к Гэму в относительно конфиденциальной обстановке; однако Присси опередила его, протолкавшись между теми, кто был слишком пьян или погружен в себя, чтобы обращать внимание на собак.
– Ну и что ты можешь сказать в свое оправдание, Гэм Хэллидей?
Тот оторвал взгляд от стола, прервав пристальное исследование древесных узоров на столешнице.
– А где Джо? Вернулись в берлогу?
Присси отвесила Гэму увесистую пощечину. Несколько посетителей обернулись на звук, однако, увидев, что кому-то всего-навсего бьют морду, потеряли интерес и снова отвернулись.
– О чем ты? Они мертвы! Ты что, не в курсе?!
На лице Гэма появилось странное выражение (удивление, замешательство, разочарование, страх – все одновременно), затем перешедшее в печаль, усталость, признание вины. На его здоровом глазу выступили слезы, однако потер он другой рукой тот глаз, что был пуст.
– Они упали. Я ничего не мог поделать.
Гэм снова уставился в стол, словно лакированные извивы древесины были единственным, что он сейчас хотел видеть.
– Как они могли упасть? Ты ведь их держал, разве не так?
– Они упали. Что я могу еще сказать?
Присси ухватила Гэма за подбородок.
– Они погибли, Гэм! Они сломали себе хребет, а потом их тело разделилось надвое! Они лежат там, рядышком. Мертвые!
Несколько мгновений Гэм не сопротивлялся, но затем, увидев Натана, отстранился от нее.
– А ты? Что ты для него сделал? Ничего?
Натан покачал головой.
– Он-то что тут мог сделать?
Присси поглядела Гэму в лицо, и написанное на нем страдание, по-видимому, несколько умерило ее гнев. Она придвинула для себя стул, с которого встал один из посетителей, собираясь принести себе еще выпивку, и уселась за столом.
– Что у вас там вообще произошло?
– С ними случился приступ, там, наверху. Я не смог их удержать, и они свалились. Я пытался их спасти, но ничего не получилось.
Присси скрестила руки на груди и отвернулась.
– Ты мне не веришь? Почему? Они были моим единственным… Они были
