-Ну, почему ты считаешь, что при совершеннолетнем ребёнке обязательно должен быть свой опекун?
- Да не считаю я так! Но должен кто-то контролировать освоение им программы и останавливать иногда, если зарывается!
-А мы с тобой что устраняемся что ли? Мы тоже имеем элементарную возможность контролировать и освоение программы на любом расстоянии и….
-… и с задержкой в несколько месяцев , если ты или я в дальнем полёте? Извини! Дорогая, что перебил! Ребёнка ещё нет и будет через двести лет, а мы с тобой уже поругались из-за методов воспитания. Давай поговорим о чём - нибудь приятном. Неужели нам с тобой за наши двести тысяч лет нечего вспомнить?
-Прости милый! Не двести тысяч, а уже двести тысяч шестьсот лет мы с тобой вместе!Много приятного было в нашей фантастической жизни, но я никогда не забуду танго «Маленький цветок». Это было в конце двадцать первого века, когда только начиналось освоение Пространства. Когда уходя в полёт всегда были на положении испытателей, уходя в неизведанное на неизведанном. Я тебя тогда чуть не потеряла! Но я этого не знала… Ты просил Центр Управления Полётом вывести меня из анабиоза, так как был уверен, что не вернёшься на Землю, но ЦУП направил тебе на перехват другой корабль и чудо, о котором я не знала – совершилось! Ты вернулся уже в двадцать втором столетии, но я помню то стихотворение, которое ты считал последним, прощальным, как наше танго, которое скрепило нашу верность - «Маленький цветок»:
Кончалась ночь.Светлело небо. Уже алел зарёй восток… А мы с тобою расставались Под танго «Маленький цветок»! Я улетал! Я отправлялся В далёкий межпланетный путь! Я должен был к тебе вернуться… Но вот теперь меня забудь! Я не смогу назад вернуться – Отказ в системах корабля! Я наблюдаю на экране, Как удаляется Земля! А ты сейчас в анабиозе! Ты собиралась меня ждать! И я прошу мой Центр Полёта Анабиоз тебе прервать! Ты жизнь должна начать сначала, Меня из памяти стереть! Жить полноценной новой жизнью И не назад. Вперёд смотреть! А мне остались только память И танго «Маленький цветок»! В глазах твоих вуаль печали И в них горит земной Восток! Милый, спасибо, что ты есть! Извини! Конец связи!
Я это задание выполнил и мои «сокамерники» даже приглашали к нам в гости других, чтобы послушать моё творение под звон стаканов.
Так вот, я пригласил моих «сокамерников» на мой дебют в спектакле. Они аплодировали стоя! Аплодировали мне! А вообще-то они были первый раз в театре, за исключением одного ленинградца – неоконченного студента, который сел в тюрьму за то, что с другом студентом пытались продать иностранцам атомные секреты из своего физико-технического института. Он судил обо мне менторски и сказал, что у меня есть большое будущее! И даже посматривал на меня как-то с недоверием, что это был на сцене тот самый «коммунист» с которым они на кухне варят супы и жарят картошку с мойвой! А потом за ужином «расчехляют» поллитровочку «по-братски»….
Дело в том, что на этот спектакль я пригласил и Татьяну с девочками из «Пятьсотвесёлого».Они тоже были в восторге от моего дебюта, хотя сам я никак не мог оценить свою «игру» положительно! А ещё… На спектакле была моя…(Да нет! Не моя!) любовь Нинка из Цимлянска, которая приехала в Волгоград поступать в Политехнический институт на химический факультет и, поступив, осталась учиться. Я, когда был в отпуске дома, она была в Волгограде, сдавала экзамены, а я оставил адрес своего общежития её родителям. Она прислала открытку и сообщила, что поступила в «Политех». Я на её адрес послал пригласительный на мой спектакль и она приехала с сестрой. Мне с нею не дали пообщаться мои «сокамерники» и девочки из «Пятьсотвесёлого» во главе с Татьяной. Поблагодарил я Нинку и сестру за то, что приехали на мой дебют, видя их восторженные взгляды, я тут же извинился, потому что меня обнимали перед ними другие. Должен сказать, что были на спектакле и дочки хозяина дома, где Татьяна снимала квартиру. Они тоже на меня смотрели как на какое-то чудо, а может быть и другим чувством, что потом подтвердилось. Но об этом расскажу чуть позже.
Незадолго до моего дебюта в театре у меня с моими «сокамерниками» произошёл вот такой случай:
Я уже говорил, за что меня зэки уважали, а вот настороженность всё-таки ко мне у них была. И решили они при удобном случае меня проверить.
У нас в соседней комнате через стенку образовалась блатная «гоп-кампания». В их комнате тоже числился настоящий коммунист, но он только числился, а сам проживал видимо у какой-то бабы. Эта компания вела себя довольно таки вызывающе и иногда пытались «пристебаться» ко мне. Я вступал в драку не ожидая помощи от своих «сокамерников» и даже добивался успехов, но они всегда меня упрекали за то, что я их не привлекаю. Я говорил, что я никогда не обращусь за помощью и не буду ни на кого жаловаться. Они меня за это уважали тоже. А однажды…
Вечером я заметил, что они, мои сокамерники что-то ко мне имеют и переглядываются, как бы сомневаясь говорить или нет…
-Колитесь! В чём дело?
И они рассказали:
Эдик днём был дома- отсыпался за сверхурочную работу. Поскольку днём шума меньше, была хорошая слышимость и Эдик «усёк», что в соседней комнате идёт какой-то «базар» по-крупному. Он взял литровую банку, приставил к стенке, а к её донышку своё ухо и подслушал о чём речь. Оказывается они сегодня вечером идут на «гоп-стоп», то есть на грабёж работников Алюминиевого завода, у которых сегодня получка, а автобусы с «Алюминьки» ходят только до девяти. В виду возлияний, некоторые задерживаются и опаздывают на автобус, а поэтому идут пешком через мост реки Мечётки. Там с двух сторон кусты и есть пути для отхода.
Рассказав это мои зэки притихли и сидели переглядываясь, мол, что предложишь? По понятиям будешь действовать или ссучишься до ментуры.
Я подумав сказал:
-Есть идея и думаю реальная, потому что я знаю те места, как пять пальцев и знаю путь по которому они будут отходить. Мы их возьмём после дела и так отделаем, что им больше не захочется это делать. Только надо замаскироваться, чтобы не нажить врагов под боком и не выдать себя голосом. Надо днём пройти тот путь, посмотреть всё внимательно и запомнить, потому что фонарики брать нельзя. Ещё я зайду к девчатам в общагу в «Пятьсотвесёлый» и возьму у них поношенные капроновые чулки, чтобы одеть на наши морды. Сами будем в одинаковых спецовках, но оденем их в балке за «Комсомольским парком». Сколько их будет неизвестно, но думаю что они не дураки и больше трёх в команду брать не будут. Нам тоже я думаю не надо набирать много. Вот Коли-питерского и Шила нет и не надо их посвящать. Миша, хоть ты и посвящён, но должен забыть всё что слышал. Ты с нами не пойдёшь – и ростом маловат и по возрасту сам понимаешь…(Мише было за сорок и ростом он был не велик). Пойдём: я, Юра- боец и Эдик –драчун.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
