— Поэтому он не женат? — предположил Юнг.
— Это естественно. Он окружает себя слугами, держащими белые салфетки: они заменяют ему мать. Но он отвергает грудь других женщин, поэтому не выносит вида сережек, которые напоминают ему соски.
— Его бред кажется мне последовательным, — сказал Юнг с улыбкой.
— Он даже хочет сам уподобиться матери, которой ему так не хватает, — продолжил Фрейд. — Поэтому он кормит голубей, ненасытных птиц, численность которых постоянно увеличивается. Для них он неустанно рождает новые идеи.
— Тем лучше для науки, — заметил Юнг.
— Если он не будет лечиться, то закончит свою жизнь, питаясь одним молоком, — заключил Фрейд. — Но главное в этой встрече то, что этот прозорливый человек уверен в невиновности Августа.
— Он страдает навязчивым неврозом, вы же сами только что это сказали.
— Он невротик, это верно, но в то же время — провидец.
Фрейд содрогнулся, вспомнив слова Тесла. В ночи Добро и Зло имеют одно лицо. Нельзя отличить врага от друга.
— Проводите меня до Коламбус-авеню, — попросил он Юнга.
— Вы хотите увидеть Грейс? Но она спит!
— У меня плохое предчувствие.
— Я счастлив, что вы начинаете в них верить, — сказал Юнг.
— В кого?
— В предчувствия.
37
Подходя к дому Корда, Фрейд понял не только то, что его предчувствие обоснованно, но и то, что они пришли слишком поздно. Полицейский «форд-Т» стоял у тротуара, дверь в дом была широко распахнута. В холле они столкнулись с Эйлин Дэймон.
— Грейс исчезла! — произнесла она с отчаянием.
Фрейд, перепрыгивая через ступени, устремился вверх по лестнице, следом за ним побежал Юнг.
На втором этаже они обнаружили распростертых на полу полицейских. Они были без сознания. Рядом стояли тарелки с остатками еды и валялись опрокинутые пустые стаканы.
Фрейд опустился на колени и проверил у полицейских пульс, затем вошел в спальню. Там, рядом с другим полицейским, перед пустой неубранной кроватью стоял Герман.
— Я чувствовал, что катастрофа приближается! — вскричал он, увидев Фрейда.
— Что произошло?
— Если бы меня не задержали в полиции, я смог бы это предотвратить!.. — Герман указал на полицейского: — Инспектор Томпсон меня сопровождал, но зло уже свершилось! Когда мы пришли, охрана была отравлена, а комната — пуста!
— Охрана усыплена, — уточнил Фрейд. — Кто-то подмешал снотворное им в ужин. Какой-нибудь барбитал… веронал, например.
— Что-что? — спросил упомянутый Томпсон.
— Неважно, — сказал Фрейд. — Грейс могли усыпить при помощи того же вещества, а затем выкрасть.
Томпсон посмотрел на него с подозрением.
— А что вы здесь делаете?
— Я — врач. Мадемуазель Корда — моя пациентка.
— В таком случае я хотел бы задать вам несколько вопросов.
— Я уже сотрудничаю с инспектором Каном, — сообщил Фрейд.
Томпсон пожал плечами:
— Кан арестован.
Растерянный Фрейд обменялся тревожным взглядом с Юнгом.
— Доктор Фрейд тут совершенно ни при чем, — пришел к нему на помощь Герман. — Попробуйте лучше мне объяснить — как похититель проник в дом? И если Грейс спала, как они ее унесли?
— Господин Корда, я займусь этим делом, — произнес со вздохом Томпсон.
— Я хочу получить ответ сейчас!
— Прошу вас, не мешайте мне работать. — Томпсон был непреклонен.
Не обращая больше внимания на Фрейда, он начал давать указания своим людям, стоявшим в стороне.
Взбешенный Герман вышел из комнаты.
И почти сразу вслед за этим раздался голос мисс Дэймон:
— Грейс поплатилась за мое преступление…
Старая дама стояла на пороге.
Фрейд не успел вмешаться, и Томпсон поспешно спросил:
— Что вы говорите? Какое преступление?
— Августа Корда убила я, — ответила старая дама.
— Так, не надо заводить старую песню, — отрезал полицейский. — Вы не могли совершить это преступление.
— Орудие преступления принадлежит мне!
— Да что вы выдумываете!
— Это шпага с гардой в виде корзинки, ножны у меня дома. Шпага сделана в Шотландии, она принадлежала моим предкам!
Фрейд бросил на мисс Дэймон взгляд, полный сочувствия. Жажда искупления оказалась сильнее всех других чувств.
— Уведите ее в участок, — приказал Томпсон одному из полицейских. — Мы выслушаем ее показания позже.
Когда полицейские покинули комнату, Фрейд подошел к кукле Юдифь. Что-то привлекло его внимание: игрушка лежала на медной пластинке размером с карту Таро.
— Взгляните сюда, — сказал он приблизившемуся Юнгу. — Еще одна гравюра.
Юнг осмотрел пластинку:
— Так это не Корда оставлял их после себя?
— В любом случае, кто-то продолжает его дело.
Множество деталей отличало эту гравюру от трех предыдущих. В центре треугольника был изображен костер.
— Четвертый элемент, — сказал Юнг. — Огонь.
Внутри костра виднелись три расчлененные мужские фигуры. Место солнца занимал круг, в котором находились переплетенные тела мужчины и женщины; на голове у обоих были короны. Круг был образован двумя змеями, кусающими друг друга за хвост.
— Это химическая свадьба, — пробормотал Юнг.
— Объяснитесь, — нетерпеливо произнес Фрейд.
— Тесно обнявшаяся пара, занявшая место солнца. Взгляните на короны, это король и королева. Это гравюра, завершающая серию. На ней изображено завершение алхимического опыта: слияние мужского и женского начал.
— Моя Свадьба станет Апофеозом, — проговорил Фрейд. — Сексуальная церемония, как мы и предполагали?
— Совершенно верно. Священный союз, мистическая свадьба. И Грейс Корда олицетворяет в ней женское начало… — Юнг умолк, но через мгновение лихорадочно продолжил: — Трех убийств оказалось недостаточно. Как я вам говорил, «четыре» — это священная цифра алхимиков. Четыре элемента. Четыре измерения. Четыре добродетели: правда, милосердие, справедливость и мир.
— Делайте скорее вывод, я вас умоляю, — в нетерпении вскричал Фрейд.
— Достигнутая квадратура порождает пятую сущность. Сообщник Корда посредством последнего убийства хочет осуществить слияние воды, земли, воздуха и огня. Так он создаст золото, вечную молодость.
Фрейд посмотрел на Юнга с возмущением.
— Я говорю о его видении мира, — объяснил тот поспешно. — Да, это алхимические идеи, но он так считает. Этот фанатик верит во всемогущество своих мыслей.
— Маловероятно, что он ее уже убил, — сказал Фрейд. — Сначала он должен заставить ее участвовать в ритуале. — Он вздрогнул, но быстро взял себя в руки. — Куда он мог ее увезти?
— В мистическое место, способное увеличить символический потенциал ритуала, — предположил Юнг.
— Место, где никого нет и где он может чувствовать себя спокойно, — прибавил Фрейд.
— В небоскреб, как он обычно делает, — предположил Юнг.
Фрейд буквально подскочил на месте.
— В Утюг! — вскричал он. — Как говорит Кан, все похищения произошли в тесном соседстве с этим зданием. Это географический центр деятельности убийцы.
Юнг подумал и согласился:
— Утюг — это также центральная точка «мистического» Манхэттена. У его подножия, на полпути между Гудзоном и Ист-Ривером, пересекаются две основные артерии Нью-Йорка: Пятая авеню и Бродвей. Треугольная форма здания напоминает о Святой Троице. Название говорит о железе. О железе, которое алхимики мечтают трансформировать в золото… И архитектор Утюга — Дэниел Бернэм.
— Черт подери, Бернэм! — воскликнул Фрейд. — Это он построил тайную лестницу в частном доме Корда. В Утюге, быть может, тоже есть достопримечательности такого рода — возможно, даже целые комнаты, спрятанные от посторонних взглядов!
Психоаналитики почувствовали воодушевление. Однако их энтузиазм поубавился, когда они сообразили, что если они правы, то Грейс Корда спрятана в здании, площадь помещений которого составляет двадцать тысяч квадратных метров.
— Не будем терять времени. — Фрейд был настроен решительно.
— Может быть, предупредить полицию? — с беспокойством спросил Юнг.
— Кан арестован, — ответил Фрейд, — и я боюсь, как бы они и меня не арестовали. После «Дримленда» для властей Нью-Йорка мы стали персонами нон грата.
Он решительно направился к двери.
— Так куда же мы идем? — воскликнул Юнг.
— Догадайтесь сами.
Треугольное совершенство небоскреба показалось им теперь угрожающим. В свете заходящего солнца фасад Утюга напоминал раскаленное докрасна лезвие ножа.
Сидя в баре «У Джо», на углу Мэдисон-сквер, Фрейд и Юнг следили за входом в небоскреб. Их окутывало плотное облако голубоватого табачного дыма. Перегородка защищала их от любопытных ушей и глаз, а сами они могли наблюдать за входом в здание сквозь круглые окна, из-за которых у них создавалось впечатление, что они находятся в аквариуме.
