тем временем посетила церковный диоцез Или, который, в связи с отлучением управлявшего им Лоншана, подвергся интердикту. Ричард Девизский свидетельствует (пер. с англ. –
Е. С.): «Королева Элеонора – матрона, вновь и вновь стоящая упоминания, посетила некоторые районы из своих владений, входивших в диоцез Или. Где бы она ни проезжала, ее выходили встречать из всех деревень и городов мужчины со своими женами и детьми, и далеко не все – низшего класса; население рыдало и выглядело плачевно – с босыми ногами, в нестиранной одежде, с растрепанными волосами. Они еле произносили слова от горя, они говорили со слезами; не было нужды в переводчике (напомним, что простое население Англии говорило по-английски, в то время как королева-аквитанка вряд ли знала этот язык. –
Е. С.), ибо любому было очевидно более того, что могли бы выразить слова. Повсюду на полях лежали не погребенные человеческие тела, потому что их епископ лишил их [возможности] погребения. Королева, понимая причину такой суровости и жалея людей, сострадала мучительным чувствам обитателей при виде их мертвецов и, отложив свои заботы ради этих незнакомых ей людей, отправилась в Лондон, где получила, а точнее – вытребовала от архиепископа Руана, чтобы поместья епископа (Лоншана. –
Е. С.), ранее конфискованные у него, были бы ему возвращены, и тогда бы тот же архиепископ (Руанский. –
Е. С.), именем лорда-канцлера, был объявлен по всей провинции Руана свободным от экскоммуникации (т. е. вновь принят в церковное общение. –
Е. С.), которая была произнесена против него. Кто ж может быть настолько груб или иметь железный рассудок, чтобы противостоять желаниям женщины? Ни о чем не забывая, она и в Нормандии провозгласила то восстановление прав епископа Илийского и его публичных и личных друзей, каковое она объявила в Англии, и призвала его отозвать приговор, который он вынес служащим казначейства. Так, благодаря посредничеству королевы плохо скрываемое раздражение этих беспокойных соперников угомонилось, однако их чувства [друг к другу] из-за длительной вражды не могли измениться, пока сердца обоих не дали бы об этом явное заверение».
Иоанн II Безземельный на охоте. Средневековая книжная миниатюра
Потом тот же автор долго расписывает полную склок церковную ассамблею, созванную Элеонорой в Лондоне ради примирения Джеффри Йоркского и Гуго Дарэмского (первый не так давно приказал разбить все алтари, на которых совершал богослужение Гуго). Лоншан, заручившись поддержкой папы и вновь провозглашенный его легатом, вернулся было в Англию, до того засыпав всех, включая Элеонору, своими посланиями – как пишет Уильям Ньюбургский (пер. с англ. – Е. С.): «По этому поводу он отправлял посланцев с письмами в Лондон к королеве (матери короля), недавно прибывшей с Сицилии и тогда по случаю проживавшей в Лондоне с архиепископами Руана и Йорка, и к ее сыну Иоанну, и многим другим, епископам и знати». Но увы! Иоанн обобрал его за обещание нейтралитета, а общая оппозиция, возглавляемая Элеонорой, вынудила его покинуть Англию – официально до возвращения короля Ричарда; церковные склоки продолжались, пока злобой дня не стало следующее известие: заключивший с Саладином трехлетнее вынужденное перемирие и возвращавшийся из Крестового похода король Ричард, о котором довольно давно не было никаких известий, пленен герцогом Леопольдом Австрийским!
Как король Англии в очередном припадке гнева нанес в Акре незаслуженное оскорбление знамени Леопольда (только за то, что герцог осмелился вывесить его рядом со штандартом Ричарда) – сюжет широко известный, и вот теперь (20 декабря 1192 г.) герцог выловил пробиравшегося по германским землям врага[85] (флот его разметала буря), хотя Ричард, как крестоносец, был неприкосновенен, и кроме того – его вновь обуял приступ лихорадки. Сознавая, что пленник ему не по чину, да и сил на его удержание может просто не хватить, Леопольд вскоре (февраль 1193 г.) «переуступил» его (т. е. попросту продал) германскому императору Генриху VI. Тому это был словно подарок с неба для заваривания большой политической каши. Во-первых, Ричард был братом жены герцога Генриха Льва, с которым император враждовал – следовательно, появлялся новый рычаг давления на врага. Ричард то враждовал с Танкредом Сицилийским из-за обид своей сестры Иоанны, то потом поддерживал его: Генрих тоже был врагом Танкреда, ибо тот фактически узурпировал наследие императора, и теперь император мог бы использовать воинственного английского короля в своей игре против него. Ричард враждовал с Филиппом Французским, которого Генрих тоже был не прочь подмять под свою власть – и вот опять у него в руках какое прекрасное оружие оказалось! Не говоря уже о том, что на Ричарде можно было просто элементарно заработать, взяв баснословный выкуп. Дальнейшие события, впрочем, представят Генриху VI еще больше идей для разработки.
Начал он с «французского проекта», уведомив Филиппа. Сложно описать радость того, получившего императорское послание от 28 декабря 1192 г.[86] следующего содержания: «Настоящим письмом мы хотим уведомить Ваше Величество о том, что в момент, когда враг нашей империи и возмутитель спокойствия в вашем государстве, Ричард, король Англии, пересекал море, возвращаясь в свои владения, случилось так, что ветер пригнал его судно, потерпевшее кораблекрушение, в область Истрии… Поскольку дороги находились под должным наблюдением и повсюду были расставлены часовые, наш дорогой и возлюбленный кузен Леопольд, герцог Австрийский, завладел особой поименованного выше короля, захватив его в скромном деревенском доме в окрестностях Вены». Воистину, это послание Филиппу было, как пишет Уильям Ньюбургский (пер. с англ. – Е. С.), «дороже золота и драгоценных камней». В самом начале 1193 г. он увещевал Леопольда не отпускать на свободу «нечестивейшего короля Англии».
Филипп тут же списался с Иоанном, подтолкнув того к активным действиям; практически одновременно с этим обо всем узнала и Элеонора. Не было ей покоя на восьмом десятке, но отдадим ей должное: как и встарь, она немедленно приступила к выполнению насущных задач, которых было как минимум три: поиски сына (было неведомо, где он содержится, это была тайна пленивших его), приготовления к отбитию атак Филиппа и подавление державных поползновений своего младшего сына. В Германию на поиски были отправлены аббаты Боксли и Понробера (Робертбриджа; первое наименование французское, второе – английское); Савари, епископ Батский, был направлен к императору Генриху; по своей инициативе направился в Германию епископ Губерт Солсберийский, бывший в это время в Италии. Даже беспокойный Лоншан направил свою кипучую деятельность к освобождению Ричарда – вполне вероятно, в надежде на будущие блага, а может, и от чистого сердца.
Арест и заключение Ричарда Львиное Сердце близ Вены. Книжная миниатюра. XV в.
С Филиппом поначалу получилось не особенно;
