Должен быть какой-то выход, должен. Клодин хотела его, и она получит его. Она достаточно мирилась с другими потерями в своей жизни.
Фелисия облокотилась о плечо Салли.
— Мама, я так устала. Ничего, если я пойду лягу?
Холлис бросила взгляд на свою сестру, как только мать прошла в свою комнату.
— Почему ты просто не падаешь в обморок? — поинтересовалась она. — Тогда все будут приходить и нежничать с тобой, и тебе не надо будет разыгрывать сцену для Романа Превеста.
Такая несправедливость не могла не вывести Фелисию из равновесия.
— Почему бы тебе не заострять свое внимание только на том, что касается непосредственно тебя? Каждый мальчик на похоронах приносил и уносил тебе кофе, как на вечеринке. Какое тебе дело до Романа Превеста?
Холлис улыбнулась и приняла вызывающую позу.
— О, никакого.
— Вот и хорошо. — Фелисия открыла дверь в свою комнату.
— По крайней мере ничего того, что необходимо знать тебе. — Холлис засмеялась.
Фелисия остановилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Я сказала, ничего такого, что маленькой сестре нужно знать. Теперь, когда Юджин мертва, Роман вряд ли заинтересуется такой девчонкой, как ты.
— Ты не знаешь желаний Романа, — вырвалось у Фелисии. — Я знаю это лучше тебя! Ты не понимаешь, что вообще мужчина может хотеть. И я предполагаю, что это потому, что ты шесть месяцев была замужем за человеком, который большую часть своего времени проводил в приготовлениях к смерти.
— Я знаю, чего хочет Роман, — сказала Холлис четко.
— Я точно знаю, чего он хочет.
— Я не верю тебе.
Холлис усмехнулась.
— Фелисия, дорогая, если ты рассчитываешь выйти замуж за Романа, я не стану пока заказывать своего свадебного платья.
— Но как можно? Он только похоронил свою жену.
— Юджин уже несколько лет как мертва, он просто ждал ее смерти.
— Это неправда! Роман достойный мужчина.
— Достоинство не так уж развлекает в постели.
— Холлис Торно! Я просто-напросто не верю тебе. Роман не сделает ничего подобного.
Холлис усмехнулась. Роман не делал «ничего подобного» только последнее время, но насколько Холлис была осведомлена, это ничего не меняло.
— Тебе лучше поверить мне, — сказала она, — потому что ты права в одном — Роман достойный мужчина, хорошо. Только порядочные мужчины не заваливают женщину, а потом не женятся на ней.
Фелисия побелела.
— Если кто-то кого-то обесчестил, — проговорила она скрипя зубами. — Я знаю, кто это начал. Мне просто стыдно, что сестрой, за которую я отдала бы жизнь, являешься ты.
— Какая жалость, — сказала Холлис. — И потом, я не думаю, чтобы ты захотела стать подружкой невесты.
Она нырнула в свою комнату прежде, чем Фелисия успела ответить. Фелисия была страшно напугана тем, что рассказ Холлис мог быть правдой. И если это так, что же Роман собирался делать? Как порядочный мужчина, он должен жениться на Холлис. Сестра Холлис должна также желать брака с ним, в честь семьи. Она решила, что не отдаст и десяти центов ради чести семьи, если это будет означать, что Роман должен жениться на Холлис.
Салли бросила свою шляпу на кровать и застыла в раздумьях. Ей было очень интересно, что же собирается предпринять Роман сейчас, и сможет ли она как-либо тактично спросить его об этом.
Салли с неудовольствием посмотрела на постель. Она взяла полотно, свернула его в рулон и прошла в гостиную, которая служила ей студией. Царство мольбертов, красок и полотен — Салли ушла в свой личный, обособленный от всех мирок. Она откинула кусок материи, который скрывал новую картину.
На полотне, почти завершенном, были изображены ровные долины под низким небом, покрытым дождевыми облаками. Трое черных работали на переднем плане. Салли бесстрастно посмотрела на полотно, и постепенно картина полностью заняла ее мысли, оставив позади Фелисию и Романа и тысячи других проблем.
— Моя дорогая, я думаю, что тебе уже следовало лежать в постели. Мм?..
Салли подняла голову. Глаза Поля были прикованы к картине.
— Оказывается, я еще не устала, — быстро сказала Салли.
— Я думал, что ты заснешь, — продолжил Поль, — после того, что тебе пришлось сделать за последние несколько дней. Конечно же, тебе лучше отдохнуть, нежели играть здесь с этими красками.
Салли повернулась к нему со стиснутыми зубами.
— Я не играю.
— Я бы хотел узнать, чем еще ты можешь это назвать, — сказал Поль, взглянув на картину.
— Мне кажется, это не слишком подобающее для леди занятие.
— Я устала до смерти от подобающих занятий. И если ты считаешь, что все эти старые женщины будут шокированы тем, что я у себя наверху рисую сейчас негров, ты можешь сказать им, что я сошла с ума и ты вынужден запереть меня здесь.
Они были женаты двадцать три года, и у них родилось пятеро детей. Когда наступал кризис — смерть Юджин, например, или лунатическое желание Дэниса жениться на Мишле, — Поль и Салли объединялись и выстаивали вместе.
— Глупо и по-ребячески… — Поль остановился. — Ты же не собираешься спускаться к обеду в таком виде.
— Я не собираюсь спуститься к обеду вообще. Мое рисование, это мое дело, Поль. Оно не должно тревожить тебя только потому, что ты женат на мне. Я хочу иметь что-то свое, личное. Черт! — Она посмотрела на него в ожидании, что он возразит.
— Я никогда не знаю, что ты собираешься делать. Твои поступки неразумны даже для женщины.
— Мистер де Монтень, я только что организовала похороны, устроила встречу всех этих гостей, убедилась в том, что они все хорошо разместились, проследила за тем, чтобы никто не остался без внимания, и пока я это делала, я поступала довольно разумно. Я совершила хороший поступок, потому что Роман был не в состоянии этого сделать.
— Подобные занятия — женские обязанности, — сказал Поль. — Никто и не ожидал, что Роман будет знать, что нужно делать в таких случаях. Но какое это имеет отношение к рисованию.
— Нет, но все ожидали от меня таких знаний.
— Естественно, и ты проделала блестяще эту работу, — сказал он.
— Но ты не уверен, что я знаю, как вести себя за обедом. — Голос Салли дрожал.
— Я не имел этого в виду буквально. Я только хотел сказать что, что… — Поль начинал терять контроль над собой, — что это чертово рисование не очень подходит твоему положению! — закричал он.
Салли положила кисть, вытерла руки.
— Уходи, Поль, просто уйди, пока я не сошла с ума.
— Очень хорошо. Спустишься тогда, когда возьмешь себя в руки.
Дверь за ним захлопнулась.
Поль и Салли спустились к обеду через несколько часов, и никто из гостей ничего, похоже, не заметил. Они были женаты достаточно долгое время, чтобы научиться залечивать боль автоматически.
