Билли удивленно посмотрела на меня, я пожала плечами.
— Ты все равно не поймешь, — важно добавила Кора и направилась к двери квартиры, где они жили с матерью и помощницей по дому, полькой Магдой.
На троих у них всего две спальни. Раньше у Коры была своя комната, а Билли нанимала дорогих приходящих нянь, поэтому каждый месяц с трудом сводила концы с концами. Зная, что Билли спит одна. Кора каждую ночь прокрадывалась к ней в комнату и пристраивалась рядом. Все твердили Билли, что девочка должна спать в своей постели. Но Кора научилась пробираться к матери так тихо, что Билли даже не просыпалась, потому и не могла унести ее обратно. Наконец я предложила Билли найти другое применение пустующей детской — нанять помощницу, чтобы та готовила завтрак, забирала Кору из школы и присматривала за ней, пока сама Билли на работе. При этом платить няне пришлось бы на треть меньше, а ребенок был бы под присмотром. Мы подсчитали месячные затраты и поняли, что укладываемся в бюджет. Билли не склонна к излишествам, поэтому скоро сумела расплатиться с долгами. Магда — ее спасение. У нее и приятель есть, поэтому вечерами Билли остается с дочерью наедине, хотя и не очень часто. И все довольны. Даже Кора, которая спит вместе с матерью и роется в шкафу с ее одеждой. Жизнь Коры началась в реанимации, затем последовало несколько месяцев в обычной палате. Она может уснуть где угодно и когда угодно. Билли ложится, встает, выходит в туалет, красится, а ее малышка мирно спит, свернувшись клубочком. Если меня сейчас утешала чужая фотография в рамочке, то утешением Билли всегда служила ее дочь.
Этим вечером я удостоилась чести уложить Кору в кровать Билли, но последний поцелуй девочка приберегла для матери. Притворив дверь, Билли повела меня в кухню, достала бутылку вина, два бокала и штопор. Мы устроились на диване, и я кивнула Билли:
— Ну, рассказывай.
— Придется снова тащиться в суд, — сообщила она безучастно.
— Зачем?
— Изменился порядок учета доходов. Я должна получать семнадцать процентов.
— Это много?
— Если он будет и дальше скрывать доходы — нет. Он строит яхты для какой-то шишки за границей, там же остаются и деньги. Если верить ему, он зарабатывает гроши, значит, имеет право требовать снижения алиментов. В худшем случае — на десять процентов.
— Что же тогда достанется тебе?! — Я очень старалась не заводиться. Разговоры об алиментах мы вели с тех пор, как появилась Кора.
— Ноль. Он не говорит, что ничего не зарабатывает, просто не декларирует доходы, поэтому у меня один выход: подать в суд. Если бы не взяточники и не зарплата в конвертах! В общем, что будет — неизвестно.
— А как же его другая… — я запнулась, задавая щекотливый вопрос, — семья?
У Кристофа есть вторая жена и двое детей, которые учатся в лучших частных школах и ни в чем не нуждаются. Как ни странно, он прекрасный семьянин.
— Они живут на ее деньги.
— Не подкопаешься.
— Да, деньги наверняка задекларированы, и налоги уплачены.
— Поразительная доверчивость. — Я пригубила вино. — Бедняжка, я ей почти сочувствую.
— И у тебя будет то же самое, когда выйдешь замуж.
Я не поняла, и Билли пояснила:
— Придется доверять своей второй половине.
— Нику, Элу и… — Я спохватилась и хотела было пойти на попятный, но опоздала.
— И Бену. Этим, думаю, доверять можно. Все они порядочные люди, а Кристоф уже обманул меня и наверняка облапошит новую жену. Не доверяй мужчине, который готов трахаться с кем попало, сорить твоими деньгами и слинять, оставив тебя и детей нищими.
Мне вдруг представилось, как Хэлен выгоняют из дома вместе с двумя детьми, а Нейл с незнакомой блондинкой уносится вдаль в спортивном автомобиле. А я, словно Зорро, появляюсь вовремя и спасаю подругу.
— Всегда трудно поверить, что и тебя могут обмануть. Наверное, жена в нем души не чает и ждет, что он вот-вот купит ей шале в Швейцарии, виллу в Тоскане и особняк на гребаном Палм-Бич.
Я недоуменно сдвинула брови.
— Тот денежный мешок вообще-то живет в Дубае. Но это неважно. Я просто пытаюсь объяснить, что мужу приходится верить. Без этого никак, — добавила Билли.
А я в этот момент думала о том, как Саша целует Бена, уезжая в очередную командировку.
— Тесса, я не хочу судиться с ним. Хватит с меня нервотрепки. В этом году он дважды навещал Кору — как видишь, жизнь налаживается.
— То есть как это — хватит нервотрепки?! Ты же осталась ни с чем. Билли, прошу, не пойми меня превратно, но ты каждый раз жалеешь его. А ведь уже октябрь, и он к тебе носу не кажет.
— У него поездки…
Все это я уже слышала.
— Ты подумай, Билли, — на фига тебе такая жизнь? Надеешься, что он отблагодарит тебя за терпение? Да ему на всех плевать, кроме самого себя. Когда ты наконец это поймешь?
— Наверное, это она не пускает его к нам.
— Кто?
— Новая жена.
Я в бешенстве вскочила. Вести этот разговор сидя было невозможно.
— Новая? Билли, да они уже двух дочерей настрогали!
— Он говорил, что она очень привередлива.
Мне хотелось визжать.
— Ах, он бедненький, злая жена заставляет его обеспечивать семью! Ну надо же! Ведьма, а не жена!
— Ей неприятно, что еще есть мы.
— Ничего странного. Кому охота вспоминать, что твой муж — говнюк?
— Тесса!
— А что такого? Тебе нужна помощь или нет? Потому что я могу выбить для тебя деньги.
— Без суда?
Как бы ее встряхнуть? Но с другой стороны, может, и вправду лучше обойтись без суда. В сущности… Меня охватило предвкушение, в голове нарисовался соблазнительный план.
— Ну? — напомнила о себе Билли. — Взгляд у тебя какой-то странный.
— Если бы удалось доказать, что Кристоф зарабатывает больше, чем утверждает…
— Это шпионаж.
Я отмахнулась:
— И поделом козлу.
— Тесса!
«Да прекратишь ты наконец или нет!» — хотелось прикрикнуть мне, но я удержалась. Меня уже несло.
— Один мой хороший знакомый работает как раз в этой сфере. Видишь ли, многие мужья утаивают от жен деньги — обычно перед тем, как бросить семью. Человек человеку волк. Если насчет зарплаты в конвертах ты не ошиблась, Кристоф как пить дать боится огласки! Можно просто припугнуть его и заставить раскошелиться. Пригрозим судом — этого должно хватить!
Злорадная улыбка порхнула по губам Билли.
— Ну, что скажешь? — спросила я.
— Действуй, только ничего не предпринимай, не посоветовавшись со мной.
— Обещаю.
— Нет, ты поклянись. Честного слова Тессы Кинг мало.
Я схватилась за сердце, изображая ужас:
— Подруга называется!
