сидящей у него на коленях. Но более фон Ремберг ничего не позволял себе. Ни объятий, ни поцелуев, ничего интимного. Славе казалось, что все дело в болезни, которая забирала у него силы. Потому что уже давно она жаждала получить от него поцелуй и более смелые ласки. Все же она прекрасно помнила атаки Федора, когда была под замком в его тереме. Как Артемьев несколько раз мучил ее своими поцелуями и крайне дерзкими объятиями. Тогда Слава явственно чувствовала, что Федор только и ждет венчания, чтобы овладеть ею полностью.
В тот вечер, десятого октября, девушка снова утоляла его боль. Фон Ремберг уже привык к их ежедневному тайному действу, которое до крайности нервировало его существо. Он понимал, что она Светлая и что он не должен был пользоваться ее силой, но не мог ничего поделать с собой, думая только о том, что, пока ее руки находятся на его челе, жуткие невыносимые муки не терзают его.
Слава сидела у него на коленях и молодой человек, опустив лицо, смотрел вниз в одну точку, на пуговицу своего камзола. Врачевание девушки задевало его за живое, вызывая в его существе невозможные, недопустимые человеческие чувства благодарности и нежности к этой золотоглазой девице. Он понимал, что она для него делает, но упорно в своем жестоком сердце не хотел взращивать расположение к ней. Он упорно не смотрел ей в лицо и всегда, пока она сидела у него на коленях, прикрывал глаза. Однако запах девушки, свежий, еле уловимый, нежный, немного сладковатый, дразнил его обоняние, и это крайне нервировало Кристиана. Все эти полчаса целительства он старался держать свои мысли и чувства в узде и как будто абстрагировался от происходящего. Но в тот вечер, когда она избавляла его от боли, что-то пошло не как обычно, после того как Слава задала вполне невинный вопрос:
— Как вы себя чувствуете, Кристиан?
Он неосознанно поднял на нее лицо и, невольно устремив взор в ее глаза, ответил:
— Вполне сносно.
Слава нежно улыбнулась ему, и Кристиан чуть дольше задержал свой взор на ее лице. Он отметил, что сегодня она отчего-то не смущалась от его близости, как это бывало раньше. Это удивило, и он изучающе всмотрелся в ее огромные янтарные глаза, которые были невероятно близко. Отчего-то в эту секунду девушка показалась фон Рембергу немыслимо красивой, притягательной и желанной. Искрящаяся светло-золотистая аура окутывала ее голову, покрытую светло-серым убором, похожим на апостольник монахини, который она постоянно носила. Ее глаза, лучистые и манящие, притягивали взгляд, и молодой человек, словно завороженный, смотрел в золотые озера ее очей, чувствуя, что ему это жизненно необходимо в этот миг.
Неожиданно Кристиан ощутил, как перед его глазами все поплыло, а голова стала ватной. Он чуть прищурился, пытаясь сосредоточиться. Вдруг перед ним возникли некие образы и картины.
Как будто в каком-то замедленном сне Кристиан увидел перед собой крепостные стены некоего замка или монастыря. Вокруг разрывались снаряды, падали ядра, горела часть каменной стены. Он будто оказался в центре кровавого боя. Невольно оглядел себя и увидел, что его сущность находится в теле мальчика лет шести-семи. В следующий миг он испуганно метнулся к высокому русоволосому воину, стоявшему чуть впереди, и что-то крикнул ему. Воин быстро обернулся и прокричал что-то в ответ, но Кристиан ничего не услышал. Вообще, это странное видение было беззвучным. Кристиан отметил на лице воина небольшой шрам, пересекавший висок. Вдруг воин схватил его за руку и потащил куда-то вниз. Они сбежали по крутым ступеням во двор монастыря. Именно здесь они наткнулись на некоего старца, которому воин что-то сказал. Седовласый старик схватил руку Кристиана, который был в теле мальчика, и потащил за собой.
Кристиан обернулся, ощущая, что в эту минуту должно произойти нечто страшное. Он увидел, как на каменной стене, куда поднялся русоволосый воин, идет ожесточенный бой. Через крепостную каменную стену перебирались целые полчища монахов в черных одеждах, и один из них немедля накинулся на того воина. Кристиан порывисто выдернул руку из морщинистой ладони старца и попытался побежать наверх, к воину, что-то крича ему, ибо видел, как трое монахов, уже ранив воина, сбили его с ног. Однако старец быстро схватил Кристиана-мальчика за руку. Кристиан обернулся, вновь взглянув на раненого русоволосого воина, и увидел, как монах, с которого свалился капюшон, вонзил в самое сердце полулежащего противника длинный кинжал по самую рукоятку. Воин дернулся в предсмертной агонии и тут же безжизненно рухнул к ногам монаха. Дикий крик вырвался из уст Кристиана, но он не услышал его, так как не было слышно ни единого окружающего звука. Лишь видел он все очень отчетливо. А в следующий миг ощутил, как из его глаз брызнули слезы. Кристиан-мальчик с яростью смотрел на монаха, который только что убил русого воина. И своим сознанием Кристиан узнал его. Тем монахом был его наставник Лионель.
Кристиана в теле мальчика дернул за руку старец и вновь потащил прочь. Уже через минуту они скрылись в темном помещении. Они долго бежали по подземелью, и седой старик тащил его за руку, постоянно оглядываясь назад. Кристиан, глотая слезы, спотыкаясь, следовал за стариком. Они бежали долго по извилистым мокрым туннелям, едва освещенным факелами. Вскоре старец взял факел в руку. Мальчик понял, что дальше подземелье не освящается. Они вновь, не останавливаясь, бежали. Кристиан-мальчик уже совсем выбился из сил, и старик, видя это, чуть замедлил шаг и решил немного передохнуть. Они устало оперлись о стену, пытаясь перевести дух.
Через какое-то время старец резко выпрямился и устремил взор назад, в мрачный туннель. Его лицо стало смертельно бледным. Вдруг он что-то сказал и толкнул Кристиана вперед. Кристиан понял, что старик посылает его вперед одного, а сам хочет остаться и остановить преследователей. Кристиан испуганно заплакал и сказал, что не хочет бежать один. Но старик властно что-то воскликнул. И в этот миг Кристиан увидел вдалеке отсветы горящих факелов. Он невольно бросил отчаянный взгляд на старца и ощутил дикий страх перед подземельем, в которое должен был идти один. Но старик что-то прохрипел прямо ему в лицо, испепеляя яростным взором голубых глаз. Уже через минуту старик встал в проходе, повернувшись лицом к преследователям.
Кристиан схватил факел и побежал вперед один.
