Поли посмотрела в упор.
— Мне плевать на твои издевки. И потом, кто ты такой? Дип как-то заставил меня посмотреть твои «Мысли вслух». Нечем хвастаться. С тех пор, я заметила, тебя выставили за дверь.
— Поли! — Дип схватил ее руку. — Робин, извини ее. Ты знаешь, я по-настоящему расстроился, что ты потерял «Мысли вслух». У тебя ничего в перспективе?
— Почему же, — улыбаясь, ответил Робин. — Осенью выйдет новая передача «Феномен». Дипа это, казалось, успокоило.
— Это здорово, приятель! Ты, как великий Диппер. Им не удается нас раздавить. Он встал.
— Я свяжусь с тобой, как только вернусь в Нью-Йорк.
Когда они вышли из ресторана, Робин взял Мэгги за руку.
— Пойдемте, — сказал он. — Мы с Джерри проводим вас пешком.
— У меня нет желания идти пешком.
— Джерри, поймай такси для дамы, — приказал Робин.
— Джерри, не нужно ловить такси для дамы, — произнесла Мэгги таким же тоном. — У дамы есть машина.
Только теперь они заметили огромную шикарную машину, стоящую перед рестораном.
— Спасибо за этот торжественный банкет и столь увлекательный разговор, — сказала она. — Если вы когда-нибудь будете в Калифорнии, я сделаю все возможное, чтобы принять вас так же хорошо.
Джерри смотрел, как машина удаляется по 3-й авеню.
— Она по-настоящему уязвлена, — спокойно сказал он.
— Она на меня злится, — сухо возразил Робин.
— Как раз нет. Она влюблена в тебя, я в этом уверен. Но это актриса. И, вероятно, очень способная, так как сегодня она чертовски здорово сыграла свою роль.
— Что ты имеешь в виду?
— Это не та девушка, которую я встретил в аэропорту в феврале. Но никто не может измениться до такой степени за три месяца.
— Может быть, Адам ее переделал.
— Возможно.
— Пойдем пропустим по стаканчику в «Лансер», — предложил Робин, меняя тему разговора.
— Нет, побегу прямо на вокзал. Я еще успею на последний поезд. На твоем месте я позвонил бы Мэгги Стюарт и предложил бы ей выпить последний стаканчик в «Плазе» тет-а-тет.
— Нет, спасибо.
— Скажи, Робин, эта девушка, как сигареты?
— Не понимаю.
— Что ты хочешь доказать, отказываясь от Мэгги Стюарт?
Мэгги уехала из Нью-Йорка, и Робин с головой погрузился в работу. Каждый вечер он писал по четыре страницы своей книги. Он так много работал над своими передачами, что потерял понятие о времени. Календарь на письменном столе напомнил ему, что приближается 4 июля. В этом году оно выпало на четверг: праздник плюс выходные. Он не находил никого, с кем провести эти несколько дней.
Джерри Мосс был на седьмом небе, когда Робин без энтузиазма согласился приехать в Гринвич. Робин предвидел бесконечную череду обедов, но там был бассейн и, вероятно, можно было поиграть в гольф. Второго июля он получил телеграмму от Мэгги.
ПРИЕЗЖАЮ 3 ИЮЛЯ НА ЗАПУСК ФИЛЬМА НА ТЕЛЕВИДЕНИИ. БУДУ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ. НЕ МОГЛИ БЫ ВЫ ПОМОЧЬ МНЕ С ПЕРЕДАЧАМИ? МЭГГИ.
Робин позвонил Джерри, чтобы отказаться от уик-энда в Гринвиче. В среду он покинул кабинет в пять часов. Придя домой, он позвонил в «Плазу». Мэгги уже два часа как приехала, но ушла на запись «Джонни Карсон Шоу».
Он позвонил ей в четверг. Она вышла. Он попросил оставить ей записку и пошел играть в гольф.
В пятницу он два раза просил передать о своих звонках.
В субботу он больше не стал звонить.
В воскресенье в девять часов утра раздался телефонный звонок. Пусть катится ко всем чертям и проведет этот день одна! На третьем звонке телефонистка взяла трубку. Робин не спеша привел себя в порядок, затем позвонил дежурной.
Ему звонил некий Джерри Мосс из Гринвича.
Робин даже не думал, что это его настолько разочарует. Он набрал его номер.
— Ну как, хорошо развлекаешься под жарким солнцем Нью-Йорка? — спросил Джерри.
— Я провернул немало работы.
— Ты пропустил несколько милых вечеров. Рик Рассел задал вчера настоящий пир. Знаешь, кто это? Большой финансист. У него даже своя собственная авиакомпания.
— Я даже отсюда вижу, как это было. Свежий воздух, столы на траве, палатки, венецианские фонари, пьяные люди, комары.
Джерри разразился хохотом.
— Все именно так и, кроме того, одна из твоих подруг, которую пригласили в качестве почетного гостя: Мэгги Стюарт.
— Что она там делала?
— Пила, танцевала, убивала комаров, как и все. Рик Рассел праздновал свой пятый развод. Он неплохо выглядит, особенно когда думаешь о всех его миллионах. Очевидно, они познакомились в самолете, когда летели из Лос-Анджелеса. С тех пор он на ней помешан. Сегодня он отправляет ее в Чикаго на одном из своих личных самолетов.
— Люблю, когда дамы путешествуют с большой помпезностью. Но какого черта ты мне звонишь? После паузы Джерри ответил:
— Но… честное слово… я думал, что новости о Мэгги тебя интересуют.
— Если ты действительно думаешь, что я влюблен в нее, то в таком случае твой телефонный звонок не слишком удачен. Ты хотел меня огорчить?
— Нет, конечно. Впрочем, я знаю, что ты ее не любишь.
— Тогда почему ты заставляешь меня терять время?
И он повесил трубку.
После обеда Робин пошел в кино. Когда он вышел, уже стемнело. Дойдя до 5-й авеню, он оказался перед «Плазой».
— Не хотите ли развлечься, сэр?
Маленькая толстушка, сделавшая это предложение, держала за руку рыжую девушку, которой было не больше девятнадцати лет. Новенькая, без сомнения. Старшая подтолкнула ее к Робину:
— Пятьдесят долларов, у нее есть комната. Идите. У вас вид человека, которому нужно расслабиться.
— Я и так слишком расслаблен, — сказал Робин, удаляясь.
На полпути до перекрестка к нему пристала другая девица.
— Ты не хочешь хорошо провести ночь, приятель?
Перед ним стояла амазонка. Это была девица под метр восемьдесят с неприветливым лицом. У нее были выпуклые черные глаза, длинный и тонкий нос. Крупная женщина… большие груди…
Робина охватила дрожь. Улыбка его угасла.
— Пятьдесят долларов, у меня есть комната, — настаивала девица.
— А может, это ты должна мне заплатить. Меня считают хорошим мужчиной.
— Нет, это женщины для удовольствия, а мужчины — для работы.
— Ладно, к черту торговаться! Во всяком случае, ты не делаешь секрета из своих взглядов.
— А ты довольно красивый парень. Сорок долларов, устроит?
— Нет, никаких скидок. Где твоя комната?
— Иди за мной, сокровище.
Она взяла Робина под руку, и они направились к 7-й авеню.
Ее комната находилась в плохо освещенном здании на 58-й улице, но было совершенно ясно, что она там не жила. Вестибюль был пуст. Массивный лифт поднял их на третий этаж.
— Это, конечно, не дворец… Я называю это своим ателье.
