– Хорошо, папочка. Я видела их, когда была наверху. Поэтому и надела мои волшебные крылья. Так что, если они будут кричать слишком громко, я просто возьму и пролечу над ними.
– Ты у меня умница, – сказал он и открыл входную дверь – уж лучше раньше, чем позже.
Они, казалось, только этого и ждали.
– Джейсон, Джейсон, есть какие-нибудь новости о Сэнди?
– Вас будет сегодня допрашивать полиция?
– Когда нам ожидать официального брифинга?
Он вывел Ри и, стараясь не отпускать ее далеко от себя, закрыл и запер на ключ дверь. Руки дрожали. Джейсон попытался контролировать движения, делать все медленно и размеренно. Никакой спешки, никаких рывков – суетятся только виноватые. Скорбящий муж вышел со своей маленькой дочерью за молоком и хлебом – нужда заставила.
– Вы сами будете принимать участие в поисковой операции, Джейсон? Много ли волонтеров задействовано в поисках Сэнди?
– Прелестные крылышки, солнышко! Ты ведь ангел, да?
Этот комментарий привлек его внимание, заставил резко вскинуть голову. Он был готов выслушивать их крики, но не хотел, чтобы стая стервятников набросилась на Ри.
– Папочка? – прошептала шагавшая рядом с ним дочка, и он, посмотрев вниз, заметил отразившееся на ее лице беспокойство.
– Мы идем к машине, а потом едем в магазин, – повторил Джейсон спокойно. – Всё в порядке, Ри. Здесь только они ведут себя плохо, не мы.
Дочка вцепилась в его руку, прижалась к его ногам. Так они спустились по ступеням крыльца, пересекли лужайку и направились к припаркованной на подъездной дороге машине. Сегодня Джейсон насчитал шесть мини-вэнов, тогда как накануне их было только четыре. Различить эмблемы с такого расстояния оказалось невозможно, и Джейсон решил уточнить их позднее, посмотреть, нет ли общенациональных.
– Что у вас с лицом, Джейсон?
– Это полицейские подбили вам глаз?
– Вы с кем-то подрались?
Он продолжал идти дальше – вместе с Ри, медленно и уверенно, через двор, прямо к «Вольво». Потом вытащил ключи и снял блокировку с дверей.
Полицейская жестокость, едва не бросил он в ответ на новые вопросы и распахнул тяжелую дверцу. Ребра жалобно заныли.
Усадив Ри, Джейсон закрыл заднюю пассажирскую дверцу. Сел сам и закрыл уже переднюю со своей стороны. Запустил двигатель, и вопли репортеров тотчас же растворились в урчании мотора.
– Отличная работа, – похвалил он Ри.
– Не люблю репортеров, – сообщила она.
– Знаю. В следующий раз надо будет и мне захватить с собой волшебные крылья.
В магазине Джейсон дал слабину. Не сумел найти в себе отцовской стойкости, чтобы отказать столько всего перенесшей дочери в «Ореос», «Поп-тартс» и пакетиках свежеиспеченного шоколадного печенья. Ри быстро уловила его настроение, и к концу прогулки по магазину их тележка была наполовину заполнена «неполноценными продуктами». Джейсон думал обойтись молоком, хлебом, пастой и фруктами, но, по правде сказать, не сумел удержать позиции.
Он убивал время с дочерью, отчаянно пытаясь привнести хоть частицу нормальности в безумно кренящийся мир. Сэнди пропала. Макс вернулся. Полиция продолжит задавать вопросы, а он был идиотом, когда решил воспользоваться семейным компьютером…
Джейсон не желал такой жизни. Ему хотелось вернуться на шестьдесят, может, семьдесят часов назад и сказать, сделать что угодно, лишь бы всего этого никогда не случилось. Черт, он бы даже отказался от февральского отпуска.
Стоявшая за кассой женщина улыбнулась при виде гламурного наряда Ри. Затем перевела взгляд на него и, моргнув, присмотрелась внимательнее. Джейсон смущенно пожал плечами и посмотрел, вслед за кассиршей, на стоявший неподалеку газетный стеллаж, где увидел собственную черно-белую фотографию, помещенную на первую страницу «Бостон дейли». «Тихоня-репортер, возможно, скрывал свою темную сторону», – гласил заголовок передовицы.
Они использовали снимок с его официального пресс-пропуска. Лицо, смотревшее с верхней половины страницы, казалось бесстрастным и даже несколько устрашающим.
– Папочка, это же ты! – громко объявила Ри и с важным видом подошла к газете, чтобы рассмотреть ее вблизи. Другие покупатели, остановившись, смотрели на очаровательную маленькую девочку, разглядывающую пугающее фото взрослого мужчины. – Почему ты в газете?
– Это газета, на которую я работаю, – сказал Джейсон беспечно, уже жалея, что они не могут взять и просто выйти из магазина.
– И что здесь говорится?
– Здесь говорится, что я тихоня.
У кассирши выкатились глаза от изумления. Он зыркнул на нее, уже не заботясь о том, как это выглядит. Ради бога, это же все-таки его дочь.
– Надо взять ее домой, – заявила Ри. – Мамочка будет рада.
Стянув газету со стеллажа, она бросила ее на конвейерную ленту. Джейсон отметил, что статья подписана Грегом Барром – так звали его босса и главного редактора отдела новостей, и у него тотчас же отпали последние сомнения относительно ее содержания: вероятно, в основу рассказа легло сказанное им накануне по телефону.
Он полез в задний карман за бумажником, спеша расплатиться прежде, чем накатывающая волна злости лишит его возможности рассуждать здраво. Расплатись за продукты и иди в машину. Расплатись и иди. И езжай домой, где тебе снова начнут грозить, где тебя опять будут стращать.
Он вытащил кредитку и протянул кассирше. Ее пальцы дрожали так сильно, что ухватили пластиковую карту лишь с третьей попытки. Неужели он нагонял на нее такой страх? Неужели она действительно полагала, что обслуживает психопата-убийцу, который, вероятнее всего, придушил жену, после чего расчленил труп и сбросил в воду где-нибудь в гавани?
Над абсурдностью такого предположения можно было бы посмеяться, да только смех вышел бы совсем не веселым. Скорее, он прозвучал бы пугающе жестоко. Жизнь скособочилась, и Джейсон не знал, как ее поправить.
– Можно, я открою «Поп-тартс» в машине? – спрашивала Ри. – Можно, можно, можно?
Кассирша наконец вернула карту – вместе с квитанцией.
– Да, да, да, – пробормотал Джейсон, подписывая квиток и засовывая кредитку в бумажник. Ему уже не терпелось поскорее оказаться на улице.
– Я люблю тебя, папочка! – победоносно пропела Ри.
«Ну, слышали?» – хотел крикнуть он, повернувшись ко всему магазину.
Глава 28
К тому времени как они вернулись домой и ему пришлось раз шесть пройти сквозь строй репортеров, чтобы занести в дом все покупки, Джейсон едва держался на ногах. Он поставил мультик для Ри, хотя и понимал, что ей вредно проводить у телевизора так много времени, что ему следовало бы попытаться увлечь дочь чем-то еще в это трудное время, и все такое.
Еда у них есть. Кот вернулся. Самого его еще не арестовали.
Это было все, что он на данный момент мог сделать.
Когда зазвонил телефон, Джейсон разгружал яйца. Он рассеянно поднял трубку, даже не взглянув на определитель номера.
– Что у тебя с лицом, сынок? – Южный акцент Максвелла Блэка растянул предложение, вернув Джейсона туда, куда он не хотел возвращаться.
«Думаешь, ты здесь босс, пацан? Ты моя собственность, пацан. Со всеми потрохами. Ты принадлежишь мне».
– Упал с лестницы, – ответил Джейсон, загоняя нахлынувшие образы в особый ящик, задвинутый в дальний уголок сознания. Он представил, как закрывает крышку, вставляет и поворачивает ключ.
Макс рассмеялся. Негромко и добродушно, как смеялся, должно быть, отпуская шутку на судейской скамье или на коктейль-пати, устроенной для соседей. Быть может, так же он рассмеялся и тогда, когда школьная учительница впервые нерешительно подошла к нему, чтобы переговорить насчет Сэнди. Вы знаете, сэр… мне кажется, ваша дочь Сэнди… предрасположена к несчастным случаям. И Макс успокоил ее этим своим милым, добродушным смешком. О, не стоит беспокоиться о моей малышке. Не забивайте себе этим голову. Моя дочь в полном порядке.
Джейсону никогда не нравился отец Сандры.
– Похоже, сынок, вчера мы оба встали не с той ноги, – протянул Макс.
Джейсон не ответил. Молчание затянулось. Макс оборвал паузу и беззаботно добавил:
– Так что я звоню, чтобы извиниться.
– Не нужно, – заверил его Джейсон. – Меня вполне устроит, если вы вернетесь в Джорджию.
– Мне кажется, Джейсон, если у кого-то и были основания таить обиду, то уж скорее у меня, нежели у тебя. Это ты задурил голову моей единственной дочери, утащил ее на этот жуткий Север, а потом даже не пригласил меня на свадьбу, не говоря уж о рождении внучки. С семьей так не поступают, сынок.
– Вы правы. На вашем месте я бы забыл о нас навсегда.
И снова этот сердечный, тягучий, словно патока, смех.
– К счастью для тебя, сынок, – продолжал Макс, – я решил встать выше этого. Мы говорим сейчас о моей единственной дочери и внучке. Было бы глупо позволять прошлому встать на пути нашего будущего.
