Кэрли попыталась уйти, но Дэвид удержал ее.
— Раньше мешал Итен и твоя преданность ему.
— Итен поработал с тех пор очень здорово. Он много сделал для того, чтобы я освободилась от своей преданности.
Дэвид сильно сжал ее руки.
— Разве ты не собираешься покинуть его?
— Я не могу покинуть Шона и Эрика.
Он отпустил ее.
— Нет, конечно, нет.
— Ты мог видеть, что пережила Андреа за последние два с половиной года и лучше других должен понять, как важна для детей благоустроенная и спокойная семейная жизнь.
Она подождала — не скажет ли Дэвид чего-нибудь. Он молчал и тогда Кэрли продолжила.
— Я не могу обрести счастье за счет горя кого-либо другого.
— Что ты подумаешь, если я скажу, что Виктория уехала лишь потому, что хотела оставить нас вместе, вдвоем?
— А Андреа говорила, что у нее встреча в…
— Она должна была найти какую-то причину для отъезда. Вместо юбилея Моцарта могла быть любая другая.
Кэрли покачала головой, не веря услышанному.
— Ты хочешь сказать, что она не только не возражает против твоей неверности, но и способствует этому?
— Она делает больше — она подбивает меня заиметь любовницу. Таким образом она расчищает дорогу для себя, чтобы завести любовника при первом же удобном случае.
— Понимаю, что это не мое дело, но скажи как часто ты…
Кэрли не закончила фразу.
— Неважно, я не хочу этого знать.
— Никогда, — тем не менее ответил Дэвид. — За исключением тебя. Тебя я любил не раз, правда, в мыслях.
— Прошу тебя, не говори мне подобные вещи.
Дэвид внимательно поглядел на Кэрли.
— Но ты, наверное, поступаешь так же, не так ли?
— Не понимаю о чем ты говоришь.
— Рискну сказать, что ты тоже меня любишь, мысленно, ты не сможешь, не вообразив себе этого, выдержать прикосновения Итена, особенно после всех его проделок с Андреа.
— Всякие неблаговидные манипуляции стали нормой для Итена. Без них он уже не представляет себе жизни. Спора с тобой об Андреа он никогда бы не начал, не будь так пьян.
— Как ты можешь жить с таким человеком?
Терпение Кэрли иссякло.
— А откуда у тебя право упрекать меня?
Брови Дэвида поползли вверх от такой реакции Кэрли.
— Успокойся, — сказал он мягко.
Кэрли сжалась от нахлынувшего на нее холода.
— Итен таков, каков он есть. Все это из-за меня. Иногда, я чуть не схожу с ума, представляя себе, каким он мог бы быть, женившись на другой женщине. Я чувствую себя такой виноватой.
— Кэрли, ты говоришь что-то не то.
— Он знает, что я не люблю его. Черт возьми, мне даже не хочется видеть его. Я не могу больше притворяться. Не удивительно, что Итен делает одну глупость за другой, чтобы уберечь выдуманный им семейный мир от развала. А как бы ты поступил, Дэвид, на его месте?
— Думаю, что моя любовь позволяет мне сказать, что твое счастье для меня превыше всего.
Кэрли бросила на него недоверчивый взгляд.
— А ты уверен, что не говоришь это только из-за желания, чтобы Итен поступил таким же образом?
— Не говори так, Кэрли. У меня никогда не возникало даже мысли играть с тобой.
— Все это глупо, — заключила Кэрли. — Зачем мы мучаем друг друга, когда знаем, что все проиграно? Нам ничего не осталось: ни слов, ни поступков. Сейчас мы должны все расставить по местам. Ты, Дэвид, никогда не уйдешь от Виктории, я — никогда не смогу расстаться с Итеном.
— Если даже поверить, что наше будущее столь безнадежно, у нас с тобой есть сегодня. Почему ты так упорно отвергаешь даже это?
— У нас лишь две недели, Дэвид, и все. Подумай о том, как трудно и долго заживает рана, когда люди теряют друг друга. Ты хочешь пережить все это еще раз?
— Это похоже на то, как если бы голодного человека стали просить отказаться от первого, потому что нет возможности предоставить ему полный обед.
— Я не могу заниматься с тобой любовью, Дэвид.
Он схватил Кэрли за плечи.
— Почему?
Она уперлась руками в его грудь и оттолкнула Дэвида. Слезы заливали ее глаза.
— Потому что я не смогу заниматься любовью с Итеном, не чувствуя себя проституткой.
Дэвид разочаровано склонил голову набок.
— Совокупление с Итеном ты называешь любовью? — спросил он Кэрли. — Проявляла ли ты когда-нибудь первая желание любовного соития с ним? Была ли ты когда-нибудь довольна этим?
Дэвид прижал ее к себе ещё сильнее.
— Часто ли вы отсылаете детей к Барбаре, чтобы остаться наедине? Больше того, сколько ночей в неделю ты ждешь, когда заснет Итен, прежде, чем самой пойти в постель?
Кэрли чувствовала его теплое дыхание на своем лице. Так стояли они долгие секунды снедаемые желанием и нерешительностью. Затем сопротивление Кэрли уступило место ее девятнадцатилетней мечте.
Кэрли с дрожью прижалась к Дэвиду. Их губы сомкнулись. Дэвид застонал и с дикой голодной страстью впился в губы Кэрли.
— Я жаждал этого момента всю жизнь, — сказал он.
В ответ она обвила его шею и поцеловала. Все сдерживающие начала покинули Кэрли, она свободно отдавалась Дэвиду. Мысли о том, что она вернется домой и вновь окажется одна, больше ее не волновали.
Дэвид гладил ее по спине, добрался до ягодиц и приподнял Кэрли на себя. Она в ожидании затаила дыхание. Ее груди дрожали от желания быть тронутыми.
Дэвид как бы почувствовав это, распахнул халат Кэрли, склонился над ней, целуя груди и лаская языком их шелковые соски. Кэрли вскрикнула от сладкой боли, возникшей где-то внутри нее.
Дэвид взял Кэрли на руки.
— Я люблю тебя, Кэрли, — сказал он прерывающимся голосом.
— И я люблю тебя, Дэвид.
Она как бы опять стала юной девушкой, переполненной сладкими ожиданиями и любовью. Кэрли закрыла глаза и увидела зеленую полянку за лесопилкой. Она глубоко дышала, чувствуя запах высокой травы, колыхающейся на ветру. Солнце во всю светило им, было тепло и уютно.
Позже, уже в своей комнате, Кэрли лежала в тесных объятиях Дэвида.
— Не расстраивайся, Кэрли, — сказал он, прикоснувшись губами к ее виску, — и не грусти. Две недели — срок немалый. Это больше того, на что мы имеем право рассчитывать.
— Я люблю тебя, Дэвид, — опять повторила Кэрли.
Он приподнялся и поглядел на нее.
— Мне нравится смотреть на тебя, когда ты так говоришь.
Кэрли провела кончиками пальцев по щеке Дэвида.
— Я люблю тебя, — еще раз повторила она.
— Девятнадцать лет я пытался представить как почувствую себя, когда вновь услышу от тебя такие слова.
Кэрли улыбнулась.
— И что же?
— Я чувствую себя как человек, бродивший по необитаемому острову без какой-либо надежды на спасение и вдруг заметивший, неизвестно откуда, появившееся судно.
