— Орфорт требует помощи Федерации! Кристаллы уничтожают Просторы! Мы не справляемся! Помощи! Кристаллы уничтожают Просторы…
Картинка мигнула, и Ирт увидел столб искрящегося дождя над Просторами. Он подался вперед, выпуская ростки навстречу иллюзии. Всматриваясь. Это не дождь и не влага Богов. Мельчайшие осколки взвивались над жизнью и вырезали ее на пути. Пузырящиеся чернотой дороги тянулись по цветному полотну вслед за столбами искр. Этот дождь… Кристаллы. Он видел их раньше. Здесь. На Земле. И вспомнив, Ирт взвыл всеми клетками. Ростки рванули наружу. Ярость не удержать. Ничто не имело значения. Маршал роев отшатнулся, выхватил трубу. К червям! Он убьет его. Он убьет их всех. И своего Чагу и все живое.
Ирт Флаа видел, как такие же кристаллы вылетали из мяса дохлого таракана. Из туши СимРига. Тогда он решил, что кристаллы живут в тараканах. Прикормленные черви-зверушки. Но теперь эти твари напали на Стены. Проклятые выползни с Утраз! Охотник Просторов выбросил наружу бешенство ростков. Долг наследника Флаа — уничтожить врагов Орфорта.
Глава 22. Шелтер
Ларский шел, наслаждаясь утренней прохладой. Мог бы вызвать припаркованную у дальних пирсов авиетку. Но нужно было подумать, а лучше всего это получалось в неспешном движении. Хорошо бы заодно избавиться от муторной тоски. С Марго он расстался совершенно бездарно. Еще в предутренних сумерках стали поступать сообщения о результатах обработки данных, и Ларский предложил ей встретиться вечером, сказал, что сейчас нужно погрузиться в работу. Но даже лучшие женщины не любят таких объяснений и побегов с первого свидания. Особенно сразу после секса.
Все же жаль, что изобретение клонов напрочь убило проституцию. Любители слишком большой экзотики: гигантских грудей, ртов, невозможных акробатических этюдов могли сконструировать себе ненасытную любовницу прямо на дому и делать ее дубли каждые три дня. Чем дольше жили клоны, тем сложнее они были устроены и ближе к человеку. Делать такие затратно, бессмысленно и бесчеловечно. А трехдневники — моделька, запрограммированная биомасса. Полезная в отдельных случаях. А вот для функциональных задач лучше подходили роботы, к тому же их внешний вид не вызывал острого желания поискать внутри душу.
Секс с клоном Ларского не привлекал, даже если у образца будет потрясающая задница, грудь и неутомимое желание. Отвращала одна мысль, что он сольется в долгом поцелуе с дышащей и говорящей отбивной. Поэтому оставалась охота за вольными красавицами, любительницами приключений и жарких ночей. Но даже они ожидали, что кавалер будет сражен, покорен, порабощен на время большее, чем несколько часов любви. И он бы и был? Может быть. Но не сегодня.
А Марго хороша. Нежная, умная, страстная и язвительная. Такие всегда привлекали Ларского. После поцелуя под 'звездой' они вызвали дроплет и устроились в центре платана, среди широко раскинутых ветвей. Уютное 'гнездо' состояло из пружинящего шелка под телами, широких покатых бортов, куда втягивалась сброшенная одежда и откуда, стоит пробежаться пальцами по пиктограммам, появлялись фрукты, белое охлажденное вино и крамбы, которые Ларский любил до страсти. В крошечных, с фалангу пальца, пирожках под горячей хрустящей хлебной корочкой всегда обнаруживалось разное: шарик соленого огурчика, клубника, оливка или тающий во рту паштет.
Они трахались, смеялись и болтали. Сначала о рулетке и баккара, потом о бильярде на льду, которым Марго занималась почти профессионально, а потом о поездках на Марс и о том, стоит ли там оставаться дольше, чем на месяц. Потом Марго уснула. Черные волосы разметались, закрыли лицо и лежали на согнутой и закинутой за голову руке Ларского. Его сон не брал, и чертова голубая 'звезда', казалось, наблюдала. С укором. Сдержанным, смягченным терпеливым пониманием, как это бывало в глазах Лизы. И зачем он 'подарил' их звезду? Лучше бы залепил коротким хуком в морду араба и вынес любовницу, перекинув через плечо. Она не отказала бы такому решительному кавалеру. Порядочно захмелев, Ларский часто представлял более удачные варианты прошедших событий. Возможно, поэтому и стал следователем. Час за часом в гулкой, тяжелой голове бродили неприятные мысли. Когда он услышал призывное попискивание куда-то заброшенного интеркома, окатило нервическое раздражение от необходимости что-то делать. Признак неприятного утра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Марго иронически подняла брови, когда Ларский объяснял, что ему пора улетать.
— Понятно. Ты сбегал по делам весь вечер, а с рассветом тебе и вовсе стало не до меня.
— Зачем ты так говоришь?
Она приподнялась, опираясь на упругий выступ ложа дроплета. Ажурное покрывало соскользнуло с обнаженной груди, и Марго сразу его натянула.
— А что не так в моих словах, Ник?
Спросила отстраненно и холодно, как это умеют делать оскорбленные женщины.
— Все не так. Я не сбегал и мне до тебя. Но действительно не могу отложить работу.
Одновременно правда и ложь. Он не мог откладывать анализ поступившей информации, но в глубине души этому радовался. Марго пожала плечами, чувствуя изнанку слов, как и все женщины.
— Понятно. Как скажешь. Просто подожди, когда я улечу первой, а потом отправляйся на все четыре стороны служебных дел.
— Напрасно ты так. Давай встретимся через пару дней, Марго.
— За пару дней вряд ли что-то изменится. Но если ты мне дозвонишься, я тебе дам ответ.
Прозвучало как угроза, а не приглашение. Темно-синий, с желтым рисунком по борту скутер подлетел через полторы минуты. Совершенно голая Маргарет оперлась на ветку платана и перешла из дроплета в машину. Даже не обернулась. Чисто ведьма, с черной россыпью волос по спине. Не спросила про звезду, которая по обещанию Ларского должна была упасть ей в руку. Ну и пусть. Звезда сама вернется в дупло. Без женских рук.
Изучив полученную информацию, Ларский выполз из дроплета в утренний парк. Пешая прогулка ускоряла круговерть мыслей. Во-первых, в комитет пришел запрос от некого Сэмюэля Кэмбелла о местонахождении капитана Граува. Это оказался доктор, вернувшийся из Дальних Пределов на одном корабле с Граувом. По всей видимости, этих двоих связывало нечто большее, чем совместный полет до Земли. И теперь Кэмбелл беспокоился. Либо потому, что Граув не удосужился предупредить о своей отлучке, либо наоборот — сообщил слишком много лишнего и тревожного. Прокуратуре придется дать ответ. Только каким он должен быть? Правдивым? Еще не хватало увидеть, вернувшись на службу, разгневанного приятеля капитана. Тот вполне может обвинить в целенаправленном нанесении вреда психике гражданина Земли. И устроить шумиху. Лучше переждать с ответом. Быстро не получив его, Кэмбелл тоже может явиться на порог ведомства. Может, переждать и с возвращением в Манилу? Изоморфа отправят на Орфорт, Граува — на Землю, и все само собой рассосется.
Хотя есть и другой вариант — прямо сейчас остановить Граува. Тем более, что по данным систем слежения, он все еще находится в Маниле, в дешевом трехзвездочном отеле. Показания его жизнедеятельности плавали в пределах допустимого, но с маркерами повреждений. Вывести картинку и наткнуться на очередное 'любовное' пожирание изоморфа у Ларского не возникало ни малейшего желания. Через двадцать минут по общеземному времени к их отелю припаркуется авиетка, чтобы увезти 'парочку' на Луну. Оставалось время решить, стоит ли это делать, имеет ли хоть какой-то смысл пребывание капитана, пусть даже охраняемого, около опасного для его физиологии и психики изоморфа. В жопу договоренности, пусть чудище чешет на свою бешеную планетку. Соглашение с Иртом Флаа, на которое пошел следователь прокуратуры, было недопустимым с позиции закона и человечности. Полезным ли?
Мыслями Ларский вернулся к выводам о гибели животных, которые поступили утром от ЦКЗ. А они пугали. Пугали настолько, что Ларскому, как офицеру, охраняющему государственные интересы, стоит пойти на преступление против психики Граува, если оно хоть чем-то поможет в дальнейшем расследовании. Итак, если допустить, что животные убиты одним существом, то оно, во-первых, было невидимым для них, поскольку не осталось следов сопротивления жертв или попытки сбежать. Во-вторых, обладало всеми свойствами совершенного оружия — трансформировалось, чтобы колоть, резать, взрывать, вырывать куски тел. В-третьих, убивало мгновенно, потому что положение туш животных не указывало на боль до гибели. Это достаточно очевидно и без ЦКЗ.
