Агния: “Мама, ты специально оделась, как святая Ксения: в алое-зеленое?” Я смотрю: футболка зеленая, юбка алая. Видимо, подсознание спасает меня.
Запах опять пошел. Но тут же вдруг… звонок из мэрии: мол, по поводу моего им письма — обещали помочь и прислать сейчас же аварийку.
И вот… слесарь врывается в квартиру с криком: все нормально, чего вы нас тревожите!
Он думал, что я не пойду с ними в подвал. А я бегом — следом за ним. Спускаюсь по лестнице — сразу сапоги мои потонули в том, что по-испански называется изящно: гуано!
— Значит, нормально? Бессовестные! Все нормально!
— Это Болотов должен чистить!
— Так Болотов должен чистить или все нормально? Две большие разницы. Чтоб у вас дома было так же нормально, как у нас…
Час на мытье сапог… И слезы душат.
И не стыдно, что пожелала им того же. Но прихватило сердце…
Господи, я знаю, что Ты за нас, но Ты как-то покажи это, я ТЕБЯ умоляю!!!
Позвонил Сеня (я никому не звоню в эти дни — друзья заброшены, мне не до них). Ну, все рассказываю. Он только спросил:
— Так это что получается: даже хуже, чем отключение воды?
— Конечно, хуже! Воду можно принести, а воздух не принесешь… Но самое страшное: я поняла — человек никому не нужен. Мы все брошены в этой стране!
— О, как еще брошены! Не нужны никому пензы типа нас.
— Пензы — это пенсионеры?
— Новый анекдот слышала? Дума приняла закон о новых льготах для пенсионеров: теперь им разрешается ходить на красный свет светофора…
Два раза звонила Белла: приди и скажи, что будешь жить у мэра в кабинете!
— Охрана меня убьет…
Слава: давай пойдем к Аверкиеву — они защищают права человека.
В конце концов я срываюсь в болезнь, температура поднимается до 39, и начинаю принимать антибиотики. Звоню Наденьке, чтоб сказать, что не приду на ее день рождения.
— Нина, тогда пожелай мне хотя бы какое-нибудь желание — у меня ни-ка-ких!
А я про себя уже знаю: желание на всю жизнь — чтоб не пахло!!!!!
И как все изменилось! Из-за болезни не расстраиваюсь из-за того, что сосед по кухне напился и спать не дает — совершенно не огорчаюсь. По сравнению с запахом это все такие пустяки! Смиряет Господь. Вот так.
Вызов слесаря — это вызов природе.
Слесари всех стран — враги рода человеческого…
27 декабря. Сегодня начали писать коммерческую книгу. Я в электронных письмах к друзьям стала писать так: “НЕ целую, потому что вам — может — неприятен поцелуй автора коммерческой книги, ведь сейчас я — уже не прежняя я”.
Аркадий Бурштейн ответил: “Поцелуй от вас приму любой, так как опасаюсь только Иудиных поцелуев, а от вас такого точно не получишь”. Спасибо, дорогой Аркадий!
— Мы же пишем не из жадности, не ради денег, а для выживания, чтоб купить жилье без запаха, — вслух думает Слава.
— Вот будет обидно, если и денег не получим еще… и время потеряем.
Наташа Горбаневская из Парижа советует:
“НЕ пишите ничего, чего не хочется”.
Да, Наташенька, родная, как не хочется писать эту коммерческую книгу!!! Ведь это — подтверждение стереотипов массового сознания, а мы привыкли создавать всегда что-то новое…
И все же снова засыпали подвал хлоркой, запаха почти нет. На полдня? На день передышка? Ты пользуйся секундами счастья — живи, Нина!
И я оторвала от журнала обложку и написала букетик, чудесный, потом еще два…
Позвонила Татьяна Ивановна: стало ли лучше?
— Да, стало, но я была в подвале — там нужно что-то делать, иначе снова…
И вот снова запах напал на нас… Господи, Ты по силам нам посылаешь испытания? Я прошу Тебя: дай силы все вынести!!!!!!!!!!!!!
28 декабря. Утром я выходила в булочную. Комаров в подъезде столько, что покрыт чернотой полностью потолок на каждом этаже! А внизу они комками висят, как осиные гнезда такие страшные. Я никогда еще такого не видела!
Звоню в домоуправление:
— Слушайте, у нас сегодня столько комаров в подъезде! Сделайте же наконец очистку подвала!
— Это бесполезно. Трубы все прогнили.
— Ну, тогда я вызову телевидение.
— Вы только нам всем вредите!
— Чем я врежу вам? Тем, что жить хочу!
Слава говорит: в 30-е годы они бы написали донос, что я — китайская шпионка, и все — проблемы нет…
Я позвонила на телевидение “Дежурному по городу”. Но никто так и не приехал.
Снова пишу электронное письмо в мэрию:
“Мы жить хотим! Мы ведь люди. Живые люди! Нас Бог создал. Если Бог за нас, то кто против нас? (так написано в Евангелии)…”
В отчаянии мы сели продолжать коммерческую книгу.
Но… сюжет на каждом абзаце засыхает, корчится и умирает.
— Видимо, мы бездарны, — говорю.
— Гибель таланта — дело рук самого таланта, — ответил Слава.
И тогда я закричала:
— Двух ужасов я не потяну: писать коммерческую книгу и бороться за очистку подвала!!!
— Ну, давай бросим коммерческую книгу. Господь нас спасет каким-то другим способом.
И с каким жаром принялись мы дописывать наш прежний рассказ! Прямо как в анекдоте про мудрого раввина и козочку (взяли козочку — выгнали козочку — хорошо-то как стало!)… О чем по электронке сообщаю радостно друзьям. Аркадий пишет:
“Поздравляю вас с этим судьбоносным решением!”
Шла на почту и вдруг — о, счастье! — увидела, что в наш подвал привезли трубы! Неужели мы спасемся? Господи, благодарю Тебя горячо-горячо!!! Горячее некуда!!!!
И Татьяну Ивановну Марголину!
Значит, вот что:
стоило взять приемную дочь,
пережить ее предательство,
написать об этом “Роман воспитания”,
получить за него областную премию,
получить приглашение на юбилей этой премии!
И встретить там Марголину!
И таким сложным способом получить помощь! Это ведь чудо! Жизнь иногда добром платит за добро!
14 января 2005. Сегодня внизу в подъезде висит объявление: “Не будет воды в связи с заменой лежанки”.
Вечером позвонил Наби:
— Ну, что у вас с лежанкой?
— Кажется, ремонтируют! Во всяком случае, я видела объявление.
И вдруг Слава продекламировал знаменитое:
— Приятно думать у лежанки, что есть в Париже парижанки!
Тут я… улыбнулась! Представляете? А ведь думала, что всю жизнь буду на эту тему говорить с трагическим выражением. Но жизнь полна жизни.
1 февраля 2005. Увы, ремонта хватило на две недели. Сегодня в подвале опять пар — что-то прорвало. И на первом этаже часть стены обрушилась в подвал, все ступени лестницы сырые. А Слава ушел на ВТЭК, как он обратно поднимется с палочкой-то? Я снова в панике звоню в разные инстанции.
Но никому мы не нужны, кроме Бога. Господи, помоги!!!!!!!!!!!!
И вдруг в районной администрации сказали, что хотят со мной встретиться.
— Вы встретьтесь с нашим подвалом! Со мной не обязательно... — говорю я.
Но все же что-то сделали — пара нет, стену выложили новую — из кирпича. Еще два слесаря зашли к нам: какие проблемы остались? Я говорю: вы ведь нынче все платно делаете, а у нас сейчас денег нет — мы простые писатели.
— Писатели живут на вилах.
— На каких вилах? — (Есть такое выражение — “вилы”, но к нам оно не подходит.)
— На виллах! Напишите “Бригаду-два”, купите виллу!
Агния пришла из университета и за ужином рассказывает:
— Когда конспектируешь, всегда странице на двадцать первой встречаешь надпись, сделанную предыдущими студентами. “Законспектировал? Молодец. Сейчас отдохни”.
И я словно очнулась! Нина, ты законспектировала? Ну и отдохни…
Пермь.
Энтомология рода Фандориных
Критика Акунина разлюбила. А ведь когда-то жаловала. Первые книги фандоринского цикла, не пользующиеся особым успехом у читателя, были замечены именно критикой, заговорившей о стильном детективе, тонкой стилизации, интеллектуальной игре и качественной беллетристике, отсутствие которой так удачно восполняет таинственный автор. После того как Чхартишвили выглянул из-под маски, разочарования не последовало. Скорее критическое сообщество было польщено: свой брат, литературовед с широким кругом интересов, японист, интеллектуал. Но по мере того как рос успех Акунина у широкой публики вместе с тиражами книг, по мере того как он делался персонажем светской хроники, звездой, брендом, критика теряла к нему интерес. Проект “Жанры” был встречен сотнями газетных заметок, где сообщалось о высоком рейтинге продаж и в рекламном стиле излагалась сюжетная интрига (как правило, лишь зачин, не портить же удовольствие потенциальному покупателю), — и скептической гримасой профессиональной критики.
