— А теперь… — улыбнулся он, начиная резко пикировать к узкой, заросшей деревьями, полоске реки, удовлетворенный очередным визгом, — вниз!
Пару часов они напряженно рыскали вдоль русла, постепенно продвигаясь на запад, пока не столкнулись с новой проблемой. Основное русло разветвилось на два поменьше, одно из которых, называемое Северный Тен, продолжало извиваться на запад, второе — Южный Тен — резко поворачивало на юг. Гарри подумал, что это как раз удачный момент, чтобы прерваться и отдохнуть. Они слегка отклонились на север и сделали остановку в маленькой деревеньке Мерчингтон, заказав себе небольшую закуску в придорожном кафе без названия. Получился своеобразный ланч на свежем воздухе.
Гермиона тут же развернула карту, чтобы решить, в какую сторону двигаться, но та была чересчур мелкой, южное ответвление реки было на ней едва обозначено. Так что они решили пока продолжать двигаться на запад вдоль Северного Тена.
Мышцы уже отошли, и Гарри даже подумал, что сегодня они успеют, пожалуй, с остановками осмотреть целиком оба русла, но, как назло, местность на запад становилась всё более пустынной, дороги перестали попадаться вовсе, река начала петлять всё сильнее и сильнее, потихоньку отклоняясь на юго-запад, а остановиться было решительно негде. Вокруг простирались сплошные пустоши, кое-где изрезанные ручьями, да и сам Северный Тен стал всё больше напоминать такой же ручей. Они болтались в воздухе часа три, от однообразного пейзажа рябило в глазах, и стала потихоньку сказываться усталость, а за всё это время им на глаза попалась лишь одинокая ферма. Вдобавок небо уже полностью заволокло тучами, которые с каждой минутой становились всё тяжелее и тяжелее.
Наконец, Северный Тен окончательно пропал из виду, растворился, достигнув своего истока. Дальше, вплоть до Окхемптона на севере и Тавистока на западе, простирались сплошные заболоченные холмы, без всяких признаков жилых поселений.
— Возвращаемся? — спросил он у Гермионы, которая уже давно беспокойно ерзала по древку, и она тут же кивнула. Им стоило вернуться хотя бы в ту самую деревушку, в которой они уже сегодня перекусывали, отдохнуть и потом уже продвигаться на юг, вдоль другого русла.
Но им снова не повезло. Когда они уже почти долетели до Мерчингтона, собиравшиеся весь день тучи обрушили на них настоящий ливень. Это случилось так неожиданно, что оба тут же промокли насквозь. Никаких плащей или накидок у них с собой не было, и не было даже времени, чтобы в них что-то трансфигурировать. Болтаться на серьезной высоте, когда тебя со всех сторон хлещет дождь, видимости почти нет, стекла очков сплошь забрызганы, ручка метлы мокрая и скользкая, а за тебя еще и держится другой человек, пусть и очень легкий человек — удовольствие ниже среднего. Гарри в тот же момент понял, что если дождь не прекратится, на сегодня поиски закончены. Им нужно было вернуться, обсушиться, поесть, подготовиться, потом вернуться назад, к тому времени дело уже снова бы шло к сумеркам.
Впрочем, возвращаться предстояло в любом случае. Он уже приготовился, было, к тяжелому полету сквозь сплошную пелену дождя, как Гермиона закричала ему на ухо:
— Ты метлу крепко держишь, Гарри?!
— Не бойся, не упущу, я не раз летал в дождь. Не помнишь разве наши квиддичные бои?
— Я и не боюсь. Просто держи ее.
С этими словами она схватилась за него посильнее и… аппарировала их обоих прямо к «Убежищу».
— Вот молодец! — похвалил он ее, тормозя метлу, которая едва не влетела прямо в стенку.
И снова у него появилось это нелепое ощущение, что он находится в отпуске, когда они сидели за столом, с мокрыми головами, она в халате, он — завернутый в полотенце, а за стеклами молотили крупные капли дождя, и из приоткрытых окон распространялся и заполнял всю комнату запах намокшей земли, сырой растительности и необыкновенной, тяжелой свежести, которую приносил летний ливень.
— Так мы провозимся еще долго, — недовольно ворчала Гермиона, но по ее лицу было видно, что это недовольство напускное, что она сама тоже вполне наслаждается ситуацией. После дней, когда она корпела над материалами дела буквально сутки напролет, эта командировка оказывалась для нее настоящей отдушиной.
— Думаешь, завтра отыщем водохранилище?
— Наверняка. Если только Долохов не ошибся, вот чего я боюсь больше всего. Я начинаю подозревать, что это не настоящее водохранилище, а какое-то небольшое озерцо, которое мы легко могли пропустить.
— Нет, — он отрицательно помотал головой, отваливаясь от стола с обильным обедом, — нам и озер никаких не попадалось. Даже самых крошечных. Я бы заметил, я слежу за отблесками воды во время полета.
— Что ж, — она тоже покончила с едой, и пересела на диван, недалеко от него, со стаканом сока в руке, — значит, будь готов завтра ко встрече с Руквудом.
— Ты уверена, что мы найдем его именно там?
— Больше негде. Остался только этот участок. Если его там не будет, значит Долохов тебе солгал, и всё придется начинать с начала.
— Не думаю, что он лгал… Хорошо, я буду готов. Только…
— Что? — она повернула к нему лицо.
— Этот ритуал… Если он его задействует… Сможем ли мы справиться?
— Нет, — она отрицательно покачала головой.
— Тогда… как же?..
— Придется хватать его неожиданно.
— Думаешь, прокатит тот наш номер с Долоховым?
— Нет, — снова ответила она.
— И что делать?
— Думай, Гарри. Думай, пока есть время.
— А ты?
— И я. И я буду думать. А пока… перестань снова крутить палочкой!
Он и не заметил, как опять стал это делать. Дурацкая привычка привязалась так, что, стоило ему теперь немного напрячь мозги, как пальцы сами собой начинали свое сумасшедшее верчение. В принципе, в этом не было ничего плохого, даже наоборот, при его работе умение хорошо вертеть в руках свое главное оружие могло иной раз и жизнь спасти. Вот только он решительно не мог понять, отчего так раздражается Гермиона.
— А чего это тебя так бесит? — спросил он подругу, перехватив палочку и швыряя ее на стол между тарелками.
Она закатила глаза.
— Ну… видишь ли… даже не знаю как сказать… Когда каждый вечер приходишь домой вся вымотанная и выжатая, и видишь собственного мужа, застывшего у телевизора за просмотром маггловской игры… футбола, кажется… у которого в одной руке пиво, а в другой — бесконечно вращающаяся палочка, начинаешь потихоньку это ненавидеть. Ох, не нужно мне было тебе говорить, но уж вырвалось! Только ему не надо рассказывать про мои жалобные песенки. Ты же знаешь, какой он… обидчивый.
— Понимаю теперь, почему ты так хотела поскорее пристроить его на работу. Такое кого хочешь сведет с ума. Хорошо, что эта проблема, наконец, устраивается. Он ведь рассказал тебе о моем предложении?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
