Кобольд откуда-то выудил здоровенный самовар с блестящими боками. Поставил пару ведерных кружек и кокетливую вазочку с печеньем. Каждая печенька размерами могла поспорить с ладонью девушки. В кружки хлынул ароматный травень, раскаленный, словно Око. Но отвар был очень хорош. Да и сам хозяин был ничего так. Красив и экзотичен. Хелена зажмурила глаза. Да что с ней такое? Что происходит? Из-под припухших век снова хлынули мокрые дорожки.
— Ну-ну. Не нужно так убиваться, дева, — жесткая ладонь священника по-отечески погладила девушку по волосам, пробудив в теле совсем ненормальное удовольствие. — Спорим, твоя беда и яйца выеденного не стоит.
Хелена осторожно открыла глаза и обнаружила бородатое синее лицо в пяди от своего. Ой нет! Только не это! Если и он начнет ее целовать, она точно не сможет удержаться!
Огромные синие ноздри, словно выточенные из скалы, шумно втянули воздух. Еще раз. Он что, нюхает ее что ли?
— Ну ка дева, дыхни.
Дева зажмурилась и дыхнула.
— Ага. Угу.
Тяжелые шаги отдалились. Мелодично загремели склянки на ближайшем шкафу.
— Где-то тут. Или нет? А. Вот она.
Топот приблизился.
— Открывай уже дивные очи, дева.
— Хелена, — девушка видела, как священник капает какое-то зелье в стеклянный стакан с водой.
— На ко, прими, Хелена.
Дева приняла. Кисловатый вкус воды, казалось, смыл все переживания. А самое главное, пропало подспудное желание переспать с первым встречным, которое, оказывается, донимало ее весь вечер. Да и священник уже не выглядел таким заманчивым. Мужик и мужик.
— Ну? — кобольд уселся напротив, хитро прищурился и с шумом отпил из своей кружки. — Отпустило?
— Да, отче.
— Оррвел, доча, — священник тепло улыбнулся. — Просто Оррвел.
Кобольд сгреб из вазочки половину печений.
— Ну давай Хелена. Жги. А я пока плюшками побалуюсь.
И Хелена зажгла. Слова лились непринужденно, в перерывах на пылающий, но такой вкусный травень. Она выложила ему все. С того момента, как в их мирный дом ворвались дланники. Хелена плакала, Хелена улыбалась, Хелена была серьезна как никогда, Хелена изливала душу. Оррвел хмыкал, вкусно хрустел печеньем, задавал наводящие вопросы и слушал. Эн-Соф, как же он умел слушать! Побольше бы таких разумных. Когда девушка выдохлась, а история закончилась, в комнате воцарилась тишина. Тихо шкворчал самовар. Где-то на стене тикал хронометр. На душе было тихо и спокойно.
— Что это было, Оррвел? — рискнула нарушить задумчивую тишину.
— Все просто, доча, — хмыкнул священник, набивая трубку. — Не возражаешь?
— Нет-нет. Курите на здоровье.
— На здоровье, ага, — развеселился и без того позитивный мужик и подпалил табак. Пальцем. — Тебя обманули, дева. Подло и цинично.
Кобольд со смаком затянулся. Взгляд девы отражал вопрос и непонимание. В воздух отправился клуб дыма, пахнущего яблоками и медом.
— Вот скажи мне, доча. Отвар из кистоцвета тебе о чем-то говорит?
— Мощный афродизиак, — заученно выпалила девушка, чувствуя себя как на экзамене. — Без вкуса и запаха. Синергия с алкоголем. Вызывает мощное ненаправленное сексуальное влечение к подходящему объекту. Ой…
— Образованная, — одобрительно усмехнулся священник-ученый и снова затянулся. — И что из этого следует?
— Меня опоили, — осознала девушка. — Но зачем?
— Затем, чтобы поссорить тебя с мужем, — хмыкнул Оррвел. — Сначала разыграли сценку с изменой там, где ты ее наверняка увидишь. Потом опоили и…
— Попытались соблазнить, — дошло.
Как до кита, на третью треть.
— Угу. На глазах у твоего Лира, ага, — пыхнул дымом кобольд. — Осталось понять — зачем. Хотя, если хочешь идей, их есть у меня.
— Например?
— Ну, чтобы вбить между вами клин. Или… — Оррвел тут же растерял всю свою жизнерадостность и подобрался, цепко глядя на дверь. — Или чтобы ты убежала из Цитадели со скудной охраной, с целью…
— Захватить, — побелевшими губами прошептала Хелена.
Со звоном стекла в комнату залетел какой-то предмет и ярко вспыхнул. Уже теряя сознание в ярком свете, Хелена расслышала:
— Вот я старый дурак.
* * *
Бесполезно пытаться разобрать свои чувства, когда каждая секунда приносит новый шквал эмоций. И все старания по разбору этой бурлящей кучи идут прахом. Опасно в таком состоянии что-то обдумывать и тем более, не приведи Эн-Соф, принимать решения. Обязательно ошибешься и напорешься на рифы. Просто пустить мысли на самотек — опять не вариант. В таком состоянии все мысли будут об одном и том же, да только градус гадостности и обиды будет накручиваться все больше. Отстраниться? Не выходит. Слишком уж новая для Лира ситуация. Слишком неизведанная.
Возможно, Кир бы посмеялся над своим сюзереном. Уж не тому, кто оставил за плечами пару тысяч насыщенных лет, страдать от пустяковой обиды на свою половинку, как неопытному юноше. Вот только самому Лиру было не до смеха. Как-то так случилось, что любовь к нему до последних лет так и не пришла. Интрижки были. Легкая заинтересованность была не раз. Была и страсть, и влюбленность даже однажды. А вот такого глубокого и сильного чувства до сих пор не встречалось.
А потому Лир не придумал ничего лучше, чем занять себя рутиной. Он сидел на коленях в аркан-круге, выбитом на каменном полу балкона императорского кабинета, и настраивал свои э’лирр-потоки. Нудная, скучная и медитативная, но требующая внимания работа. То, что целитель прописал. По крайней мере, бурлящие в душе переживания не терзали Лира, проходя фоном. Парень настолько погрузился в настройку энергосистемы, что чуть не пропустил появление главы Седьмого Дома.
— Мой господин, — Дан тор Эшес стоял в дверях, почтительно склонив голову. — Я виноват.
— Говори, — слова выдавливались сквозь зубы, с трудом удалось сдержать раздраженный рык.
Плохо. Слишком сильно ударило предательство Хелены по его самообладанию. Так не должно быть.
— Проследили до капеллы Оррвела, — сухо докладывал третий сенешаль. — В должное время связной не появился. Отправлены оперативные группы. Стража оцепляет район. Но…
Вот оно! То, о чем не хотелось думать. То, что подспудно не давало покоя. И то, что догнало его само. Наивно было полагать, что Враг оставит Хелену в покое. Доклад Дана начал расставлять все по местам, кусочки информации собирались в одно целое. Злость никуда не делась, но приобрела другой оттенок. Рабочий такой настрой появился.
— Ясно, — бросил Лир, легко поднимаясь на ноги.
В кабинете уже сидели его птенцы и Хален. Все в полной готовности и молча. Но Императору было не до них. Парень чувствовал, что близилась развязка пророчества. По крайней мере той его части, которая касалась непосредственно Лира. Это его бой, за свою жизнь, за жизнь любимой. И парень будет к нему готов.
Не обращая внимания на соратников, Лир открыл один из неприметных шкафов и начал неторопливо облачаться в свой любимый доспех. Версия для диверсантов, как называл такие Дан. Заняли свои места Коготь и Перо. Отправились по многочисленным карманам и петлям артефакты и накопители. Через грудь легла перевязь с ножами. В подсумок на спине уместился малый ритуальный набор. А в перчатке приютился главный инструмент сегодняшней ночи. Крохотный фиал с кровью жены.
Предлагать Хелене Кровавое венчание Лир в свое время не осмелился. Еще в родовой библиотеке парень вычитал, что этот обряд позволяет супругам стать чуть ли не одним целым, но согласится ли его половинка на такое, Лир не знал. Возможно и стоило предложить. Тогда бы не случилось, что случилось. К счастью, существовала и односторонняя версия обряда, но сколько еще переживаний принесет такая односторонняя чувствительность, парень не знал. Но узнает. Предчувствие больно нехорошее. А пока следовало прояснить еще один вопрос.
— Ты! — незримый захват сдавил Сигриниаля и подтащил его к Императору. — Ты предал меня. Но ради того, что нас связывало, я дам тебе шанс. Говори.
— Не предавал… Мой… Господин… — слова давались альву с трудом, тиски аркана выдавливали из легких почти весь воздух. — Нашли… Пророчество…
