А ведь именно византийцы разгромили великого воина Святослава. Именно византийцы выкололи глаза сорока тысячам пленных ратников Киевской Руси. Именно Византия постоянно натравливала кочевников Дикой степи на окраинные селища Великого Киевского княжения. И горели селища и усадьбы, и жителей угоняли в полон, и люди в отчаянии бежали куда глаза глядят, лишь бы не угодить в плен, не быть проданными на невольничьих рынках Керчи и Кафы.
Нет, Византийской церкви доверять нельзя. Надо искать иную веру, чтобы быть по возможности защищенными от двуличной дипломатии Византии и чтобы объединить славянские племена вокруг стольного града Киева.
А Римской, католической, церкви — можно? И она лжет — если не во имя правителей, то во имя собственной власти.
Может быть, басурмане? Вера в пророка Магомета очень уж жестока ко всем иным…
Есть ли на свете общая вера для всех? И может ли существовать такая вера? Возможно, всякая вера в единого Бога имеет два лика? Один — для холопов и рабов, другой — для князей и владык? Владыка и холоп не могут поклоняться одному Богу. Это недопустимо. Ничего подобного не может существовать в мире, устроенном так просто.
Об этом и необходимо поговорить с вождем ятвягов. Он верит в загробный мир, признает переселение душ — но скольким богам подчинен этот загробный мир?.. Двум? Трем? Десятку?..
Великий князь Святослав, от воинов которого он чудом спасся, жил только войной, только убийством. Верил ли он в переселение душ? Нет, он ни во что не верил. Он жил ради того, чтобы убивать и грабить.
А воевода Александр Золотогривенный верит в православного Бога. Хотя тоже умеет убивать, учит убивать и убивает сам. Собственным мечом.
И об этом следует побеседовать с вождем ятвягов, когда он наконец-то появится среди гостей кривичского природного князя Преслава.
Он появится, появится. Князь Преслав упомянул о нем неслучайно.
Вот тогда и состоится искренний разговор с многоопытным вождем.
2Верховный жрец ятвягов появился на свадебном пиру в начале третьей недели. Он прибыл без всякой охраны, лишь в сопровождении статного сына и белокурой красавицы дочери, которые торжественно несли подарки молодым на красном и голубом ковриках из козьей шерсти.
— Примите наши искренние поздравления, дорогие новобрачные! — торжественно сказал верховный вождь. — Только в дружной и любящей семье мужчина и женщина обретают истинное счастье и счастливое долголетие. Мужчина охраняет ее покой и добывает средства для существования, а женщина в любви и покое рожает ему сильных сынов и красавиц дочерей, продолжая род их отцов в грядущих временах. Вот почему мы, ятвяги, верные друзья и соседи счастливых новобрачных, в первую очередь поздравляем моего друга, природного князя славян-кривичей Преслава! Будь счастлива, княжна Светла!
Белокурая красавица подошла к невесте, низко ей поклонилась, надела на ее шею янтарное, отделанное золотом ожерелье и поцеловала:
— Счастья тебе, сестра.
И встала за левым плечом княжны.
— И тебя, могучий витязь Александр Золотогривенный! — провозгласил жрец.
Его сын с красным ковриком в руках прошел к воеводе Александру и протянул ему коврик, на котором лежал дорогой, отделанный золотом боевой кинжал.
— Удачи в боях и охотах, великий воин.
Александр Золотогривенный с поклоном принял оружие, поцеловал лезвие:
— Прими мою благодарность, друг.
Юноша молча поклонился и занял место за левым плечом Александра.
— Я — старый воин, потерявший счет ранениям и ранам, — продолжал жрец. — Я знаю, что такое голод, и знаю, что пресыщение хуже голода. Жизнь должна восприниматься вкусом, а не количеством съеденного. А потому, как старший, я кладу запрет на пиршество. Целую неделю вы будете париться в банях и питаться только кислым молоком. И через неделю мы все с новыми силами и новыми песнями возрадуемся радостью наших молодоженов! Поверьте мне, высокие гости! Поверь мне, друг мой князь Преслав!
— Мы подчинимся твоему благому совету, — сказал князь Преслав и низко поклонился жрецу ятвягов.
3
Великий князь Владимир понимал, что после «запретной» недели пир, до которого столь охочи были все, собравшиеся у кривичского природного князя Преслава, зашумит, запоет, завеселится с новой силой. И тогда в этом очередном хмельном завихрении весьма сложно будет заполучить для важного, неторопливого и обстоятельного разговора мудрого вождя свободных ятвягов.
Следовало продумать хитроумный ход. А уж что-что, но ходы великий киевский князь Владимир Красное Солнышко продумывать любил и умел. И в тщательно сплетенных им липких паутинах рано или поздно запутывался именно тот, против кого и плелись эти ловушки.
Однако в первую очередь необходимо было разыскать вождя ятвягов — пока гости вместе с хозяевами выпаривают тяжелый хмель из своих голов. Вполне возможно, что великий жрец парится в бане с гостеприимным хозяином князем Преславом; но великому киевскому князю идти туда было неуместно. Сперва Владимир решил было подождать жреца подле бани, чтобы перехватить его и увлечь куда-либо подальше от любопытных глаз, однако потом это тоже показалось ему недостойным. Неожиданно он наткнулся на Путяту.
— Почему не в бане?
— Был. Окатился. Хмель сбил.
— Этот… Ну, жрец ятвягов. С ними парится?
— Не видел. У гридня спросим.
Отбежал, перехватил какого-то гридня. Расспросил и вернулся с обстоятельным докладом:
— Парень говорит, что к себе вождь тот уехал. Вместе с сыном и дочерью. Дочка у него больно уж хороша!.. Но сказал, что вернется ровно через неделю.
— Разыщи Ладимира и Тура и скажи, что я их жду.
— Ага.
— Ну и беги, куда бежал.
— Ага!.. — Путята обрадовался и тут же исчез.
А Владимир один, без охраны, пошел к границам земли ятвягов. Решив во что бы то ни стало побеседовать с их вождем, он не хотел больше откладывать этой встречи.
И тут вспомнил, как счастливый новобрачный Александр Золотогривенный рассказывал ему о своем первом свидании с мудрым жрецом таинственных ятвягов:
«У меня в руках была белая кувшинка…»
Да, да, кувшинка, которая сразу начинает увядать, склоняя белую головку. Как девушка перед неминуемой смертью…
Князь остановился. Оглянувшись, увидел в болотце за тростником белый цветок. По колени зашел в воду, кое-как дотянулся, сорвал.
Когда вылез с кувшинкой в руках, его уже нагнали Ладимир и личный телохранитель Тур.
— Далеко ли собрался, великий князь? — недовольно спросил Ладимир.
— К ятвягам.
— А цветок зачем?
— Красиво.
— А почему без охраны?
— Во-первых, у меня ты и Тур. И оба — при мечах. А во-вторых, для добрых бесед с охраной не ходят.
— А коли вместо доброй беседы — стрела с ядом из-за кустов? У ятвягов яды добрее бесед.
— Стало быть, судьба Великого Киевского Княжества — без веры помереть, — усмехнулся Владимир.
— Великий князь так шутит, — угрюмо проворчал Тур.
— Он когда-нибудь дошутится, — сказал Ладимир. — Разошелся больно еще после того свидания в пещере.
Великий князь не играл в спокойствие, он и впрямь был на редкость спокоен. И твердо убежден, что человеку, идущему в поисках веры, не страшна никакая стрела. Будто он уже закован в броню с головы до ног, еще не будучи посвященным. Он потом вспоминал об этом удивительном, светлом чувстве полной безопасности. Долго вспоминал и любил рассказывать сынам и внукам.
Пройдя топкую низину, они вышли на сухую поляну, замкнутую со всех сторон кустами. Едва появились на ней, как кусты впереди чуть дрогнули и из них вышли две статные девушки с длинными, натянутыми луками в руках.
— Не хватайтесь за мечи, — шепнул Владимир.
— Да у них стрелы на луках… — тоже шепотом возразил Ладимир.
— Я сказал!..
Тур несогласно, тяжело вздохнул.
— Мы с миром! — громко крикнул князь и поднял над головой кувшинку со склоненной головкой.
Девушки отступили в кусты, а на поляну вышел молодой мужчина.
— Я вижу, что в руках у вас кувшинка, — по-славянски сказал он. — Это означает, что вы пришли с миром. С каким же миром вы пришли?
— Я — великий киевский князь Владимир. Я был на свадьбе дочери кривичского князя Преслава в Смоленске, где познакомился с вашим вождем и его сыном. И пришел для дружеской и очень важной для меня беседы с вашим вождем.
— Я не наделен правом разрешать доступ к нашему вождю, великий князь. Соблаговоли обождать, пока к тебе выйдет обладающий этим правом.
— Зови.
Кусты за ятвягом сомкнулись. Тур сказал с неудовольствием:
— К тебе, великий князь, попасть и то легче, чем в этом лесу к их верховному кудеснику.
— Молчи и жди, — оборвал его Владимир. — Они все понимают наш язык.
