В вестибюле сыщики увидели, что парни повели очкарика вниз, в сторону туалета. Гуров поравнялся с напарником и спросил:
– Что такое? Чем они тебя заинтересовали?
– А черт их знает, – весело улыбнулся Крячко, пожав плечами. – Паренек в очках мне показался завсегдатаем, а эти вроде как залетные. Думаю, есть шанс пощупать неформальную среду за вымя. Ну, вмешаемся?
– Только без удостоверений!
– Ясный перец, – заявил Крячко, входя в роль.
Он сбежал по ступеням вниз, повернул к туалетам и только тут увидел, что дальше по коридору есть еще одна дверь, причем железная. И она была приоткрыта. Наверное, это какое-то хозяйственное помещение. Гуров, видя, что его напарник решительно свернул в ту часть коридора, мысленно одобрил его решение. Вряд ли хулиганы будут устраивать потасовку в туалете. Тут часто бывают люди, могут наведываться чоповцы. Если они и задумали что-то, то удобнее это провернуть в потаенном месте.
Станислав действовал с видимым удовольствием и неподражаемым артистизмом. Гуров посмеивался про себя, глядя на друга. Засиделся в кабинете, давно не участвовал в оперативных делах за пределами стен управления. Соскучился полковник!
Распустив узел галстука так, что он свисал у него до второй пуговицы, Крячко, засунув руки у карманы брюк, распахнул дверь ногой. Гуров не видел выражения его лица, но догадывался, что Станислав изобразил нечто брезгливо-циничное. Такое выражение лица действует обычно эффективнее, чем зверская мина и откровенные угрозы. Но зато Гуров отчетливо видел всех четверых, столпившихся в маленькой комнате посреди разводки труб отопления и прислоненных к стенам швабр, лопат и носилок.
Паренек в очках смотрел на всех обреченно, но мужественно. Кажется, он от появления нового действующего лица не ожидал ничего хорошего. А вот трое его обидчиков насторожились сразу. Наверное, Крячко был прав, с ходу определив в этой троице чужаков. Глаза парней забегали. Они успели мгновенно оглядеть с ног до головы мужчину, появившегося в дверном проеме, заметить второго, находившегося в коридоре, а заодно оценить выражение лица вошедшего. Кажется, двое из них точно определили степень опасности, а вот третий, стоявший чуть сбоку и не видевший еще одного незнакомца в коридоре, повел себя опрометчиво.
– Те че? – выпятив челюсть навстречу Крячко, процедил сквозь зубы парень, бывший в этой троице, по-видимому, главарем.
– Засохни, промакашка! – отпустил Крячко одну из своих любимых стилизованных фраз, толком не глянув на грубияна. Он смотрел в глаза очкарику: – Чего они от тебя хотят?
Паренек еще не понял, как себя вести, он даже, наверное, не понял, что это пришла неожиданная подмога, поэтому не шевельнулся и не раскрыл рта. Зато двое хулиганов затянули бесконечный разговор на тему «а че такое?» Втягиваться в этот разговор было глупо и опасно. Он не имел выхода, а заканчивался обычно тычками друг друга в грудь, переходящими в подлые удары со спины заточкой. У этой троицы заточек, может, и не было, но давить им на психику надо было сразу и наверняка.
– Так! – Голос Крячко прозвучал с нарастающим рокотом. – Кому-то жить надоело? Тебе? Или тебе?
С этими словами сыщик упирался убийственным взглядом поочередно в лицо каждому. Это был испытанный способ разобщения группы. Ведь пока они вместе, пока они чувствуют себя группой, они будут наглеть и способны почти на любые выходки, но когда дело доходит до личности каждого, когда неизвестный и, видимо, очень опасный человек вот так спрашивает лично тебя и сверлит страшными глазами, то чувство единения с группой теряется. Каждый начинает ощущать себя неуютно, словно стоит голым.
И Гуров, и Крячко были старыми оперативниками, они с молодости привыкли к улице и к любым неожиданностям, с ней связанным. И они хорошо знали основные положения той части психологии, которая важна полицейским. Психология толпы, психология агрессии, источники страха и неуверенности. Теория с лейтенантских времен накрепко спаялась со служебной практикой. И сейчас Крячко умело пользовался этим опытом.
Первым попытался вырваться из чар агрессивной зависимости главарь. Он опрометчиво развернулся всем телом к незнакомому мужчине и пошел на него, бешено вращая глазами. Из его рта, перекошенного по-блатному, вырывались нечленораздельные звуки, которые, видимо, должны были показать всю степень его взбешенности. А также намекнуть, что он за свои поступки уже не отвечает.
Крячко легко поймал вытянутую к его лицу руку за кисть и согнул ее в суставе, заставив парня вскрикнуть от боли и присесть на корточки. Он не мог вырвать руку, не мог встать. А еще через секунду нога Крячко резко сместилась вперед и заняла положение между ног противника, исключив вообще любую возможность освобождения от захвата. Причем сместилась она так быстро, что парень почувствовал довольно чувствительный удар в промежность голенью.
– А ну, встали все на месте! – рявкнул Крячко, выставив указательный палец и нацеливая его в глаза то одному хулигану, то второму. – Изувечу, как бог черепаху, каждого, кто только дернется! А этого сломаю напополам.
«Этот», то есть главарь группы, прошипел снизу что-то похожее на «хорош… че ты, в натуре». Крячко еще раз посмотрел в каждое из трех побледневших лиц, потом медленно освободил главаря, легонько оттолкнув его от себя. Скорчив презрительно-уничижительную мину, кивнул головой на дверной проем:
– А ну! Брысь отсюда! И чтобы я вас в этом районе больше не видел! По частям закопаю.
Очкарик стоял бледный и хлопал глазами. На него этот спектакль произвел сильное впечатление. Он даже не ощутил облегчения, когда неизвестный мужчина, так напугавший троицу хулиганов и разогнавший их, вдруг улыбнулся теплой отеческой улыбкой. Гуров, до этого стоявший посреди узкого коридора и даже не шевельнувшийся, когда мимо него протискивались трое парней, теперь тоже вошел в подсобку. Паренек сник совсем.
– Ну вот что, дружок. – Лев тоже постарался улыбнуться как можно проще. – Ты успокойся. Мы никакие не страшные бандиты. Мы – офицеры полиции из Москвы. Увидели вот, что трое подозрительных повели куда-то вниз интеллигентного паренька, и решили проверить, а что тут замышляется.
Достав из кармана свое удостоверение, Гуров протянул его пареньку, дождался, пока тот прочитает, и неторопливо забрал назад документ из пляшущих пальцев несостоявшейся жертвы хулиганских действий.
– Теперь понял? Успокоился? Тебя как зовут?
– Ро-ман, – дрогнувшим голосом ответил парень, потом повторил уже более твердо: – Рома.
Гуров и Крячко вывели паренька наверх и остановились у гардероба в сторонке от молодежи. Роман немного успокоился и поглядывал на сыщиков уже с интересом.
– Ну, – осведомился Крячко, – чего от тебя хотели эти уроды?
– А вы что, правда из полиции? – вдруг спросил Роман. – Прямо из настоящего уголовного розыска?
– Ну, приехали! – засмеялся Стас. – Тебе же удостоверение показывали! Или ты думаешь, что мы его на принтере напечатали, чтобы вот так ходить по клубам и спасать всяких сопляков?
– Нет, я не в том смысле, что правда или не правда. Я просто… я никогда с работниками уголовного розыска не встречался. В книжках только читал. А тут вот!
– Живые герои книг, – хмыкнул Гуров. – А ведь ты перетрусил, Рома?
– Есть немного, – согласился паренек и наконец улыбнулся: – Просто я в таких переделках не бывал раньше. Почти не бывал. Это они из-за девушки… гады!
– Так ты за девушку вступился?
– Нет… то есть да, – смутился Роман. – То есть там не так все было. Я по натуре человек не очень активный в компаниях. Можно сказать, что нерешительный… робкий. Тем более с девушками. А тут такая… там девушка одна была, она вроде как интерес ко мне проявляла… Я подумал, что вот… А один из них стал ее приглашать на танец и вообще. Ей это не понравилось, а он ее за руку схватил. Тогда я… заступился. И вот чем все закончилось. Если бы не вы, то они бы мне…
– Да, безусловно, они бы тебе навешали по первое число, – согласился Гуров.
– Слушай, Ромка, – хлопнул парня по плечу Стас, – а что же ты такой недотепистый-то? Надо быть увереннее в себе, хватку развивать. Свое в жизни очень часто приходится отстаивать и отвоевывать. Если так будешь жить, то у тебя никогда ничего своего не будет. Все будут отнимать вот такие упыри. Нельзя же так, в самом деле!
– Я знаю, – сокрушенно проговорил Роман. – Это у меня с детства. Я с матерью жил, а она только и галдела всю жизнь, что тут осторожнее, тут не лезь. С мальчишками не дружи, поздно не ходи, одевайся теплее. Эх!
Парень так искренне и красноречиво махнул рукой, что сыщики не выдержали и рассмеялись. Крячко начал развивать мысль о том, что в таких условиях Ромка мог вообще вырасти геем, но Гуров остановил его и принялся расспрашивать о молодежной среде, о клубе «Ариэль». Роман оказался парнем словоохотливым или ему просто льстило, что с ним вот так запросто и по-дружески беседуют два полковника из Москвы.
