после я возьму скупщика. Только смотри, без глупостей. Если что — дырку тебе в спине проделаю. Мне не в первой по преступникам шмалять.
Я стрелял, и по мне стреляли. Всего в двух жизнях уже и не перечислишь.
— Вот-те крест, начальник. Сдам я его тебе и глазом не моргну. Не нравится он мне самому.
— Почему?
— Я же говорю, морда наглая, как у Гитлера. Не удивлюсь, что он главный, а батюшка вообще у него в помощниках ходит. Хитро у них всё там.
Мы, наконец, дошли до машины. Я усадил задержанного на переднее сиденье. Руки пока развязывать не стал. Пристегнул его еще ремнем безопасности, прикинув петлю через шею на всякий пожарный. Теперь он и дернуться не сможет, чтобы не придушить себя.
Доехали до храма. Остановил «Волгу» метрах в ста в леске, чтобы не шуметь двигателем.
— Дальше пешком, — скомандовал я и вытащил задержанного из машины, развязал ему руки. — Шагай. И помни, что как бы ты быстро ни бегал, пуля всегда догонит.
Я кивнул на свой карман ветровки, где оттопыривался ствол, направленный на Петренко.
— Да мне зачем бегать, начальник, мне шкура дорога. Сдам я тебе молодого. Будьте спокойны. Только потом обещание свое выполнить не забудьте... Лады?
— Вперед, — я тихонько подтолкнул Петренко.
Тот засеменил к храму. Я шел позади. Вот и знакомое здание. Всегда замкнутые створки двери главного входа в этот раз чуть приоткрыты. Хорошая примета. Значит, у подручного батюшки есть ключ. Похоже, он ждет внутри.
Адреналин пробежал по спине мурашками. Может, подмогу вызвать? Нет. Некогда. Пока в город смотаюсь и обратно, гад может что-нибудь заподозрить и уйти. Тут работает золотое правило — куй железо, не отходя от кассы. Ждут его в четверг вечером — надо появиться.
Мы вошли внутрь. Тишина. Я вытащил пистолет из кармана и указал стволом на коридор, мол, иди, показывай, где там бандит спрятался.
Копатель зашагал знакомым ответвлением в сторону того самого закутка, в котором мы в засаде сидели неделю назад. Полумрак вырос стеной и мешал видеть детали. Я осмотрелся. Вроде засадой не пахнет. Только где-то скребется мышь. А может, и крыса.
Вот и закуток. Петренко обернулся на меня и взглядом показал, что нам туда. И правда старался никого не спугнуть. Я остановился и принял стойку охотничьего пса. Палец невольно чуть притопил спусковой крючок, выбирая его свободный ход. Этого гада я точно не упущу. Если что, пальну по коленям сразу. Хватит с нас неудач...
Петренко нырнул в закуток.
— Здрасти! Это я, — голос его чуть подрагивал, но пытался выдать беззаботные приветственные нотки.
— Принес? — ответил ему голос помоложе.
Твою мать! Я сразу узнал этот голос. Не может быть! И еле сдержался, чтобы не влететь в комнату.
Спокойно... Задержал дыхание. Надо брать гниду с поличным. Пусть сделка состоится чин по чину. А потом... Вот тварь! Не думал, что он окажется крысой. Так вот почему банда Арсения знала расположение моих групп и так лихо нас обезвредила. Этот урод все им сливал с самого начала. А мы его еще возле себя держали...
— Сегодня не густо, — грустно проговорил Петренко, послышалось шуршание развязываемого рюкзака. — Только «Парабеллум».
— В следующий раз из-за одного ствола не приходи, — хмыкнул его собеседник. — Лишний раз меня и себя палить только. Накопишь, тогда сбывай.
— Да мне деньги щас нужны, — плаксиво пробормотал копатель.
— За такую гниль — червонец, — отрезал голос.
— Как — червонец? В прошлый раз четвертак был.
Петренко торговался чистосердечно, будто и забыв, что я тут застыл за стенкой. Очень уж старался.
— Ствол ржавый, да, скорее всего, ремонт потребуется. Ну так что? Продаешь?
— Забирайте, — вздохнул Петренко (вот артист, только бы не переиграл, а то еще торговаться продолжит и спугнет скупщика).
Послышалось шуршание. Судя по всему, обмен прошел. Пора. Я тихо шагнул вперед, но тут из закутка вышел Петренко, держа в руках десятирублевую купюру.
Я гневным молчаливым взглядом указал ему на проем, откуда он вышел. Мол, зайди обратно. Но паразит сообразил, что сейчас мне важнее добыча покрупнее, чем он — мелкая сошка, и попятился назад. Да хрен с ним. Ложить сейчас его мордой в пол — себе дороже выйдет. Лишний шум сейчас совсем не к месту, ведь противник в закутке вооружен пистолетом Макарова, это я точно знал. Сейчас главное — главаря взять и в живых остаться. Потом найду копателя, а пока охота на крысу в приоритете.
Я влетел в комнату и ткнул стволом в темную фигуру, что замерла, увидев меня:
— Стоять, сука! Руки в гору! Шевельнешься — труп!
Сзади послышались пришаркивающие шаги убегающего Петренко.
— Вы что? Андрей Григорьевич? — проговорила фигура. — Это же я. Валера Шубин...
Глава 23
— Я вижу, что не дед Мороз, — процедил я. — Руки подними.
Валера не реагировал, будто не воспринимал меня всерьез.
Бах! — я сделал предупредительный выстрел, но не вверх, как полагается, а чуть левее уха Шубина, для острастки.
Пуля высекла искры о каменную стену у него за спиной. Звук в замкнутом помещении получился оглушительный. Резанул по перепонкам так, что я поморщился, а Валера от неожиданности схватился за голову. Может, это обманное движение, чтобы вытащить пистолет? Или ему действительно так хреново?
Я решил не рисковать и тут же двинул Шубина ногой в живот, пока тот стоял зажмурившись.
Удар получился чувствительный. Вложил я в него все свои восемьдесят плюс. Более легковесный опер отлетел к стенке, будто мячик, и сложился пополам. Что-то завывал и матерился. Не дав ему опомниться, я навалился сверху, перевернул его на живот и придавил к полу коленом. Приём прошёл, противник повержен.
Схватил за кисть и локоть и завернул руку, которую он настырно попытался просунуть под куртку. Вот падла, за пистолетом полез! На всё пойдет? Но не тут-то было. Я заломил сустав так, что слышно было, как он хрустнул, а Шубин завыл.
— Больно! А-а-а… Пусти!
— А я тебе говорил! Сам виноват, что руки не поднял, — прошипел я. — Не люблю, когда меня задержанные не слушаются.
— Почему я задержанный, я же свой…
Я пристегнул кольцо наручников на заломленную руку, стиснул скобой потуже запястье, чтобы подлец шевельнуть кистью не мог, завел за спину вторую руку, щелкнул другой дужкой. Есть.
