– Давай, мастер взводный, наворачивай, – сказал он и, приподняв со стола оловянный кувшинчик, спросил: – Вина?
– Не откажусь, – кивнул я и добавил: – С водой.
Голодный налил в пустую высокую кружку вина, затем показал мне на второй кувшин, глиняный, предложив разбавить вино самому, что я и сделал. Мясо уже остыло, но все равно было хоть куда, готовить здесь умели.
– Ну что, мастер Арвин, – сказал Арио, откинувшись на спинку грубо сколоченного стула. – Война честная пока для тебя закончилась, хоть только и началась. А мы опять к делам торговым возвращаемся.
Я только кивнул, глядя на него и ожидая продолжения.
– Пока война по плану идет и там от твоего взвода пользы будет немного, – продолжил он, сложив короткие пухлые руки на животе. – У князя Вайма штыков хватает, у него толковых людей всегда маловато, таких, которые малыми силами могут большие дела творить.
– Что сделать следует?
– Следует пока оставить взвод на надежного человека, – ответил он. – И выбрать человек шесть, которым ты особо доверяешь. Таких, которые хорошими бойцами будут не только в поле, в атаке, но и… – он чуть задумался, затем обвел рукой зал «Пьяного откровения», – да хоть вот здесь, на ножах, случись такая оказия. Кто может револьвер быстро выхватить и точно выстрелить, лезвием точно ткнуть. Ты – умеешь, это я еще по той драке в борделе помню.
– Есть такие, – подтвердил я.
– Вот с ними ты и наймешься мне в охрану, – сказал Арио. – Сегодня уже нужных людей возьмешь и на постоялый двор у пристани переедешь. Про знаки различия напоминать не буду, сам понимаешь, что соответствовать надо. Хорг уже знает все, ему ничего объяснять не надо, а из казармы вас мой человек проводит. Коней не бери, рекой пойдем.
– Понимаю.
– В Улле направимся, задачи уже по пути поставлю. – Он переложил к себе на тарелку индюшачью ногу и взялся наваливать жареную картошку. – Время будет, а задачи точные я пока и сформулировать не могу. Будем по-купечески действовать, на месте прицениваться и по ходу дела думать. Так что отдыхай сейчас, угощайся.
3
Вернувшись в казарму, поднял уже спавших Нигана, Барата и самого здоровенного бойца из взвода – Гора, от которого, ко всему прочему, было ни слова не добиться без нужды, настолько молчалив. Во время боя в форте был он ранен в плечо, а вот теперь подлечился, во взвод вернулся. Потом позвал Болло, средних лет бойца, который раньше на бомбометной батарее служил и во взрывах и взрывчатке хорошо разбирался. Поднял Вилана, бойца молодого и на ред-кость расторопного, взятого на примету во время штурма Речного форта. И в завершение разбудил Рифа Белого, тоже после ранения вернувшегося, потому как тот и стрелком был хорошим, и на удивление ловок в обращении с ножами.
Приказал им одежду сменить да вещи собрать. Подумав, еще приказал оставить и длинные рейтарские револьверы – очень уж деталь заметная, подозрения могут вызвать, особенно если у всех есть. Да и не будет в них нужды. А вот обычных револьверов чтобы не меньше двух у каждого было, но у нас меньше двух никто и не носил уже. Потом перепоручил все дела Бролту, зашел с ним к Сухорукому, после чего махнул рукой тем, кто уходил со мной, и скомандовал им «за мной», напомнив напоследок, чтобы от уставных команд теперь отвыкали. Это тоже лишним будет.
Проводником и «человеком Арио» оказался, к моему удивлению, Бире Хорек, семнадцатилетний парнишка, отличавшийся редким умением пролезть куда угодно и уйти незамеченным. А и верно, что-то давно я его не видел, с самой Альмары. Оценил Арио таланты, похоже, забрал к себе, «в купцы».
Постоялый двор был как все – на огромном подворье собрались в кучу несколько сараев, конюшня, трактир и гостиница с тесными комнатками на одного и большими комнатами сразу на несколько человек. Вся середина двора была уставлена телегами и фургонами, на которых и под которыми спали обозники, храпя на все окрестности.
Разбудив сонного приказчика, я взял клетушку размерами чуть больше деревянной койки с соломенным матрасом, где и уснул, накрывшись дорожным пледом.
С утра меня никто не будил, так что проснулся поздно, от шума и пробивавшихся сквозь щели в ставнях ярких и острых, как спицы, лучей солнца. Давно такого не было, чтобы выспаться получалось. Выбежал во двор, умылся возле колодца, причем какой-то мальчишка за медную денежку сливал мне воду из большого жестяного кувшина. Потом, прихватив с кухни миску кипятку, поднялся в комнатку, кое-как пристроился за крошечной тумбочкой у окна и, направив бритву на ремне, тщательно побрился перед маленьким зеркальцем, которое всегда таскал с собой в ранце.
В трактире, куда зашел позавтракать, встретил одного лишь Тесака, задумчиво поглощавшего яичницу с салом. Он мне сказал, что дел все равно никаких нет и все остальные пошли на базар, так что и мне никто не мешает тем же самым заняться. А Арио с Голодным сейчас на пристани, следят за погрузкой. А вот на ночь надо будет уже на баржу перебраться – товар охранять да отхода ждать, на рассвете отвалят.
У подскочившего подавальщика я попросил омлет и травяного чаю, а потом подумал, что и самому на базар сходить неплохо было бы. И пообносился, и пооборвался, и пообтрепался за последнее время. Тесак попрощался и отправился по каким-то своим делам, а я зашел в общую комнату, где остальные ночевали, и нашел там одного лишь Бире Хорька, которого поставили охранять имущество. Воров в таких шумных и суетливых местах хватало, так что караульный всегда оставался. А у нас тут и ранцы, и карабины – добыча была бы лакомая для кого угодно, на руку нечистого, кто свое с чужим легко путает.
Рынок начинался сразу за воротами постоялого двора и тянулся до самой реки, до пристаней, откуда баржи, влекомые пыхтящими паровыми буксирами, шли и вверх по течению, до самых Северных княжеств, и вниз, в Ирбенскую марку и Улле, в котором товар с барж зачастую перегружался на суда морские и плыл в другие края. Большой, шумный, жаркий и пыльный рынок, на жизни которого скоротечная война Дикого Барона никак не отразилась. Все так же шли сюда караваны, тянулись за пароходами вереницы барж, доставляя товар из сопредельных и даже дальних земель.
Впервые за долгое время я оказался предоставлен самому себе, и поначалу это было немного непривычно. Бродил между торговыми рядами, глазел на товар да заодно за своими карманами приглядывал, потому как любой рынок – для карманников раздолье. Потом все же нашел что-то из того, что мне нужно. Ремень новый присмотрел вместо истертого и растянутого, рубах несколько прикупил, да сапоги новые, вроде как и приоделся, потом что-то еще из мелочей взял и шемах новый, который сразу на шею и намотал. Потом к цирюльнику зашел, в тесный полутемный сарайчик, насквозь пропахший дешевой ароматной водой и чем-то еще, чем всегда в таких местах пахнет, где шустрый малый лет пятнадцати ловко меня подстриг, почти что наголо, да усы подровнял.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
