И опять люди не предупредили его о готовящихся нападениях. По-видимому, они полностью сбросили его со счета.
По ходу путешествия менялся не только растительный и животный мир, но и интенсивность солнечного света. В тех нижних слоях, где пролегал их путь, он всегда был тусклым, пригашенным слоем далеких облаков, но сейчас падал несколько под другим углом и стал заметно слабее. Манта попытался вспомнить, имел ли Юпитер какой-то угол наклона своей оси, в результате чего на одном из его полюсов должен был бы царить вечный мрак. Однако если эта тема и поднималась во время земных занятий, то сейчас он ничего не смог вспомнить.
Одно не вызывало сомнений — от экватора до южного полюса было добрых два года пути в том темпе, в котором они двигались. Надо полагать, Гринтаро не собирался заплывать так далеко.
Еще одна интересная особенность состояла в том, что, хотя солнечный свет постепенно слабел, воздух вокруг делался заметно теплее. Манта вспомнил, что примерно тот же эффект он наблюдал во время путешествия на север, но тогда рядом все время толклись Белтренини и ее друзья, и у него не было времени провести сколько-нибудь серьезные наблюдения. Потом, покинув их и плывя к Центральной Линии, он решил, что ему тепло просто из-за высокой скорости передвижения.
Однако сейчас ничего этого не было, и тем не менее постепенно становилось теплее.
Может, здесь сильнее сказывается излучение ядра планеты? Что же, вполне возможно. Из своих бесед с Макколлам Манта знал, что глаза и тела джанска способны воспринимать весь спектр электромагнитных излучений — в том числе и тепловых, — начиная от высокочастотных радиоволн и кончая гамма-радиацией. Он также помнил, что из-за высокой скорости вращения Юпитер заметно сплющен на уровне области экватора. Это означало, что, чем дальше они заплывали в сторону полюса, тем ближе оказывались к центру планеты.
И все же это плохо объясняло столь значительный подъем температуры. Значит, влияет какой-то другой фактор? Может быть, нечто искусственное, испускающее свое собственное излучение или хотя бы тепло?
К примеру, звездолет?
Пугающая мысль. Хотя казалось абсурдным предполагать, что Латранесто и другие Советники могли отправить его в путешествие в такие края, где он случайно мог увидеть их самую важную, бесценную тайну.
В то же время Манта понимал, что с их точки зрения это могло иметь смысл. Советники, Лидеры и Мудрые наверняка полагали, что люди связываются со своим разведчиком, которым стало для них дитя человеческое. Пусть последняя атака людей и была отбита, лидеры джанска слишком хорошо знали их, чтобы понимать — это еще не конец. Может, они решили, что лучший способ действий состоит в том, чтобы исполнить просьбу людей, отдав им звездолет для изучения, в надежде, что они сдержат слово и вернут его.
И он никак не мог выкинуть из головы, как во время расследования они под конец пытались разобраться, остается ли он еще человеком. Манта отрицал это, но было совершенно очевидно, что, по крайней мере, Латранесто его слова не убедили.
Рейми тогда огорченно забил хвостом. Это прозвучало как тонкое оскорбление, учитывая, что он уже сказал им, что больше не работает на людей. Однако гораздо важнее было другое: неужели джанска так плохо разбираются в бизнесе. Латранесто и остальные должны были попытаться хоть что-то выторговать себе за звездолет, а не просто взять и отдать его. Какую-то гарантию, хотя как этого добиться на практике, Манта не представлял. Путь шантажа и вымогательства был не для них, да и вообще никогда ни к чему хорошему не приводил.
Не раз и не два у него возникала идея обсудить проблему с Гринтаро и Виркани, но всегда что-то останавливало его. Ясное дело, Латранесто приложил усилия, чтобы держать все в секрете от него, и они будут не в восторге, если выяснится, что он сам догадался.
Тем не менее само понимание того, что ему предстоит увидеть, вносило свежую струю в монотонность их путешествия. Теперь он внимательнее изучал все, что им встречалось на пути, — животных, растения, каждого оказавшегося в поле зрения джанска: не выполнял ли он обязанности охранника? В общем, старался не пропустить признаков того, что они приближаются к цели своего путешествия.
И все это привело к тому, что когда их путешествие внезапно закончилось, его взгляд был устремлен совершенно не в ту сторону.
— Долго нам еще? — спросил Манта во время очередной трапезы.
Сегодня опять была новая для него еда: пряное на вкус растение оранжевого цвета, которое, по словам Виркани, называется клофтис.
— Ты имеешь в виду — сегодня? — проворчал Гринтаро, с видимым отвращением обгрызая побеги. Поначалу, когда они наткнулись на клофтис, он выразил свое отрицательное отношение к нему и заявил, что нужно поискать что-нибудь более съедобное. Однако Виркани была голодна, не хотела ничего искать, и они остались тут. — Наверно, все зависит от того, сколько времени мы без толку проторчим здесь.
— Успокойся, недолго, — сказала Виркани и обратилась к Манте: — Ну, как тебе клофтис?
— Неплохо. — Манта откусил очередной кусок.
В последнее время Виркани усиленно интересовалась его мнением относительно новых растений, которые им попадались. То ли вопросы еды вообще сильно волновали ее, то ли это был просто полюбившийся ей способ менять тему разговора.
— Я его обожаю, — продолжала она, обгрызая растение. — Хотя, конечно, о вкусах не спорят. — Она снисходительно взмахнула хвостом в сторону Гринтаро.
— Вы что, часто бывали здесь раньше? — прозондировал почву Манта. — Я хочу сказать, это растение не попадается на Центральной Линии.
— Случалось несколько раз, — ответил Гринтаро.
В его голосе внезапно возникли странно настороженные нотки.
— Советники, Лидеры и Мудрые иногда посылали нас в северные и южные регионы, — небрежно пояснила Виркани. — Что до меня, я предпочитаю юг. Здесь еда лучше.
— И еще тут теплее? — закинул удочку Манта. Гринтаро бросил на него странный взгляд.
— Теплее?
— Да, теплее, — стоял на своем Манта, переводя взгляд с одного на другую. Он рассчитывал, что они выскажут свое мнение по этому поводу, но на их физиономиях читалось лишь неподдельное изумление. — Разве здесь не теплее, чем в северных регионах?
— Что-то не замечала, — ответила Виркани.
— И я тоже, — поддакнул Гринтаро.
— Но здесь же явно теплее, чем на Центральной Линии, — упрямо сказал Манта. Не вообразил же он это, в самом деле? — Правильно?
— Если ты так считаешь, — раздраженно заметил Гринтаро. — Послушай, это просто нелепо. Виркани?
— Наверно, — со странным оттенком неохоты откликнулась та. — Да, согласна.
Манта состроил гримасу. Пока что его теория не подтверждалась. Либо потепление объяснялось не присутствием поблизости звездолета, а чем-то еще, либо эти двое были прекрасными актерами.
А может, ему и впрямь все только казалось.
— Хорошо. Ты наелся, Производитель? — спросил Гринтаро.
— Да, — ответил Манта. — Пошли.
— Не стоит торопиться только потому, что Гринтаро невтерпеж, — посоветовала ему Виркани. — Если ты не наелся, так и скажи.
— Нет, все в порядке.
— Потому что мы теперь не скоро сможем поесть, — объяснила она. — Я хочу быть уверена, что ты сыт.
— Да сыт я, сыт. — Манта с сомнением посмотрел на нее. Сначала она интересуется, нравится ли ему вкус пищи, теперь расспрашивает, наелся ли он как следует. Его собственная мать не проявляла такой заботы. — Действительно. Я съел достаточно.
— Ну и хорошо, — странно напряженным тоном сказала она.
Заработала плавниками и поплыла вверх, оказавшись над ним. Манта откусил последний кусок клофтиса…
И едва не задохнулся, когда, со свистом выпустив из плавательных пузырей воздух, она обрушилась прямо на него.
— Эй! — завопил он, чуть не задохнувшись, когда последний кусок растения проскочил не в то горло. — Что ты делаешь?
— Мне очень жаль, Манта. — Голос Виркани звучал глухо, а сама она продолжала всей своей массой давить на него, погружаясь вместе с ним в глубину атмосферы. — Правда, жаль.
— Хватит, это вовсе не смешно, — запротестовал Манта, извиваясь из стороны в сторону и пытаясь выбраться из-под нее.
Припомнилось, как когда-то Белтренини проделала тот же самый трюк.
Но Белтренини просто забавлялась, а тут… В голосе Виркани звучала мрачная решимость, и в душе Манты вспыхнул страх. Он заерзал сильнее…
— Не вертись. — Гринтаро пихнул его плавником в бок, чтобы тот не рыпался. Он опускался рядом с ними, помогая удерживать Манту на месте, в пустом пространстве между животом Виркани и ее плавниками. — Тебе же хуже будет.
— Что значит — «мне хуже будет»? — Нет, это не путешествие с Белтренини, это что-то совсем другое. Глубина, но что? — Пожалуйста, перестаньте. Что происходит?
