— Судимости?
— Ничего серьезного. Пару раз задерживали за превышение скорости, так, мелочовка. Права сейчас чистые. Пару лет назад подавал заявление в полицию — его преследовала какая-то девица. Больше ничего на него нет.
Сабир неуклюже повернулся и, слегка наклонив айпэд, чтобы мне было удобно видеть, показал мне экран. На нем появилось зернистое черно-белое изображение с камеры наружного наблюдения, пошла картинка, возникла Меган Тейлор, сидевшая на вазоне, который стоял перед нами.
— Ты пробил ее с помощью своей интернет-магии?
— «Фейсбук», «Твиттер» и «Хотмейл». Полный отстой, если сказать но правде: стоны но поводу школы, сюсюканье про мальчишеские группы, размышления на тему, сколько лет должно исполниться, чтобы попасть на шоу «Следующая звезда Британии»… И ничего вроде: «Я завтра встречаюсь с этим скользким придурком с радио, он привяжет меня к стулу и будет фотографировать». Прогоню ее через программу с опознаванием паттерна — может быть, что-нибудь совпадет с профилями других жертв.
— Уважаемые покупатели, сообщаем вам, что наги торговый центр закрылся. Просим пройти к выходу.
Из магазина выскочила доктор Макдональд, держа в руках два больших бумажных пакета с веревочными ручками:
— Мы уже начали?
Сабир протянул палец к кнопке «Плей»:
— Вы как раз вовремя, док. — Ткнул пальцем в айпэд. На краю квадратного вазона сидели Меган и ее толстенькая подружка. Вокруг них вились четверо мальчишек, смеясь и подначивая друг друга.
Доктор Макдональд взглянула на экран из-за массивного плеча Сабира:
— Классический паттерн спаривания: самцы выпендриваются перед самками, красуются и хвастаются… на самом деле они не очень интересуются Меган, они интересуются ее подругой, той, которая с титьками, она очень развита для тринадцатилетней девочки.
Сабир стал показывать пальцем:
— Эго Брианна, она самая-самая лучшая подруга Меган. А это Джошуа, Брэндон, Тайлер и Кристофер.
Брианна встала и расправила свою мини-юбку — звука на пленке не было, но ее губы шевелились. Что-то спрашивает? Меган презрительно скривила верхнюю губу. Каким бы ни был ответ, но Брианна так и осталась стоять с раскрытым ртом, а все остальные засмеялись. Затем она задрала нос и потопала прочь на своих уж-слишком-высоких каблуках, оставив Меган с мальчиками.
Доктор Макдональд поставила сумки на пол и обняла себя рукой:
— Брианна — моя лучшая подруга, но я так ее ненавижу. Нет, вы только посмотрите на нее — она же просто жирная корова, а нравится она всем потому, что у нее есть грудь. Придурки. Крутятся вокруг нее, а должны уделять внимание мне.
Меган затянулась сигаретой.
— Почему они не видят, что я более опытная и взрослая, чем она? Чем все они? Они ведь просто мальчишки, дети, но… — Нахмурилась. — Посмотрите, как она ерзает. — Доктор Макдональд прищурилась. — Но у меня есть одна тайна… Я просто умираю, как хочу всем о ней рассказать, но я обещала…
В кадре появился охранник. Он тыкал пальцем и орал.
— Заткнись, старый маленький придурок в сраной униформе. Ты ведь даже не настоящий полицейский, не так ли? Что за лузер. Не то что я — я стану кем-то очень необычным…
Пластиковый стакан с колой вылетел из руки и, перевернувшись в воздухе, взорвался на мраморном полу.
— Пошел отсюда, дедуля, да и место это полное дерьмо…
Меган побежала, и Сабир неуклюже похромал вслед за ней, встал на эскалатор и съехал на первый этаж. Доктор Макдональд бежала вслед за ним, не отрывая глаз от экрана, где картинка перепрыгнула на изображение с другой камеры.
— Мне еще есть что посмотреть и где себя показать…
Я схватил сумки и пошел за ними.
На экране Меган, снятая с дальнего расстояния, бежала и смеялась. Пронеслась мимо толстой женщины, с трудом ставившей на двигающийся вниз эскалатор коляску с ребенком.
— Пошла прочь, старая кошелка! На хрен. И твое вопящее отродье тоже на хрен. Это дерьмо не для меня — я стану знаменитой.
Мы спустились на первый этаж, Сабир снова нажал на паузу, и мы оказались в том самом месте, где Меган соскочила с эскалатора. Новая камера, с другого угла. Вот она бежит к выходу, и конский хвост развевается за ней, как знамя. Оббежала еще один квадратный вазон с растениями. И — бам! — врезалась в какого-то старика, его покупки разлетелись в разные стороны. Что-то вроде бутылки вина взорвалось на полу в черно-белом варианте.
— И ты тоже пошел на хрен.
Сделав пируэт, она выскочила из входных дверей торгового центра, на лице широкая животная ухмылка.
— И вы все пошли на хрен!
Сгорбленный старик со шваброй и ведром в удивлении остановился и уставился на доктора Макдональд, крутившуюся на одном месте и показывавшую торговому центру оба средних пальца.
— Я буду очень необычной!
— Еще немного хрустящих водорослей? — Я протянул пластиковый контейнер, и доктор Макдональд вывалила себе на тарелку приличную порцию хрустящих зеленых полосок.
Внутри дом на Флетчер-роуд был просто громадный. В столовой вполне могла разместиться футбольная команда, поэтому мы устроились в гостиной, разложив пакеты с китайской едой из «Синего Вока» на Кип-стрит на большом деревянном кофейном столе. В камине трещал настоящий огонь, отбрасывая на потолок мерцающие тени.
Доктор Макдональд сидела, скрестив ноги, на полу и отправляла в рот палочками громадные порции жареного риса. Говорила с набитым ртом:
— Вы точно не хотите сюда спуститься? Так будет гораздо аутентичней.
— В моем возрасте? Я потом распрямиться не смогу.
Говядина с чили была хороша — хрустящая и острая.
Доктор Макдональд на мгновение уставилась в свой рис.
— Это не ваша вина.
— Что?
— Ну, в смысле, она очень счастлива, что вы — ее отец. — Все еще не поднимая глаз.
Я положил вилку на стол:
— Доктор Мак…
— Мой отец ушел, когда мне было четырнадцать месяцев. — Глубокий вздох. — Я бы убила, чтобы иметь такого отца, как вы.
Я невольно улыбнулся:
— Даже несмотря на мою «непреодолимую жестокость»?
— У моей матери была целая куча любовников с тех нор, как он ушел, большинства из них я не помню, но последние двое были просто ужасны. Один сломал ей руки и нос. Другой уложил в больницу на две недели. — Доктор Макдональд взяла банку с «Айрн-Брю» и провела пальцами по сине-оранжевому металлу. — Все изменилось после этого. Ей нужен был кто-то, чтобы защищать ее, а моего отца рядом не было. Ладно, не важно. — Темно-каштановые завитки упали ей на глаза.
— Да, мой папаша тоже был еще тот засранец — Я отправил в рот кусочек говядины. — Клянусь, мне очень не хотелось походить на него. Я хотел быть хорошим отцом для Кети и Ребекки…
Да, и это отлично сработало, ничего не скажешь.
И говядина внезапно перестала быть такой вкусной.
Я поставил тарелку на стол, взял куртку и достал из кармана большой бумажный пакет. Положил его перед доктором Макдональд на кофейный столик.
Она сунула в рот очередную порцию риса:
— Еще креветочные крекеры?
— Откройте.
Пожала плечами. Заглянула внутрь и вытащила плюшевую птичку:
— Это?
— Для вас.
— Правда? Он очаровательный! — Счастливая улыбка. Сжала его в руках. — Я назову его… Уилберфорс, правда, он похож на Уилберфорса, как вы считаете? А мне кажется, что он очень похож на Уилберфорса.[89] Спасибо. — Сунула тупика[90] в просвет между скрещенными ногами, улыбнувшись его оранжево-черному клюву. — Хочешь немного рису, Уилберфорс?
О’кей, вообще-то это был подарок для Кети, но после сегодняшнего она его не заслужила, черт возьми. К тому же, приятно было видеть доктора Макдональд такой счастливой — она улыбалась и пыталась понарошку накормить Уилберфорса жареным рисом, как будто ей было шесть лет.
Я еще раз набил рот острой говядиной — вкус был уже не так уж и плох.
— Ну так что — Стивен Уоллес?
— Какой была Кети ребенком?
— Кети? Счастливой, очень красивой и радостной. Каждый вечер мы, выключив свет, сидели в ее комнате и читали братьев Гримм. Диснеевские версии она ненавидела — говорила, что оттуда выбросили самые хорошие куски. Другие дети рисовали человечков из палочек и кружочков, а она рисовала отрубленные головы. — Губы опять раздвинула улыбка. — Я называл ее «Папочкин Монстрик». Очень была непохожа на свою сестру, даже если бы очень попыталась.
— Она на самом деле очень сожалеет о сегодняшнем. Ей было очень… непросто с тех пор, как убежала Ребекка.
— Как-то раз мы пошли на пляж. Мишель была прекрасна. Мы сидели в дюнах, ели сосиски и сэндвичи с яйцом. Ребекка сидела, уткнувшись в книгу, а у Кети были воздушный змей с черепом и костями и повязка на глазу. Она носилась туда-сюда по пляжу и издавала пиратские вопли: «Свистать всех наверх!» и «Сто тысяч чертей!» И смеялась.
