В соседней зале враги оказались расторопнее. Им удалось даже убить двух пасмасов, но когда им в тыл ударили Гедагт и Кломм, строй воинов быстро рассыпался.
– Пощадите! – выкрикивали некоторые. Но пощады не было.
– Тревога! Тревога-а-а! – заорали с крыши башенки.
Гедагт вздохнул. План был хорош, и почти выполним.
Двери наверх оказались забаррикадированы.
– Оставь здесь пикинеров. Пусть выставят пики к дверям, чтобы не ударили в спину, – сказал боор, проталкиваясь к выходу. Оттуда в помещение уже затаскивали двух раненных стрелами воинов. – Не выходить! Будем драться здесь!
Двор замка быстро заполнялся вражескими воинами. Они бежали со всех сторон и немыслимо было представить, как вся эта орава уместилась в замке.
У дверей приземистой башни закипела схватка.
– Не держи вход. Пусть зайдут. Нам полегче будет, – советовал Кломм своим брездам.
– Окна гляди. Ставни ломают, – кричали с одной стороны.
– За дверями шум. Скоро отопрут. Сюда! – кричали с другой.
Единственным, кто бездеятельно стоял во всей этой суматохе, был Лоден. Он оперся на пику-топор и с интересом наблюдал за происходящим.
В окна стали влетать копья. Они поранили одного воина. Окна стали закрывать щитами. Холкуны-пикинеры отступали под натиском эсдоларгских войск – не новичками были их враги! – а после вперед выходили брезды. Хватало всего двоих, чтобы быстро зачистить пространство перед дверью. Но эсдоларгцы быстро разгадали задумку и едва брезды в третий раз вышли вперед, их забросали копьями. Похожие на ежей трупы брездов снопами повалились к двери. Помещение сотряслось от рева Гедагта и Кломма, а также остальных брездов. Несколько из них, в нарушение приказа, выскочили во двор, но пали, не успев никого убить.
– Двери! Они сзади нас! – разнеслось по комнате.
Двери с верхнего этажа и впрямь открылись и на лестницу перед ними хлынули войска. Холкуны приняли их на пики, но стали отступать.
Лоден только и ждал этого момента. Ухватившись за топорище, он подошел к лестнице и, что было сил, ударил снизу вверх. Один из вражеских воинов завопил и повис на периле. Второй, заметив этот коварный удар, зарычал и спрыгнул вниз, но второй удар Лодена прибил его навеки к земле. В пасмаса полетели топорики и метательные ножи. Он быстро скрылся под лестницей.
– Пустите-ка меня, – в толпу пикинеров вошел Кломм. Он был весел. В руках своих он сжимал отнятые у врагов топоры. Первым же ударом обеих рук он уложил сразу троих солдат.
– Держите своего взад! – прокричал еще один брезд и закинул в свалку на лестнице труп убитого эсдоларгца.
Кломм продолжал пробиваться вперед. За ним, как за тараном двинулись пасмасы и холкуны. На второй лестнице происходило примерно то же самое.
Дойдя до двери на втором этаже, Кломм остановился и спрыгнул вниз, предоставив пикинерам самим входить в комнаты. Те остановились и ждали, пока через их головы в помещение залетали дротики и копья. Только после этого вступили в схватку.
Унки и Бохт сражались у окна. Его расширили почти до величины двери.
– Копье! Руби! Назад! Берегись! – кричали они друг другу и мельтешили перед глазами лезущих в атаку врагов. Их удары, перемежавшиеся с выставлением щитов, не наносили противнику большого урона, но, главное, не давали врагам пробиться внутрь.
Гедагт и другие брезды перебегали от одной свалки к другой, чтобы не дать эсдоларгцам продавить оборону.
Внезапно одна из стен башни покрылась трещинами и просела.
Кломм, сражавшийся рядом с Унки и Бохтом, первым заметил это.
– Держите их. Еще немного держите их, холкуны, – крикнул он братьям, бросаясь в сторону лестниц. Брезд скоро протолкался внутрь помещения на втором этаже.
Выставив два топора пыром, он принялся с неистовой силой и быстрой наносить удары воинам твердыни, заставив их спрятаться за щитами.
– Дави их… – хрипел он. – Дави-и-и…
– Боор, – подскочил к Гедагту Лоден, – они стену рушить будут.
– Ага, – отмахнулся тот.
– Боор, стену башни. Уходить надо из-под сводов.
Только тут Гедагт понял его правильно.
– Разнеси мою команду всем, Лоден. Уходим наверх.
Лоден бросился прочь, передавая команду другим воинам.
Гедагт с брездами отступил на второй этаж. Бохт бросился за ними. И в этот момент над головами сражающихся раздался громкий хруст и стена первого и второго этажа башни ввалилась во внутрь, погребая под своими обломками воинов обеих сторон. Раздался всеобщий крик ужаса и пространство поглотила снежная пыль и грохот.
– Унки-и! – закричал Бохт, бросаясь на лестницу, но тут же наткнулся на угол крупного куска потолка. – Унки-и-и! Бра-а-ат…
Битва перекинулась уже на третий этаж. Получив надежный тыл из свалившейся стены и провалившегося потолка, брезды успешно делали то, что они любили больше всего. Десятки трупов устилали полы ледяных комнат. Они лежали вповалку один на другом. У дверей и иных проемов убитые обеих сторон образовывали целые завалы, через которые было сложно перебираться.
Вдруг над крепостью разнеслось "дву-у-у-н". Труба неистово ревела, разнося свое слово далеко над обеими долинами гряды.
– Скоро помощь к ним придет! – говорил между ударами топора Лоден.
– Не уйдем. Не бросим, – прохрипел Кломм. Было видно, что он сильно устал.
Приземистая башенка была отвоевана у гарнизона, и сражение происходило теперь на лестничных пролетах в стене.
– Врата стерегите! – раздался зычный голос Гедагта.
– Не знает усталости, – восхитился Кломм. Именно этой своей неутомимостью в бою и выделялся Гедагт среди остальных брездов. – Передышка нам нужна, боор! – крикнул он. – Сменять бы друг друга!
Гедагт оглянулся на его крик. Весь он был красным от крови. И на этом фоне глаза его горели недобрым огнем. Даже вид его пугал врагов. Нанеся еще несколько ударов, боор вдруг покинул битву.
– Чего говоришь-то? – подошел он к Кломму.
– Беречь силы надо. На помощь они позвали. Торопимся мы. Сменяться надо.
Несколько мгновений Гедагт что-то прикидывал и согласно кивнул головой:
– Проходы становятся узкими. Там и одного нашего хватит. Так и сделаем, как ты говоришь.
Отряд или то, что от него осталось, был разделен на четыре части. Две из них остались в резерве, а еще две были поставлены так, что одна нападала, а другая прикрывала тыл всего отряда.
– Врата бросить надобно, – подбежал к боору воин-холкун с большой седой бородой. – Не удержим все сразу, боор.
Гедагт насупил брови. Было видно, что ему почти физически больно отпускать недобитых врагов, но он сказал:
– Бросай ворота, холкуны.
– От ворот… броса-ай! – заорал холкун, убегая.
Едва врата оказались отбиты, как большая часть гарнизона бросилась бежать вниз по склону. Около четырех сотен воинов бежали, утопая в глубоком снегу. Отступление товарищей произвело на оставшихся воинов удручающее впечатление. Некоторые из них бросали оружие и сигали со стен вниз, разбиваясь вдребезги.
Замок постепенно погружался в тишину. Лишь в дальних его концах слышался еще звон оружия, да изредка кого-нибудь вышвыривали со стен.
– Кломм, – из темноты стенного коридора неожиданно появился Гедагт. – Тех, кто стоял без дела, направь на разбор завалов башни. – Мы не оставим им никого из наших.
Кломм кивнул и бросился исполнять приказ. Более того, он приказал тут же приступить к изготовлению салазок, на которых можно будет перевозить раненных и убитых к тайному ходу.
– Держаться будем здесь, пока не перетащим всех, – обратился к воинам Гедагт.
– Твердыню будем рушить, боор? – спросили его со стороны пасмасов.
– Нет. Пусть стоит. Им ловушка, нам подмога. Али не понравилось вам брать ее? – прищурился Гедагт.
– Поверженная твердь люба поболее бабы поверженной, – проговорил кто-то из воинов, и все захохотали.
– Сносите припасы. Оружие все сносите. Шкуры берите. Пригодится все нам, – напутствовал их Гедагт. Его голос был весел. Однако Лоден, стоявший рядом с ним, вдруг, с удивлением отметил, что тело боора дрожит от усталости.
Бохт, меж тем, без устали молотил топором по кускам льда, которые погребли под собой его брата. Спасателей становилось все больше и больше.
Наконец, начали извлекать изуродованные раздавленные тела. Выживших не было.
– Унки, – шептал Бохт. По лицу его катились слезы. Он снял шкуры, чтобы они не мешали ему двигаться. – Унки!
Наконец боги даровали надежду: один из вытащенных оказался живым. Помятым, но живым.
– Гри-и-ирники-и-и-и! – закричали со стен. Острые глаза дремсов издалека заметили приближение отрядов олюдоедов.
– Нас осталось пять десятков. Двадцать воинов разбирают завалы башни. Остальные поранены, но на стенах и у врат. – Кломм говорил спокойно, но всем и каждому было ясно, что долго удерживать крепость не удастся.
***
Значительно поредевший отряд возвращался от Меч-горы. Холкуны понуро брели, опустив голову. Словно бы выражая их душевное состояние, поникли книзу острия пик и копий.
