— Я представляю. Представляю. Очень даже представляю. — Дебора вцепилась ему в плечи, тесно прижалась к крепкому, надежному телу и поцеловала в ответ. Страстно, сильно, отчаянно, до изнеможения. Она буквально горела от любви к нему. Погрузила пальцы ему в волосы, беспокойным жестом скользнула вниз под пальто и задергала пуговицы жилета. Ей недостаточно поцелуев. Она хочет получить его всего. Целиком. Немедленно.
«Не считая того, что у меня есть план», — запоздало вспомнила она, когда фаэтон тряхнуло на повороте, и от толчка их бросило на сиденье. Карета набирала скорость. Он посмотрел в пыльное окно и с удивлением обнаружил, что они уже далеко за городом.
— Куда мы едем?
— Туда, где все началось. И закончилось, — туманно пояснила Дебора.
Эллиот снова притянул ее к себе и обнял.
— Я сейчас не в настроении разгадывать загадки. Мое настроение склоняется к тому, что включает тебя, меня и мягкую постель, — сообщил он и, сунув руку ей под пальто, обхватил грудь ладонью.
— Это что-то вроде моего плана. — Дебора сильно сомневалась, что сможет дождаться его исполнения. Большой палец Эллиота нежно обводил ее сосок, лишая ее способности соображать. Гигантским усилием она высвободилась из объятий. — Всего час, не дольше, — сказала она.
— Час! — воскликнул Эллиот и снова выглянул в окно. Загородный ландшафт показался ему смутно знакомым. Он повернулся к Деборе и нахмурился. — Туда, где все началось и закончилось?
Она кивнула. Ее глаза засияли дерзостью и восторгом, при виде этого зрелища у Эллиота в паху закипела кровь. Он спрятал улыбку.
— Пожалуйста, только не говори, что собираешься вломиться в поместье Кинсейлов прямо среди бела дня?
Дебора кивнула.
— А мне предстоит свалиться со стены и прямо тебе в руки?
— Нет. — Она снова задергала пуговицу. — Мы будем заниматься любовью. В моей постели. При свете дня. — Пуговица отвалилась, и Дебора с удивлением на нее посмотрела, а затем убрала в карман. — Я не хочу, чтобы между нами стояли какие-то призраки, — сказала она. — И хочу, чтобы ты знал, что я действительно говорю серьезно. Я люблю тебя. Эллиот не выдержал и рассмеялся:
— И ты собираешься это доказать, вломившись в дом своего покойного мужа и занимаясь любовью в вашей брачной постели? Это самый возмутительный, самый нелепый и самый вызывающий план, который я когда-либо слышал. И совершенно идеальный. Мне и в голову не придет после этого в тебе сомневаться. И если я закончу на виселице, меня очень утешит, что я буду болтаться на ней вместе с тобой.
— Не глупи, хозяева сейчас в отъезде.
— Об этом, любовь моя, я и сам уже догадался.
— Интересно как?
— Я сделаю все, что попросишь, если ты меня поцелуешь.
— Вряд ли я когда-нибудь устану тебя целовать.
— Докажи это, — хрипло попросил Эллиот, властно накрывая губами ее рот.
Они вышли из фаэтона в Кросс-Кейс, в небольшом местечке в миле от Кинсейл-Мэнор, и прошли остаток пути пешком. День выдался жарким, солнце палило с такой силой, что пальто выглядело абсолютно неуместно. Когда они приблизились к величественному портику, Дебора уже вовсю улыбалась и шла почти вприпрыжку.
— Ты уверена, что дом пуст? — поинтересовался Эллиот, с сомнением разглядывая ставни на окнах. — Наверняка ведь остались какие-то слуги.
— Миссис Чемберс, домоправительница. И по средам она ездит к своей племяннице. А остальные в Лондоне или где-то еще за соответствующую плату. — Дебора усмехнулась. — Не волнуйся, я тщательно все проверила. В конце концов, меня ведь обучал великий мастер своего дела.
— Тогда давай продолжим внутри, — предложил Эллиот.
— Нам незачем торопиться. Я же сказала, миссис Чемберс…
— Мне наплевать на домоправительницу, и у меня есть все причины спешить. Я сгораю от желания увидеть тебя обнаженной, моя любовь, — шаловливо ответил тот.
— О!
— Вот именно.
Потеря голубого бриллианта явно не повлияла на скупость лорда Кинсейла. Он не приобрел никаких новых запоров. Как пренебрежительно заметил Эллиот, поковыряться отмычкой в парочке древних замков на кухонной двери — слишком примитивная задача и отнюдь не уровня Павлина.
Дом оказался холодным и определенно пустым. Дебора повела его через анфиладу огромных, похожих на пещеры кухонь, без удивления отмечая, что старая кухонная плита по-прежнему на месте, никто даже не подумал ее заменить. Каменная лестница, что вела через обитую сукном дверь к главному холлу, выглядела все так же ненадежно. Дебора остановилась и огляделась вокруг, почти ожидая, что на нее вот-вот нападут призраки. Но ничего не произошло, и она безумно обрадовалась, сразу почувствовав себя уверенней.
Попросив Эллиота подождать, быстро сходила в столовую и взяла с буфета два лучших хрустальных бокала. Они поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Их шаги отдавались гулким эхом. Хозяйские покои с двумя спальнями находились в восточном крыле. Дебора знала по своим предыдущим визитам, что Джейкоб занимает спальню Джереми, однако спальня хозяйки, где Дебора в замужестве проводила почти каждую ночь, уже давно пустовала. Кузина Маргарет жила в западном крыле.
У двери спальни Дебора замялась. Во рту у нее пересохло. Она поднесла руку к медной ручке, но не решилась взяться за нее.
— Тебе не обязательно…
— Но я хочу. — Она рывком распахнула дверь и переступила порог.
Поставив бокалы и маленький сверток на туалетный столик, она открыла ставни. В ярком свете засверкали танцующие пылинки. Здесь было душно и пахло затхлостью, но никаких следов неудач и страданий не обнаружилось. Она сдернула с кровати льняной голландский чехол и оглянулась вокруг, пытаясь ухватить тени прошлого, но они ускользали от нее. В комнате стояла кровать. И дверь вела в соседнюю спальню. Но не было и следа той женщины, на которой когда-то женился Джереми.
Дебора с улыбкой повернулась к Эллиоту:
— Вот теперь мы можем начать все сначала. — Поднявшись на цыпочки, обняла его руками за шею. — Я хочу, чтобы ты занялся со мной любовью. Со мной, с Деборой. Не с Беллой. Люби меня, — прошептала она и поцеловала его в губы.
Эллиот поцеловал ее в ответ. Сначала медленно и нежно. Потом сильно и страстно. То, что началось в полутемной почтовой карете, набирало силу в залитой солнцем комнате. Они целовались и целовались, никак не могли насытиться. Пальто, жилеты, рубашки разлетелись по комнате.
Дебора опустилась на кровать. Эллиот снял с нее сапоги и бриджи, разделся сам. Взял ее груди и стал посасывать сначала одну, потом другую, посылая к животу горячие огненные стрелы. Ее руки блуждали по его телу. Оба упали на постель. Его пальцы словно оставляли на нежной плоти ее бедер огненную дорожку. Дебора прикоснулась к его мужественности и, дрожа от предвкушения, обхватила пальцами раздувшийся, налитой орган.
