Третий аргумент: «сухой закон» не решил никаких проблем. Он глубоко разочаровал сторонников политики выжидания. Больше не было салунов, это правда, но места, заменившие их, не лучше. Пьянство не исчезло. Статистика по 534 городам свидетельствовала о том, что аресты за опьянение возросли от 281 651 в 1920 году до 664 101 в 1926-м. Выросла смертность в результате алкоголизма.
Антисалунная лига тоже подвела итог арестам пьяных полицией в более чем 300 крупных городах. В 1919 году их насчитывалось 1 миллион 663 тысячи; в 1923-м — 2 миллиона 317 тысяч. А затем Антисалунная лига отказалась от сбора статистических данных.
Стоит ли удивляться в подобных условиях, как уверяют противники «сухого закона», что опросы общественного мнения свидетельствуют о возрастающем враждебном отношении к XVIII поправке? Литературный дайджест опросил 905 004 американцев в 1922 году: 60,8 процента хотели, чтобы поправка была упразднена. В том же году в штате Иллинойс был проведен референдум о возможности легализации пива и вин. Два избирателя из трех одобрили эту инициативу. В 1926 году 400 газет, представляющих все штаты, провели опрос: пять из шести опрашиваемых требовали прекращения существующей системы.
Перечень цифр можно было бы продолжить, одни из них более убедительны, чем другие, хотя мы знаем, что опросы общественного мнения в то время не имели научной основы. В сущности, как заключил руководитель Ассоциации против XVIII поправки, ни противники «сухого закона», ни его сторонники не были по-настоящему удовлетворены:
«Приверженцы «сухого закона», после восьми лет безуспешных попыток наладить его применение, начинают понимать, что следует убедить душу для того, чтобы учредить трезвость…. С другой стороны, противники закона объединились и обрели силу за прошедшие восемь лет. Их организации, состоящие из мужчин и женщин, имеют ясную позицию и цели. Массы людей выражают свое неодобрение закону настолько откровенно, что это не вызывает никакого сомнения. Пагубные последствия введения закона подтолкнули многих мужчин и женщин в лагерь его врагов, хотя поначалу они поддерживали закон именно потому, что это был закон. В конце концов они сдались под тяжестью убедительных доказательств. Они видели, что пьянство распространяется, смертность возрастает, нарушения «сухого закона» становятся повсеместными. Они видят также, что преступления прежнего типа не уменьшаются, что «сухой закон» сам оказался источником новых видов преступлений. Они наблюдают малопривлекательные методы работы коррумпированных служб, ответственных за применение закона, которые занимаются шпионажем, сбором информации, обысками, незаконной конфискацией».
И заканчивает свое суждение выражением надежды: «Мнение большинства населения спровоцирует поражение этого социального эксперимента, который мы переживаем в течение восьми лет, так как, в конце концов, никакой закон, затрагивающий традиции и привычки 120 миллионов людей, не может выжить без всеобщей поддержки населения».
Все другие аргументы, используемые против «сухого закона», не имели такой силы. Да, это правда, что избирательные права для женщин были утверждены одновременно с «сухим законом». Значит ли это, что, выступая против второго, могли бы проголосовать и против первого? Риск, не больше, для тех, кому недостает логики и великодушия. Правда и то, что Индия, где не ограничивают потребление спиртных напитков, не знает достаточно заметного экономического процветания. Но чувствительны ли американцы к примеру цивилизации, столь удаленной и настолько отличной? Да, действительно, бывают ситуации, когда приходится выбирать между чувством и долгом. Например, у генерального прокурора штата Индиана было трое детей, все они смертельно больны. Лечащий врач заявил, что спасти их может только виски. Отец, забывая о своем долге защитника закона, нелегально достает виски и дает выпить детям. В том же штате, где врачи, определенно, практикуют весьма оригинальную терапию, жена губернатора штата едва не умерла от пневмонии, и губернатор тоже спас ее, купив нелегально чудодейственное виски. Но подобные трагические примеры действительно ли достаточно убедительны? Да, это правда, что «сухой закон» — прямой удар по наиболее священным принципам прав человека. Представители государственной власти нарушают законность. Один из высокопоставленных представителей судебной власти штата Нью-Йорк заявляет, что он хотел бы судить нарушителей закона Волстеда без суда присяжных. Если мужчина крадет спирт, его нельзя считать виновным. Суд подтверждает, что «спиртные напитки, являющиеся объектами контрабанды, не могут считаться украденными». Умозаключение безукоризненно и абсурдно одновременно. Кроме того, судьи обеспокоены возрастающим числом ложных показаний и клятвопреступлений*.
Этот последний аргумент служит заключением. XVIII поправка и меры по ее выполнению, возможно, противоречат Конституции — хотя Верховный суд придерживается иного мнения. Однако совершенно ясно, что они не дали никаких социальных, экономических и политических результатов, какие ожидались и какие с пафосом обещала Антисалунная лига. Главный аргумент противников «сухого закона», убедивший американцев, — это то, что «сухой закон» невозможно претворить в жизнь, что он рождает многочисленные нарушения Конституции и законодательства, что в результате он заставил страну жить в обстановке беззакония и подполья. Вместо того чтобы очистить общество, «сухой закон» поверг его в глубочайшую коррупцию. Он возвел на трон и позволил царствовать Аль Капоне.
В ЭПОХУ АЛЬ КАПОНЕ
Бандитизм существовал и до «сухого закона» как в Соединенных Штатах, так и в других странах. Он черпал значительную долю доходов из сутенерства и игорного бизнеса. Излишне доказывать, что XVIII поправка заставила преступный мир разрабатывать новые формы и методы, столь же, а может быть, даже более прибыльные. Бесспорно, «сухой закон» придал криминалу новую динамику, новые характерные черты и репутацию, которые отличали его в последние несколько десятилетий. Прежде чем превратиться в героя кинолент, Аль Капоне, по кличке Scarf асе (лицо со шрамом), был в определенной степени королем эпохи. В пантеоне героев американской славы, мифических и реальных, достойных уважения и позорных, он занимает место рядом с Рокфеллером, Дэви Крокетом и Линдбергом. Почему он обладал таким могуществом и такой привлекательностью?
Кто не пил до «сухого закона»
Ответ непростой. Первый очевидный факт: Аль Капоне умел реагировать на требования эпохи, если хотите, на запросы американцев. Он являлся крупнейшим, вне всякого сомнения, поставщиком спиртного в то время, когда спиртные напитки были запрещены законом.
Возьмем, к примеру, Бэббита, добропорядочного американца. Для него подчинение закону — это моральный долг гражданина. На Среднем Западе в том маленьком городке, глубоко протестантском, где он проживал, естественно, царил «сухой закон». Но Бэббит любит приглашать друзей, вот тогда и возникают колебания. Он тайно покупает несколько бутылок спиртного, чтобы удивить и порадовать приглашенных. Вечеринка оживляется, все веселы, возможно, даже слишком. И, естественно, никто из них не выражает протеста против нарушения закона. Один из приглашенных, выпив несколько коктейлей, восклицает: ««Сухой закон» очень хорош для рабочих. Он удерживает их от напрасной траты денег и снижения производительности труда». Редкое лицемерие! И тем не менее сколько людей произносили нечто похожее или собирались произнести? А сколько тех, кто поступал подобно энергичному Бэббиту?
И все же невозможно серьезно оценить потребление спиртного. Не только потому, что делали это подпольно и невозможно было собрать статистику, но также потому, что сведения, опирающиеся на число госпитализаций жертв алкоголизма или протоколов за нарушение закона, часто были ошибочны и противоречивы. Остается выдвигать гипотезы.
Когда салуны были закрыты, а цены непомерно подскочили, само собой разумеется, что все сложнее стало обеспечивать себя вином, пивом и виски. «Многие, — пишет Андре Зигфрид, — стали пить меньше, чем прежде, просто потому, что не представляется случая, потому, что спиртное слишком дорого и нужно приложить немало усилий, чтобы приобрести запрещенный напиток». Хотя следует вспомнить, что ситуация менялась от штата к штату, даже внутри одного штата, различалась в больших городах и в сельской местности.
Ассоциация пивоваров признавала, что потребление пива в 1926 году составляло меньше половины того, что потребляли в 1918-м. Но добавляла при этом, что процентное содержание спирта стало намного выше, чем прежде, а это значит, что в итоге потребление спирта повысилось, а не снизилось. Сторонники же «сухого закона» утверждали без колебаний, что его потребление упало на 90 процентов. К разочарованию любителей статистики, подобные оценки лишены смысла, так как в 1918 году многие штаты уже приняли «сухой закон». Следовало бы сравнивать с 1914 годом, но соответствующая статистика, к сожалению, не полная. Да, на улицах теперь не встречались пьяные, но пьянство скрытое, подпольное скорее возросло.
