Превозмогая страх, предсказатель мысленно вернулся назад, тщательно анализируя увиденное. Деревня была практически безлюдна с самого начала, но хозяин дома все же беспечно по ней шастал. Значит ли это что противник прибыл в деревню после их группы? Пропажа двоих гвардейцев что отправились вместе с ним — они были найдены бездыханными и изувеченными в лесу. Мертвые, но на редкость агрессивные животные, словно выбрались из детских страшилок. Кто-то не просто убил вьючного жука, но утащил его тушу. Всю картину дополняло загадочное, достаточно крупное и мощное создание, что смогло с одного удара обвалить пускай и обветшалое, но все же немаленькое строение. Туман. Вне всяких сомнений туман был как-то с этим всем связан. Еще ловакийцы были им перепуганы, могли ли их россказни были хоть немного правдивы?
Голова Вебера кипела от размышлений, суетящиеся вокруг люди перестали для него существовать, позволяя сосредоточится на соединении воедино множества кусочков паззла. Погруженный в глубокие думы предсказатель поймал себя на том, что его рука, энергично бороздившая уже пару минут глубины сумки, ухватилась за маленький, хорошо знакомый флакончик с восковой крышечкой и мутно-красным содержимым. Будто живя своей жизнью, конечность вытянула находку на свет, предъявляя взору владельца заманчивую альтернативу самотерзаниям. Соблазн было очень велик — флакон манил обещанием спокойствия и умиротворенности. Все страхи отринут, а тревоги пройдут, по крайней мере пока грибное зелье будет действовать.
Восковая крышечка мягко стукнулась о пол, в то время как жгучее содержимое пузырька уже вливалось в жадно раскрытые уста предсказателя. Тепло озарило его, изгоняя из тела неуемную дрожь и могильный холод. Весь мир стал несоизмеримо ярче и насыщенней. На этот раз Верго и не думал скрывать свой поступок. После пройденного ему было наплевать что подумает Голдберг, а остальные, что же, они были слишком заняты чтобы обратить на него внимание. Единственными оставшимися в предсказателе неприятными ощущениями были разве что муки совести. Да и те, вскоре угасли, истлев под воздействием чудодейственной настойки.
«Как занятно, я всегда думал, что лишится рук или ног это до безумия больно, но когда испытал все на себе то не ощутил совершенно ничего, за исключением холода, страха и странного помутнения рассудка. Так вот он оказывается какой — болевой шок. Интересно, если бы мне оторвало голову, я бы что-то почувствовал?» — такие мысли едва ли закрались бы в трезвый рассудок Вебера, но теперь, будучи гостеприимно приглашенными принятой на пустой желудок грибной настойкой, они смело бороздили его сознание.
Детское любопытство пришло на смену тревоге, вынуждая повеселевшего предсказателя неустанно следить за разворачивающимися перед ним подготовительными действиями. Длинные лавки, под углом приставленные к стенам упирались в небольшие расщелины между досками в полу. Перевернутый боком стол, как и крупный шкаф, послужили подпорками, плотно прижимающими закрытые ставни. Несколько мечей были воткнуты в дверные щели у выхода таким образом, чтобы дверь было невозможно открыть, не сорвав ее с петель. Дополнительно, дверь подперли тяжелым ларцом, таким массивным, что двое тащивших его парней едва не надорвали спины. Растерянно рыщущий по закуткам своего дома Раус, вопреки всему своему рвению так и не смог подсобить своим гостям с нужными материалами, но находчивый Голдберг с молчаливого согласия хозяина принялся шустро разбирать любую попадавшуюся под руку деревянную утварь, ловко орудуя ножом. Полученные таким образом гвозди и доски пускались в ход, становясь частью укреплений и баррикад.
Когда же все самострелы были взведены, нагромождения деревянного барахла надежно блокировали все ведущие на улицу отверстия, а боевая экипировка заняла свое законное место на телах готовых к обороне гостей, подошла очередь самой тяжелой части любого серьезного приготовления — ожидания.
Даже ожидание грядущего экзамена или выговора может стать пыткой, чего уж говорить о неестественно долго тянущихся минутах, предшествующих битве за жизнь. Как скрипач тянущий на своем инструменте одну тревожную ноту за другой, напряжение связывало всех путников, натягивая до гудящего звона их нити-нервы. Воздух загустел, как если бы тяжесть тревоги могла сказываться на его свойствах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сидящие на полу люди тревожно переглядывались, молчаливо вслушиваясь в каждый шорох, доносящийся снаружи. Вебер периодически поглядывал на часы. Двигавшаяся стрелка была чуть ли не единственным свидетельством того, что время вообще шло, а не застыло в злой насмешке над укрывшимися в доме людьми.
На пятнадцатой минуте десятого часа, долгожданные, но в тоже время такие пугающие перемены наступили. Из-за стены донесся знакомый Верго шелест сетей. Почти что сразу что-то заскреблось крохотными коготками по древесине с внешней стороны постройки. В гробовой тишине негромкие звуки звучали громогласно, пробуждая гвардейцев от тревожного оцепенения.
— Нас нашли, — шепотом отрапортовал предсказатель. Вставая с пола он положил правую руку на черенок заранее заготовленной лопаты, которой суждено было стать настоящим оружием. Его слегка пошатнуло. Характерный румянец, как и колеблющаяся интонация и так с головой выдавали нетрезвое состояние Верго, но его нездоровый оскал был красноречивей всех этих сигналов вместе взятых. Вебер был почти что рад — что бы их не ждало, это будет всяко лучше невыносимого ожидания.
Глава 8. Наперегонки со смертью
Каждая грамотная осада начинается с аккуратных попыток прощупать почву, выяснить силы обороняющихся, их возможности и слабые стороны. Осаждающая сторона как правило прекрасно осознает, что у ее противника всегда будет тактическое преимущество, обусловленное знанием местности, хорошей подготовкой, заранее обустроенными укреплениями и ловушками. Ринутся всеми силами, пытаясь численно задавить хорошо подготовившихся защитников — не самая лучшая затея. По возможности, перед основным сражением следует хорошенько разведать укрепления, выведать уязвимости и как можно сильнее минимизировать преимущество оппонента. Для этих целей нередко используют разведывательные и диверсионные отряды, немногочисленные и в крайней степени специализированные.
Сложно представить себе грамотную орду чудовищ разбирающихся в премудростях осад, но ведь для всякого правила может найтись свое исключение, не так ли? Ожидаемому хаотичному штурму, скрывающиеся в тумане твари предпочли совсем иную тактику, куда как более человеческую.
Десятки мелких лапок щепетильно обследовали облицовку дома, издавая противные скрежещущие и пощелкивающие звуки, когда острые когти соприкасались со старой древесиной. С крыши же доносился гулкий топот множества ножек, а может и лапок, кто их по звуку сквозь толщь крова разберет? Давящие на психику звуки облепили хибару. Гвардейцам казалось, что они доносятся даже из-под половиц, хотя хозяин и отрицал наличие подвала.
Довольно быстро к первичной разведке подключились и более крупные участники: стены заходили ходуном, когда нечто в достаточной мере массивное начало применять к ним недюжинную силу. Связки подвешенных трав заплясали над головами взволнованных людей, их тени, порождаемые светом нескольких походных ламп, тревожно замельтешили у стен. Нещадно скрипя, удерживавшая стены старая утварь исправно исполняла возложенную на нее задачу — назло всем чудовищным усилиям дом держался, осыпая головы наемников пылью и выпадающими из кровли многочисленными соломинками, быстро устилающими собою пол. Увы, радоваться было рано, ведь довольно очевидно, что тварь снаружи лишь пробовала свои силы, проверяя крепость постройки. Настоящей атакой тут и не пахло.
Раздался звук битых стекол, сопровождаемый резкими всхлипами вжавшегося в угол дома наследника. Чьи-то зубы принялись стачивать подпертые ставни. Не зная, чего ожидать, гвардейцы оборачивались то к одному источнику звука то к другому, беглым взглядом осматривая укрепления и баррикады на предмет брешей в обороне. Остин, оставаясь невозмутимым внешне концентрировал все свое внимание на дверном проеме, буквально не сводя с него взгляда. Он уверенно держался, твердо стоя на ногах и крепко сжимая простой, но практичный палаш. Голдберг, напротив, достал из переплетения исходивших из прокладки пиджака ремешков короткий увесистый тесак в защитном тканевом чехле, встав ближе к кладовке и сосредоточив все свое внимание на содрогающихся ставнях.
