Но, к сожалению, его внимания сейчас требовали другие дела.
Его не только засыпали самыми разнообразными вопросами Гвен и Хло (на многие из которых он ответить не смог, потому что на их языке не нашлось подходящих слов, а на некоторые – отказался, потому что эти знания человечеству суждено было постичь очень нескоро), но вдобавок еще и Дэгьюс с Драстеном терпеливо дожидались, пока истекло время, отведенное их женам, и, когда те удалились, стали задавать вопросы сами. Он посвятил их во все, что произошло, начиная от того, как Высший Совет приговорил Дэгьюса к испытанию кровью, и заканчивая своими нынешними невзгодами.
Затем, чувствуя вполне человеческую усталость и раздражение из-за того, что Габриель спит где-то в огромном замке без него – а они уже несколько дней подряд не разлучались больше чем на несколько минут, – он довольно бесцеремонно сообщил о цели своего визита, и эта новость повергла близнецов в ужас.
«Ты хочешь, чтобы мы разрушили стены между Чаром и миром людей?! – проревел Драстен. – Ты что, совсем спятил?»
«Мы, конечно, благодарны тебе за все, что ты для нас сделал, – поспешно проговорил Дэгьюс, – но ты только что сказал, что королева чуть не уничтожила весь мой клан из-за того, что я нарушил клятву, и тут же просишь меня сделать это снова?»
И вот, после глубокого сна, который длился всего несколько часов и был лишен сновидений (хоть Адам и находился в человеческом теле, его разум Туата-Де не видел снов), он все еще был не вместе со своей Видящей Сидхов, а отправился на конную прогулку с близнецами Келтарами и пробыл на ней уже целое утро, мчась по поросшим зеленью равнинам, снова и снова повторяя на все лады, что просит братьев не нарушать клятвы, а лишь... отложить на время их выполнение.
Насколько это возможно. Адам уверял, что до этого не дойдет.
И понимал, что, откажи они ему под каким-нибудь предлогом, он просто переместится за их спины и лишит их (а заодно с ними и их потомка Кристофера, который тоже был друидом) дееспособности на время, пока не пройдет Люгнассад. Потому что, о Дэнью, он должен остановить Дэррока, защитить власть Эобил, вернуть себе свою силу и обеспечить безопасность Габриель до скончания веков.
В защиту Габби стоит сказать – и право на это имел каждый, какими бы предосудительными не были его действия; это одно из первых правил, которым учат на юридическом факультете, – что она не планировала это делать. В этом не было никакого заранее обдуманного злого умысла. Невольное и неосознанное нарушение? С этим она еще могла бы согласиться. Но не преднамеренное.
Она же хороший человек. Правда. Приблизительно девяносто четыре процента времени. Конечно, остальные шесть процентов ей можно простить, разве не так? Нельзя сказать, что она вышла из комнаты, ожидая подходящего случая кого-то оклеветать или подорвать чью-то репутацию.
Но этот случай представился сам собой (как обычно и бывает с коварными случаями), а она страдала от похмелья, и впервые за много дней, которым она потеряла счет, Адам не ждал, пока она откроет глаза, с чашкой кофе в руке. Нет, Адам был черт знает где, в жаждущем, любвеобильном окружении черт знает какого гарема. Габби была раздражена, остро чувствовала недостаток кофеина в организме и к тому же заблудилась в бесконечных коридорах замка.
И вот, когда она подошла сзади к группке служанок, которые, томно вздыхая, обсуждали «мистера Блэка» и при этом делали вид, что заняты мытьем полов в коридоре, некое существо в душе Габби с мелочной, подлой душонкой высунуло свою мерзкую голову и оскалило маленькие острые клыки.
Габби заметила, что все пять служанок были молоды и привлекательны: высокая, длинноногая брюнетка, еще одна кудрявая брюнетка пониже ростом, пышнотелая женщина с ярко рыжими волосами и две худощавые блондинки. Они обсуждали, любит ли Адам Блэк прелюдию или предпочитает перейти сразу к делу.
– Что ж, он любит прелюдию, – удивленно услышала Габби свой собственный, пожалуй слишком любезный, голос, – но он так ужасно это делает, что вы скорее захотите, чтобы он был из тех, кто любит «раз-два и готово».
Все пять женщин повернулись, чтобы взглянуть на нее. Длинноногая брюнетка окинула Габби недоверчивым взглядом. То, что она говорила со слащаво-мелодичным шотландским акцентом, вызвало у Габби еще большее раздражение.
– Мистер Блэк? Не могу в это поверить. Это же воплощенная мечта любой женщины! – воскликнула служанка.
– Иногда мечты бывают поистине ужасны. – Габби почувствовала, как непослушные губы раскрываются и произносят звуки, которые сливаются в слова. – Этот мужчина не умеет даже целоваться.
– Что вы имеете в виду? – требовательно спросила брюнетка.
– Слюни, – лаконично ответила Габби.
– Слюни? – нахмурившись, переспросила брюнетка.
Габби кивнула, сообразив, что пути назад нет. Она уже была в игре, поэтому ей ничего не оставалось, кроме как пройти этот путь до конца и обернуть все в свою пользу. Она признавала, что этого качества ей всегда не хватало.
– Вы когда-нибудь целовались с мужчиной, который... ну, как будто слишком сильно раскрывает рот? Он облизывает все ваше лицо, и, когда поцелуй заканчивается, вам уже нужно полотенце?
Рыжая сочувственно кивнула.
– Да, было такое. С молодым Джейми из паба Хавертона. – Она скорчила гримаску. – Фу. Это отвратительно. Он так обмусоливает...
– И мистер Блэк так целуется? – воскликнула стройная блондинка.
– Еще хуже, – бесстыдно соврала Габби. – Он, по-моему, даже не чистит зубы, и клянусь, этот мужчина не узнал бы, что такое зубная нить, даже если бы вы обвязали ею его крошечный – ну, это отдельный вопрос. Но думаю, мне не стоит...
– Почему же, стоит, очень даже стоит! – вступила в разговор невысокая брюнетка.
– Вы же не о том, что у него там, внизу? – слабым голосом спросила рыжеволосая девица. – Скажите, что это не так!
Габби грустно кивнула.
– Боюсь, что это именно так.
– А насколько оно крошечное? – потребовала ответа длинноногая брюнетка.
– Ну, – вздохнула Габби, – вы же знаете, какой он высокий и большой?
Пять голов дружно закивали.
Она подошла к ним поближе и, заговорщически понизив голос, проговорила:
– Скажем так, его органы непропорциональны.
– О нет! – воскликнули они.
– Боюсь, что это так – Габби могла бы на этом остановиться и остановилась бы, но зеленоглазое чудовище схватило ее за волосы, не говоря уже о том, что оно завоевало контроль над ее губами. Она с ужасом услышала сорвавшиеся со своих губ слова:
– Поверьте мне, единственный, кого может удовлетворить это маленькое удовольствие, – это он сам.
Длинноногая брюнетка посмотрела на нее с подозрением. – Не верю ни единому вашему слову. Вчера вечером я видела такой бугор...
