— Ну что, продолжаем разговор?.. — Закончив со вторым клином, Огонек обратился к пленнику. — Ну давай! Путь к папкам, пароль — и боль сразу кончится…
О, как же хотелось Дрэгу выпалить какую-то презрительную, ироничную тираду, послать своего мучителя так, чтоб у того загорелись уши! Но ему хватило сил только на то, чтобы, зажмурившись и сжавшись, прохрипеть:
— Нет… приказа…
Удара обухом топора по клину он не увидел, зато прекрасно услышал, а спустя мгновение потонул в агонии: сплющенные коленные суставы лопнули, и осколки впились в державшие их мышцы. Дрэгу показалось, что, несмотря на препарат, он все же потерял на пару мгновений сознание, но спасительная тьма почти сразу рассеялась, возвращая в ужасающую реальность. Его тела, которое он столько лет доводил до совершенства для того, чтобы защищать Марс, больше нет. Годы тренировок отправились псу под хвост одним движением безжалостной руки, превратив воина в кусок бесполезного мяса.
Боль была столь сильна, что сознание от нее будто отключилось. Нет, он не перестал чувствовать, но как будто смотрел со стороны. Его собственный демон, который бессильно рвался встать на защиту, но ничем не мог помочь, сделал то единственное, что мог: укрыл его сознание, приняв все мучения на себя. Он скулил и извивался, корчился, но готов был держаться до последнего вздоха своего воина.
Зрачки Дрэга расширились, сделав глаза почти черными. Он перестал слышать вопросы Огонька, перестал на них реагировать. Он по-прежнему вздрагивал всем телом от каждого удара топора, который загонял между пластин очередной клин, и орал, не сдерживаясь, но все эти ощущения будто стали чужими. Будто не его ломали и калечили. Взгляд гранатовых глаз замер на том, что всего несколько часов назад было тренированными ногами, а теперь стало бесполезным источником мучений: чем дальше распирали клинья пластины, тем сильнее окрашивались буро-красным брюки, а потом под ним по полу растеклась густая лужа крови, вид которой вызывал тошноту…
В затуманенном сознании крутилась только одна мысль — о том, как же жаль, что он больше не сможет служить на благо Марса.
Спустя некоторое время, поняв, что жертва уже не реагирует, хотя и остается в сознании, Огонек отложил инструменты и отошел, оставляя за собой следы окровавленными ботинками. Нашел новую пачку сигарет и, смяв фильтр зубами, прикурил. Он пытался унять клокочущую ярость. Потешился — и хватит! У капитана болевой шок, продолжать было бесполезно. Если его собеседник умрет, он не получит информации, которая необходима. А ему позарез нужен приказ, подписанный министром обороны, чтобы прийти с ним к Стокеру и потребовать возмездия! Нужно думать, как доставать документ, а не ублажать своих демонов. Но стоит отдать парню должное — его стойкость восхищает и вызывает уважение!
Демоны, приютившиеся у сердца, ликовали: сегодня у них был знатный пир! И особую радость им приносило то, что жертва оказалась весьма вынослива и упряма, а значит мучить ее можно будет долго, не боясь, что воин умрет раньше, чем они насытятся.
Огонек докурил третью сигарету, когда со стороны места пыток донеслись стоны, хриплое дыхание и фырканье носом.
— А ты крепче, чем я думал, — он развернулся к черному, в глазах мелькнуло уважение к стойкости воина. Не будь капитан такой гнидой, они могли бы отлично сработаться, но…
Пленник не ответил и лишь поднял на него полный муки и ненависти взгляд, который становился все осмысленнее — видимо, отключившееся сознание возвращалось к изуродованному телу.
— Я уважаю умение не сдавать тех, кому предан. Пожалуй, тебя стоит наградить. Сигарета или вода? — голос Огонька был почти дружелюбным.
«Пуля!» — хотелось простонать Дрэгстеру, но остатки гордости не позволили молить о смерти. Он выдержал пытку, как-нибудь справится и теперь, когда больше нет внезапных, огненных вспышек после ударов по очередному клину.
— Сигарета. — После паузы ответил Дрэг. Огонек вернулся к нему, не брезгуя ступать по крови, присел на корточки около черного, вложил тому в разбитый рот сигарету и наклонился, давая прикурить от своей. Дрэг жадно затянулся и перекатил ту в уголок рта, чтобы удобнее было выдыхать дым. Крепкие! Мозг заволокло туманом, даже боль, кажется, немного отступила.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Они помолчали, думая каждый о своем.
— Зачем ты его покрываешь? Он же чудовище. — Огонек, не глядя на пленника, выпустил струйку дыма.
— Он защищает Марс от угроз.
— Отдавая преступные приказы и убирая несогласных. Кто будет следующим? — произнося это, генерал заглянул в глаза собеседнику. Он давно думал о том, как скоро Скаббард прикажет своему псу убить Стокера, чтобы занять его место и больше не быть скованным ограничениями, которые налагает на его идеи старик.
А Дрэг смотрел на Огонька и не понимал, как тот может не осознавать: все, что делает Стокер, направлено на благо и только на благо Марса! Он всегда был решительным и жестоким лидером, но разве можно иначе выиграть войну? Разве не благодаря тому, что старик пожертвовал всем, генерал живет сейчас счастливо со своей рыжей женушкой и пожинает плоды кровавых битв, которыми он так наслаждался в прошлом?..
— Он… делает только то, что нужно… на благо родной планеты.
— Ты искренне веришь в это? — В лицо уперся внимательный взгляд красных глаз. Огонек зажал сигарету между пальцами, выпустил дым и отвернулся, глядя в стену и о чем-то думая. — Ты искренне ему веришь, да? Считаешь героем? — Он будто говорил сам с собой. — Фанатик! Ненавижу таких! Вас хоть на куски режь — ничего не скажете, — горящий пламенем взор вновь вернулся к лицу черного, и по спине Дрэга скатилась капля холодного пота: в глазах Огонька читалось обещание ужасного конца.
— Я считаю, что генерал Карабина своими передачами предала Марс, снова едва не толкнув его на грань гражданской войны! — выплюнул пленник и тут же получил мощный удар в челюсть, от которого затылок врезался в стену.
— А ну повтори, сука! — прошипел Огонек, схватив его за горло.
— Карабина… предала… Марс! — Глядя в горящие бешенством глаза, прохрипел капитан и плюнул в старшего кровью. Того затрясло от ярости, Дрэг явственно ощутил, как задрожали пальцы на шее, готовые ее сломать. Оскалившись, Огонек сжал его челюсть у ушей и сдавил, что есть силы.
— Ты пожалеешь, уебок, о своих словах! — очень тихо прошептал генерал, а потом резко поднялся и, сделав шаг назад, нанес ногой мощный удар в челюсть, дробя ее. Дрэгстер замычал от новой вспышки резкой боли — орать, как и говорить, он больше не мог; кровь, смешанная с осколками зубов, хлынула в горло, он закашлялся и повис на руках, до мяса стертых там, где в кожу впивались наручники. — Карабина пыталась спасти этот мир, не дать ему скатиться к беспределу власти. Если тот, кто стоит у руля, не знает ограничений, не много времени пройдет прежде, чем нас снова продадут каким-нибудь инопланетянам! Она пожертвовала собой, чтобы рассказать правду, недоумок! А ты нажрался баек Скаббарда и убил единственную, кто также, как и Сток, пекся о нашем мире!
Дрэг поднял глаза на Огонька и внезапно дико, истерично заклокотал. Даже пульсирующая оглушающая боль в челюсти и ногах не смогла остановить истеричный смех, поднявшийся из груди капитана: этот придурок все это время считал, что Дрэгстер прикрывал Скаббарда?! О Фобос!.. Генерал и правда такой слепой идиот, что не смог понять, кто стоит за приказом на устранение Карабины?! Да если б Дрэг хотя бы на мгновение допустил, что тот идет по ложному следу, он бы сделал все, чтоб Огонек нашел доказательство вины министра! Ну почему Стокер был так благороден, что лично подписал приказ, а не отдал его на утверждение главе военного ведомства?!
Ну что ж… теперь он умрет спокойно. Генерал не сможет найти документы, а, значит, Лидеру не грозит вот такое же похищение и пытки. Огонек покопает, да и, поддавшись вспыльчивой натуре, также расправится со Скаббардом.
Дрэгстеру даже полегчало, когда он понял, что выполнил свой долг и защитил того, кому всей душой был предан и верен. А то, что перед смертью пришлось вот так корчиться от боли… это издержки профессии. Зато теперь он может рассчитывать на место у самого трона великого Марса за свою стойкость и верность.
