поступком безответственным, но вряд ли преднамеренным. Что они путем угроз заставили супругов потратить воду на спасение своих вещей, отдавало прямой уголовщиной, но хотя бы объяснялось отчаянным положением этих людей.
Но нагло, в нарушение четких инструкций, встать посреди кустов сирени и мочиться прямо в садик супругов – это не лезло ни в какие ворота. Это было имущественное преступление, нарушение общественного порядка и едва ли не худшее из всего, что случалось в их жизни.
– Эти хулиганы нас по миру пустят, – сказала Маргарета Блумгрен своему мужу.
Харри Блумгрен кивнул.
– Да, – сказал он. – Надо действовать, пока не поздно.
Номбеко, Селестина и Хольгеры легли спать. Тем временем в нескольких километрах от них Национальные силы специального назначения готовили штурм объекта на Фредсгатан, 5. В полицию звонила шведка, и мужчина, видневшийся из-за занавески, тоже говорил по-шведски – тот, который потом выбросился из окна. Тело, разумеется, подлежало вскрытию, а пока находилось в машине скорой помощи на улице неподалеку. По данным первичного осмотра, оно принадлежало белому мужчине лет пятидесяти.
Получалось, захватчиков в доме было не менее двух. Полицейским, которые наблюдали за происходящим, показалось, что за занавеской они видели еще людей, но полной уверенности у них не было.
Спецоперация началась в 22:32, в четверг 14 августа 1994 года. Штурмовые группы двинулись одновременно с трех сторон, с применением газа, бульдозера и вертолета. Молодые спецназовцы волновались. Никто из них прежде не участвовал в реальных боевых действиях операции, и немудрено, что в суматохе раздались отдельные выстрелы. По крайней мере один из которых привел к тому, что подушки загорелись и повалил такой дым, что дальнейший штурм стал невозможен.
На другое утро, сидя на кухне супругов Блумгрен, бывшие обитатели дома на Фредсгатан узнали о развязке разыгравшейся там драмы из выпуска новостей.
По свидетельству корреспондента Шведского радио, имели место вооруженные стычки. По меньшей мере одному из спецназовцев пуля попала в ногу, еще трое отравились газом. Принадлежавший силам специального назначения вертолет стоимостью в двенадцать миллионов крон совершил жесткую посадку позади бывшей керамической мастерской, потеряв ориентацию в густом дыму. Бульдозер сгорел вместе со всем строением, складом, четырьмя полицейскими автомобилями и машиной скорой помощи, в салоне которой находилось ожидавшее вскрытия тело самоубийцы.
В целом, однако, операция была признана успешной. Все террористы оказались нейтрализованы. Точное их число еще предстояло выяснить, поскольку огонь уничтожил тела.
– О боже, – сказал Хольгер-2. – Национальные силы специального назначения сражались сами с собой.
– Но хотя бы победили. Значит, кое-что все-таки умеют, – сказала Номбеко.
Во время завтрака супруги Блумгрен даже не заикнулись насчет того, что расходы за него подлежат возмещению. Наоборот, оба молчали. Сосредоточенно. И казалось, несколько стыдливо. Последнее заставило Номбеко насторожиться: людей бесстыднее она в жизни не встречала, притом что навидалась всяких.
Миллионы пропали, но у Хольгера имелось восемь тысяч на банковском счете (оформленном на брата). Кроме того, почти четыреста тысяч крон осталось на счете фирмы. Следующим шагом было откупиться от этих кошмарных людей, взять в прокате машину с прицепом и переместить бомбу с одного прицепа на другой. И увезти ее. Куда – это предстояло еще решить, но определенно куда-нибудь подальше от Гнесты и супругов Блумгрен.
– Мы видели, как вчера вы писали в саду, – вдруг произнесла фру Блумгрен.
Сволочь Хольгер-1, подумала Номбеко.
– Я этого не знала, – ответила она. – В таком случае выражаю сожаления и предлагаю еще десять крон в счет долга, размер которого, как мне кажется, мы должны теперь обсудить.
– Незачем, – отрезал Харри Блумгрен. – Поскольку полагаться на вас невозможно, мы сами позаботились о том, чтобы компенсировать свои издержки.
– Как это? – не поняла Номбеко.
– «Горючие материалы»! Чушь! Я всю жизнь работал с металлоломом, – продолжил Харри Блумгрен. – Он не горит, черт меня дери!
– Вы что, открыли ящик? – спросила Номбеко, исполнившись самых страшных подозрений.
– Я им сейчас обоим горло перегрызу, – воскликнула юная злюка, так что Хольгеру-2 пришлось схватить ее и крепко держать.
Хольгер-1 с трудом понимал, что происходит, и предпочел выйти, почувствовав к тому же настоятельную потребность вновь посетить сиреневые насаждения. Харри Блумгрен отступил на шаг от юной злюки – женщины, на его взгляд, крайне неприятной.
После чего сообщил то, что собирался. Речь его звучала легко и непринужденно, благо он всю ночь ее репетировал.
– Вы решили злоупотребить нашим гостеприимством, вы утаили от нас деньги, вы писали в нашем саду, короче, доверия вам нет. У нас не оставалось иного выбора, кроме как гарантировать себе возмещение ущерба, от чего вы, несомненно, попытались бы уклониться. Так что ваша бывшая бомба конфискована.
– Конфискована? – переспросил Хольгер-2, увидев внутренним взором детонацию атомного заряда.
– Конфискована, – повторил Харри Блумгрен. – Ночью мы сдали ваше старье в металлолом. Из расчета крона за кило веса. Сущие гроши, но хоть что-то. С горем пополам это покрывает нанесенный вами ущерб. Но не ваше проживание в гостевом доме. И не воображайте, что я скажу вам, где находится приемный пункт. Мы и так от вас натерпелись.
Продолжавший удерживать юную злюку от двойного убийства, Хольгер-2, как и Номбеко, сообразил: старик и старуха, видимо, не поняли, что бомба, которую они называли металлоломом и старьем, на самом деле – сравнительно новая и к тому же целая.
Харри Блумгрен добавил, что сделка вопреки ожиданиям принесла даже некоторую прибыль, хоть и незначительную, так что вопросы с водой, старым забором и писанием в саду можно считать улаженными. Разумеется, если гости с этого момента и вплоть до их немедленного отъезда будут пользоваться исключительно туалетом гостевого дома. И не причинят иных убытков.
Тут Хольгеру-2 пришлось вынести юную злюку в сад и попросить ее немножко успокоиться. Видимо, оправдывалась она, в самом облике старика и старухи есть для нее что-то невыносимое. А также в том, что они говорят и делают.
Такой вспышки гнева Харри с Маргаретой не ожидали, когда ночью отвозили бомбу на когда-то принадлежавший им приемный пункт металлолома, теперь находящийся в собственности и управлении их бывшего сотрудника Руне Рунессона. Поведение этой психопатки не укладывалось в рамки логики. Короче, оба перепугались. К тому же Номбеко, которая никогда по-настоящему не злилась, разозлилась по-настоящему. Еще несколько дней назад ей и второму номеру казалось, что у них все впереди. Впервые у них появилась вера, появилась надежда, появились 19,6 миллиона. И от всего этого остались только… господин и госпожа Блумгрен.
– Глубокоуважаемый господин Блумгрен, – сказала Номбеко. – С вашего позволения я хочу предложить вам договоренность.
– Договоренность? – переспросил Харри Блумгрен.
– Да, господин Блумгрен, мой металлолом очень мне дорог. И я
