и будто вообще не замечали их. Крылов остро чувствовал это отчуждение и с трудом подавлял в себе желание повернуть назад.
В степи виднелись копна ржи, еще больше ее стояло на корню: изломанные стебли, полупустые колосья.
Подъехал легковой автомобиль, выглянул немец:
— Вы должны бистро и карашо упрать клеп!
Немец уехал, пожилой пленный и несколько женщин взялись за косы, остальные разбрелись кто куда.
— Бабы, староста!
Староста, хмурый старик с окладистой бородой, сидел в двуколке.
— А вы чего бездельничаете? — крикнул трем молодухам, лежавшим на соломе.
— Чего солому убирать!
— Не вашего ума дело — а ну марш работать!
Они нехотя присоединились к другим женщинам. Крылов и Антипин принесли несколько снопов — пленный помоложе укладывал их в скирд. Снопы — веники, а женщины будто нечаянно волочили их по земле, обивая последние зерна. Староста молча проследил за ними, сказал хмуро:
— Чтобы сегодня скирд был готов!
Он уехал — большинство женщин тотчас прекратили работу. Крылов и Антипин закурили. Две молодухи устроились поблизости от них, разложив перед собой на соломе хлеб и помидоры. К пище они не притрагивались — это завтрак для вида. Третья пробуксировала мимо них сноп, швырнула наверх к пленному и присоединилась к подружкам.
— А Веркин-то — трудодни зарабатывает.
— У меня не поработал бы после бессонной ночки…
— Она его экономит, не как ты Федьку.
— Мой Федька мужик был, не пленный.
Они знали, что Крылов и Антипин слышали каждое слово.
— А эти у кого?
— У Лены Каргачевой.
— Ну она-то их научит!
— Один в калошах.
— Сапоги скинул, чтобы бежать легче.
— А курит, как мужик.
— Может, он и вправду мужик?
— Посмотрим?
— Довольно вам…
Илья встал. Почувствовав неладное, Крылов тоже поднялся. Он впервые так близко разглядывал женщин. Лица, шеи, руки и ноги загорелые, тела крепкие, грубоватые, взгляды насмешливые, вызывающие. У одной расстегнута на груди кофта, другая будто невзначай подняла выше колен подол юбки. Крылов не умел обращаться с женщинами и не мог ответить им грубостью, хотя их нежелание видеть в пленных людей возмущало его. Но Илья кричаще грубо и откровенно оглушил их словами-булыжниками и прямо от копны пошел прочь с поля.
Возвращаться после этой стычки на хутор не хотелось, настроение у обоих было прескверное. Они долго сидели на берегу ручья. Оба понимали: надо искать себе дело.
— К партизанам бы…
Здешние места — не партизанские: леса пустяковые, насквозь видно, а в оврагах не навоюешь.
— К бабе, что ли, какой пристать? Вот сбесились… — все еще кипел Илья.
— Пойдем, а то Елена уж о нас беспокоится.
— Глядишь, искать будет!
Отыгравшись таким образом на хозяйке, они пошли к хутору.
У дороги среди узлов сидели люди. Женщина устало повернула голову. Рядом с ней, привалившись к узлу, спала девочка лет десяти. Худенькое тело, короткие, с помятыми лентами косички.
— Откуда, мамаш?
— Из Сталинграда.
— Пешком?
— Слава Богу, что живы.
— А куда идете?
— Может, здесь где остановимся.
Другая женщина держала на руках мальчика. Тот смотрел на Крылова не по-детски серьезными глазами.
— А немцы вас не задерживают?
— Чего с нас взять?..
Встреча с беженцами взволновала Крылова. Худо или нет, он следовал мужской, солдатской судьбе, а эти женщины и дети испытали почти то же. И куда идти, не знают, и пристанища у них никакого, и есть им нечего.
У Елены Дмитриевны была соседка. Когда Крылов и Антипин вошли в хату, женщины прекратили разговор. «Знают…» — догадался Крылов.
— В степь больше не пойдем.
— Дело ваше, — она принялась разливать по тарелкам борщ.
Укладываясь на ночь, Крылов подумал о беженцах. Хорошо, что не было дождей…
* * *
Встреча с беженцами помогла Крылову и Антипину покончить с неопределенностью своего положения. Что если уподобиться беженцам и идти-идти? Есть же ведь где-нибудь партизанские отряды! Не в Донбассе, так на Украине, ну а уж… в брянских лесах обязательно. Добраться до брянских лесов — от такой мысли дух захватывало. Назад к фронту степями не пройти, об этом и нечего было думать. Сидеть на месте и ждать, пока к ним придет Красная Армия — а она, конечно, придет — было не менее унизительно, чем работать на немцев. Найти партизан — вот что надо было делать! Стать партизаном значило снова занять свое место в солдатском строю.
Оба понимали, как трудна эта задача: наверняка они могли рассчитывать лишь на брянские леса, а до них не близко. И потом как идти? На Воронеж? Там тоже степи и фронт. В конце концов они решили, что самый надежный путь — окольный, то есть через Донбасс до Днепра, затем вверх по Днепру и от него — к Брянску. Главное, все обдумать. Старик из Верхне-Чирского хутора не зря говорил, что теперь им нужна не винтовка, а голова.
* * *
Илья побрился, Крылов осмотрел одежду — вот и все сборы.
— Елена Дмитриевна, спасибо за приют, мы уходим.
— Куда же?
— В брянские леса, к партизанам…
Эта идея уже не казалась им невероятной. Приняв решение, они обрели твердую почву под ногами.
— Ну что ж… Не отвезете ли на мельницу мешок ржи?
— Отвезем.
— Я сейчас, — она ушла и возвратилась со свертком. — Вот переоденьтесь.
В свертке были брюки и рубашки, не новые, но крепкие. Брюки она тотчас села ушивать. Работала она молча и быстро. Новые швы прострочила на машинке, подправила низ. В гражданской одежде Крылов и Антипин почувствовали себя легко, раскованно. Теперь никто уже не мог с уверенностью сказать, что они — бывшие красноармейцы. Следы плена стерлись с их лиц, волосы на головах отрастали.
— Спасибо, Елена Дмитриевна, а мы о вас всякое думали… Извините.
Ее насмешливая снисходительность теперь не раздражала Крылова, а воспринималась им как неожиданное открытие человека.
— Еще кепки, а это тебе, примерь. У Федора нога тоже была крупная.
У Федора? Значит, та ехидная молодуха подарила Илье ботинки своего мужа? Пойми такой вот характер! Казак из Верхне-Чирского назвал их сопляками, но вынес им сумку с хлебом и табаком. И Елена Дмитриевна… Их прямота и заботливость по-своему укрепляли у Крылова доверие к людям. Он приобретал трудный жизненный опыт, учился перемалывать в себе мимолетные чувства и противоречия, прежняя жизнерадостность понемногу возвращалась к нему.
— А что, Илья, может, тебе и вправду пристроиться здесь вместо Федора? Ботинки в самый раз, и молодуха ничего!
— Баба-черт!
Они катили тележку с мешком ржи по дороге к соседнему хутору. Из лощины навстречу им вынырнул мотоцикл. Они отвернули в сторону, уклоняясь от пыли. Неожиданно мотоциклист затормозил.
— Как называется
