Лаверн послушно выступила вперед, и на лице Олинды отразилось неподдельное восхищение.
– Лаверн Мэлори, – представилась мийнэ и склонила голову в поклоне. – К вашим услугам.
– Подумать только – живая легенда! – всплеснула Олинда руками и бесцеремонно сжала ладони Лаверн. – Признаюсь, я мечтала познакомиться с вами с тех самых пор, как узнала о том злосчастном поединке с Атмундом.
– Вам достаточно было отправить птицу, – улыбаясь, ответила Лаверн, пропустив мимо ушей опасную фразу о поединке. – И назначить встречу. Никто не может отказать верховной Капитула.
– Как я могу отвлекать воительницу от важных дел! – наигранно покачала головой Олинда. – Сейчас вы как никогда нужны королевству.
Мария поняла, что все это игра. Она прочла это по застывшему в маске лицу змеиного лорда, который волновался за мийнэ, по напряженной спине Сверра и по злости, мелькнувшей в позе Лаверн. За все эти годы Мария научилась читать ее, как открытую книгу, к тому же она знала, насколько Лаверн ненавидит Капитул.
– Но надеюсь, вы найдете минутку поболтать со мной о женском? Мы задержимся ненадолго, и я буду рада провести с вами некоторое время.
– Непременно, – сдавленно улыбнулась Лаверн.
– Прошу нас простить, – разбавил обстановку Сверр, – но мне хотелось бы представить гостей родным.
– Конечно, мальчик мой, не думай о нас, будь с семьей. После ужина, я надеюсь, ты покажешь нам своего… питомца?
– Забирай его хоть сейчас, – бесстрастно сказал Сверр и дал знак своим людям привести Ульрика. Улыбка тут же спала с лица Олинды. Она выступила вперед и коснулась груди колдуна, покачала головой.
– Ты обязательно мне все расскажешь, – повернулась к Сверру, и тот кивнул.
– После ужина я весь твой.
Род лорда Вороны виделся Марии клубком ядовитых змей. Ей мерещилось облако ядовитого тумана, окружающее чету Бриггов, их дочерей и даже внучку: несмотря на миловидность и открытость ребенка Сверра, в глубинной части ее души Мария рассмотрела тьму. И тьма эта всколыхнулась при виде Лаверн, потянулась к ней чернильными щупальцами. Будто не замечая этого, мийнэ улыбнулась.
– Леди Мэлори. – Поздоровавшись с Роландом, старый Ворон коснулся губами тыльной стороны ладони Лаверн. Взгляд его был холоден и остр, словно бритва. – Рад наконец встретиться. Позвольте представить: моя жена, леди Лингред, и наша младшая дочь Эдель.
Эдель окинула Лаверн любопытствующим взглядом и присела в книксене. Она была очень похожа на Матильду, если исключить отсутствие надменности во взгляде. И лицо ее было круглее и светлее, но Мария была уверена: со временем Эдель тоже пропитается ядом, станет такой же коварной и опасной, как и сестра.
– С моей старшей дочерью, полагаю, вы уже встречались, – бесстрастно произнес лорд Ворона, не сводя с Лаверн пронизывающего взгляда. Он явно ожидал, как мийнэ отреагирует, прощупывал ее, искал слабые стороны. Однажды Сверр говорил, что Бригг – опаснейший человек в королевстве, и сейчас Мария склонна была с ним согласиться. Инстинкты кричали бежать и прятаться, а еще лучше – спрятать Лаверн.
Та же склонила голову набок и усмехнулась.
– Верно. Как поживаете, леди Морелл?
Марии показалось, воронья дочь ее ударит. Кинется хищной птицей, захлопает крыльями, прицелится мощным клювом прямо в сердце. От испуга Мария вжала голову в плечи, но… ничего не случилось.
Только лицо Матильды расчертил кривой оскал, который та, судя по всему, старалась выдать за улыбку.
– Благодарю, прекрасно.
– А это кто? – Лаверн тут же потеряла интерес к Матильде и, не стесняясь высших лордов, присела рядом с девочкой. – Ты такая миленькая. Как тебя зовут?
– Берта, миледи. – Та тоже присела в книксене.
– Берта… – повторила Лаверн задумчиво, сняла перчатку и коснулась щеки малышки, обезображенной кривым пятном.
Когда они уехали из Клыка, дочери Сверра едва исполнился год. Мария видела ее лишь мельком, Лаверн и того было не дано – воронья дочь позаботилась о том, чтобы Лаверн никогда не приблизилась к ребенку. До болезни Лаверн пару раз спрашивала Марию, похожа ли малышка на Сверра. Мария отвечала, что на ее взгляд в ней больше от вороньей дочери, чем от хозяина…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Сейчас же Мария явно видела сходство с ее лордом-отцом: тот же волевой подбородок, тот же пытливый взгляд и сила духа в этом взгляде. Лаверн улыбнулась, сунула руку в дорожную суму и вытащила плетеный из лозы амулет, один из тех, что Старый Эдд мастерил в свободное время. Круг, заплетенный нитками, будто паутиной, с бахромой из вороньих перьев.
– В горах их считают оберегами от дурных снов. Нужно лишь повесить над кроватью, и кошмары будут застревать в нем, как мухи.
– Благодарю, миледи, – кротко сказала Берта и поморщилась – рука Матильды с такой силой сжала ее плечо, что пальцы побелели.
– Мои люди устали, лорд Морелл, – холодно произнесла Лаверн, поднимаясь. – С вашего позволения, мы предпочли бы отдохнуть.
Сверр проводил их в дом, и, несмотря на то что от семьи Бригг их закрыли каменные стены главной башни, Мария все еще ощущала на спине пронизывающий взгляд вороньей дочери…
Наверху она чуть было не свернула не туда, но была остановлена властным движением Сверра.
– Ты здесь гостья, – напомнил он, заставляя Марию вздрогнуть. В стенах этого дома его голос и интонации приобретали для нее особое, магическое значение, и этой магии всегда было трудно сопротивляться.
Но разве мог ее кто-то винить за то, что она ошиблась? Те годы, что она прожила в этом доме, сроднили ее с северным крылом, в южном же она не появлялась никогда.
Сердце билось где-то под подбородком, и стук его противно отдавался в висках. Мария поймала осуждающий взгляд Кэлвина и вспыхнула.
Лаверн, казалось, не замечала ничего. Она шла, крадучись, всматриваясь в каменные стены, в провалы стрельчатых окон, в мрачные ответвления лестниц, ведущих на первый этаж, а то и ниже, в тайные подземелья замка. Тени от пламени факелов на стенах плясали на коже ее скул, а мягкие звуки шагов тонули в обволакивающий тишине мрачного замка.
Они оставили змеиного лорда и его свиту обустраиваться в гостевых комнатах и отправились дальше.
Мария хотела бы знать, что ее мийнэ чувствует, но понять так и не вышло. На бесстрастном лице чародейки не отразилось ни единой эмоции. Лаверн задержалась у одной из дверей в широком коридоре – лишь на мгновение, но это не ускользнуло от внимания Сверра. Там, где коридор делал крутой поворот вправо, Лаверн коснулась пальцами каменной кладки.
– Полагаю, мальчик будет жить с тобой, – сказал Сверр, распахивая дверь просторной комнаты, выходящей окнами на бескрайний лес, простирающийся от замка на юг.
– Мария тоже останется здесь, – припечатала Лаверн, и провидица поняла: кое-что она дала понять Сверру негласно.
– Как пожелаешь, – не стал спорить он. – Для твоего клана приготовлены комнаты дальше по коридору. Ужин в семь.
Когда Сверр вышел, а соратники Лаверн разбрелись по комнатам для недолгого отдыха, мийнэ опустилась на кровать и закрыла глаза. Она выглядела усталой, но Мария знала: в глубине души мийнэ напугана. Этот дом изранил ее, и как бы ни хотелось Марии сюда вернуться, Лаверн явно была не готова.
– Змеиное кубло! – подытожил Кэлвин, оттолкнулся от дверного косяка и подошел к окну. – Вся эта семейка.
– Тебе страшно? – Ча присел рядом с Лаверн и взял ее руку.
– Нет, малыш. – Она обняла его и прижала к себе, и Мария заметила, что пальцы у нее дрожат. – Мне не страшно.
– А зря. – Кэлвин обернулся и сверкнул глазами. – Тебе следует бояться. Его, его веллово семейство, а теперь еще и верховных Капитула. Это ловушка, Лаверн! Он заманил тебя в западню!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Сверр не желает ей зла… – возразили Мария, но Кэл припечатал таким яростным взглядом, что она замолчала.
– Еще одно слово о его заботе…
– Хватит! – отрезала Лаверн и поморщилась. Поцеловала Ча в макушку и коснулась амулета на груди. Она всегда его касалась, когда нервничала, и в этом Марии тоже виделся тайный смысл. – Прекратите собачиться. Мария, я не останусь в этом доме навсегда. Но ты можешь, я говорила. И давай закроем тему. Кэл, он хранит осколки в замке, я почти уверена. Мне они нужны, к тому же… Эридор велел мне ехать в Клык и ждать дальнейших указаний. Поэтому мы подыграем королю, подыграем Капитулу, да самому веллу подыграем, чтобы добиться цели.
