Каждый день мы видели, как новые пироги прибывают в бухту и каждый день целые деревни высаживались из них, уступая место другим. Индейцы, похоже, сильно страшатся пролива и осмеливаются входить в него лишь в полную воду, если море спокойно. В подзорные трубы мы отчетливо видели: когда пирога оказывается между оконечностей пролива, поднимается вождь или, по меньшей мере, самый уважаемый индеец и воздевает руки к солнцу, по-видимому, обращаясь к нему с молитвой, в то время как другие изо всех сил налегают на весла. Знаками мы спросили у индейцев, что означает этот обычай, и они объяснили нам, что в недавнее время семь больших пирог погибли в проливе, но восьми удалось спастись. Спасшиеся индейцы посвящают этот ритуал либо своим богам, либо памяти утонувших товарищей. Мы наблюдали его и в месте захоронения, где, несомненно, покоился прах кого-то из тех, кто погиб в проливе.
Эти пироги не похожи на те, которые используют в этом месте и которые представляют собой лишь выдолбленный древесный ствол, с каждого борта дополненный досками, вшитыми в дно пироги. У этих пирог есть шпангоуты и планширь[95], как у наших лодок. Остов выполнен очень хорошо и покрыт множеством тюленьих шкур, которые служат обшивкой: она сделана настолько совершенно, что лучшие мастера Европы лишь с трудом смогли бы повторить такую работу. Обшивка, о которой я говорю (мы обмерили ее со всем тщанием), была помещена в склеп рядом с урнами, в то время как остов пироги покоился на подставке возле гробницы.
У меня было сильное желание увезти этот покров в Европу. Мы, в сущности, были полными его хозяевами. Эта часть побережья бухты не населена, и ни один индеец не смог бы нам помешать. Кроме того, я убежден, что эти утонувшие были чужаками, и я изложу, на чем основывались мои догадки, в следующей главе. Однако существует вселенская религия уважения гробниц усопших, и мы должны исповедовать ее.
Наконец 30 июля в четыре часа пополудни мы снялись с якоря при очень слабом бризе от веста, который не прекращался, пока мы не отошли на три лье от берега. Горизонт был настолько прозрачен, что мы увидели и смогли пеленговать гору Святого Ильи на норд-весте, с расстояния не менее сорока лье. В восемь вечера, когда мы были в трех лье к югу от входа в бухту, лот показал девяносто саженей и илистый грунт.
Глава IX
Июль 1786
Описание гавани Французов. —
Ее широта и долгота. —
Преимущества и неудобства этой бухты. —
Растительность и горные породы. —
Животный мир. —
Нравы и обычаи индейцев. —
Их ремесла, оружие, одежда и склонность к воровству. —
Веские основания полагать, что лишь русские имеют косвенное сообщение с этим народом. —
Их музыка, танцы и страсть к игре. —
Описание их языка.Скорее бухта, чем залив, которой я дал имя гавани Французов, расположена, согласно нашим наблюдениям и наблюдениям мсье Дажеле, на 58° 37′ северной широты и 139° 50′ западной долготы. Отклонение магнитной стрелки составляет здесь 28° на восток, а магнитное наклонение — 74°. Начерченная нами карта лучше любого описания познакомит с размерами этой гавани и направлением по сторонам света.
В новолуние и полнолуние море поднимается здесь на семь с половиной футов и за час достигает полной воды. Ветра с моря или, возможно, другие причины настолько сильно воздействуют на течение в проливе, что я видел, как прилив входил туда подобно самой быстрой реке. При других обстоятельствах, хотя и в ту же самую фазу Луны, можно было преодолеть прилив на шлюпке. Во время прогулок я установил, что линия полной воды на пятнадцать футов выше уровня моря.
Сильные течения прилива и отлива, вероятно, свойственны плохому времени года. Когда с юга дуют сильные ветра, пролив, должно быть, непроходим, во всех других случаях течения сильно усложняют проникновение в бухту. Выход из нее также требует сочетания определенных условий, что может задержать отплытие судов на несколько недель. Проход пролива возможен лишь в полную воду. Бриз от веста до норд-веста зачастую устанавливается ближе к одиннадцати часам, что не позволяет воспользоваться утренним приливом. При этом ветра от оста, которые будут встречными, как мне кажется, более частые, чем ветра от веста, а высота окружающих гор препятствует проникновению на рейд ветров от норда, то есть с суши.
Поскольку эта гавань имеет большие преимущества, я посчитал своим долгом познакомить также с ее неудобствами. Мне представляется, что она не будет удобна для кораблей, посланных за пушниной: такой корабль должен делать остановки во множестве бухт, не задерживаясь надолго ни в одной. Индейцы распродадут весь свой запас шкур в первую же неделю, а любая потеря времени весьма навредит интересам владельца.
Однако страна, которая пожелает основать факторию на этом побережье, по примеру английских в Гудзоновом заливе, не сможет подобрать более подходящего места для подобного заведения. Батареи из четырех крупнокалиберных пушек, расположенной на одной из оконечностей пролива, было бы достаточно, чтобы защитить столь узкий проход, который еще и затрудняют течения. Эту батарею будет невозможно разгромить или захватить с суши, поскольку прибой всегда столь яростен, что высадка в другом месте исключается.
Форт, склады и само торговое поселение следует разместить на острове Кенотаф, который в окружности составляет почти лье. Его землю можно возделывать, на нем есть вода и древесина.
Судам, которым не нужно искать свой груз в разных местах и которые могут взять его на борт в одном-единственном месте, не грозит какая-либо задержка. Несколько буев, расположенных внутри бухты для навигации, сделают ее вполне безопасной и легкой. Появятся лоцманы, знающие наилучшее направление и силу течений в определенный момент прилива, что обеспечит уход и приход судов в любое время. Наконец, мы приобрели здесь так много бобровых шкур, что я вполне могу предположить: большего количества ни одна другая область Америки не смогла бы дать.
Климат этого побережья представляется мне безмерно более мягким, чем климат Гудзонова залива на той же широте. Здесь встречаются сосны высотой в сто сорок футов и со стволами шесть футов в поперечнике. Сосны того же вида в форте Принца Уэльсского и форте Йорк по размеру едва ли достаточны, чтобы изготовить утлегарь[96].
В течение трех-четырех месяцев в году растительность разрастается здесь очень буйно. Я не удивился бы, если бы увидел, что здесь хорошо растет русская пшеница и множество других обычных растений. В изобилии мы встретили здесь сельдерей, щавель, люпин, дикий горох, тысячелистник, цикорий и губастик.
