Мадлен потерла виски.
— Я знаю что делаю, Росс. Четыре или пять дней. Дайте мне их, и я доберусь до Старых Королей. – Она замолчала, когда еще несколько разорвавшихся снарядов заглушили все остальные звуки. – Я никогда не ошибалась за всю свою карьеру.
На краю кратера появился адъютант со знаками различия лейтенанта. Он прискакал на лошади. Судя по пыли на его щеках и почерневшему от жара стволу лазгана, он только что прибыл с передовой.
— Инквизитор, сэр, лорд-генерал приглашает вас на совещание, — выдохнул младший офицер, пытаясь удержать бившую копытом лошадь в узде. В другой руке лейтенант держал повод еще одной лошади, оседланной и подготовленной для Росса.
Росс кивнул и повернулся, щелкнув каблуками, обсидиановые пластинки его табарда тускло мерцали. Прежде чем выбраться из кратера, Росс обернулся к Мадлен.
— Я не знаю, есть ли у вас эти четыре или пять дней. Великий Враг уже здесь, он берет улицу за улицей, дом за домом.
— Пять дней или ничего, Росс, — ответила Мадлен.
ПЕРВЫЕ восемь часов боя были самыми тяжелыми. Белое жаркое утреннее небо все покрылось облаками дыма, висевшими, как штормовые тучи над южным поясом. Вспышки огня бушевали вдоль Цепи Крепостей. Гривы пламени лизали соединяющие валы, обвивали городские укрепления. Ударная волна от взрывов непрерывно сотрясала землю.
У большей части городов Цепи Крепостей не было настоящих защитных стен. Укрепления были построены в эпоху, когда войны на планете велись копьем и дубиной, и с тех пор стены осыпались, превращаясь в обломки барельефов и исторических фризов. Громадный океан воинства Великого Врага ударил в них яростным потоком, сокрушая стены, растекаясь по площадям, наполняя улицы. Пехота Броненосцев сначала не использовала свое огнестрельное оружие. Они набросились бушующей ордой, размахивая внушающим страх оружием ближнего боя, характерным для налетчиков. Они взбирались на низкие стены, неустрашимо устремляясь навстречу огневой мощи оборонительных позиций кантиканцев, семь миллионов голосов ревели как один.
Через несколько минут передовые батальоны были отброшены сокрушительной мощью удара Великого Врага. Боевые порядки Кантиканской Гвардии начали рассыпаться, когда были прорваны позиции, защищавшие главные дороги и соединительные валы. Кантиканские офицеры отводили свои части из отдаленных районов, занимая гражданские здания или какие-либо другие укрытия.
Сила первой атаки оказала деморализующее действие на Гвардию. Несмотря на тактические полосы огня вдоль улиц, оборонительные дефиле на внешних периметрах, сектора огня с перекрытием, огневые точки и проволочные заграждения, несмотря на все тактические преимущества, противник сокрушал их оборону. По всей Цепи Крепостей позиции целых бригад прорывались и взламывались атакой Броненосцев. Противник отрезал и окружал роты и взводы. Рота «Н» отдельного 46-го батальона Кантиканской Гвардии закрепилась на текстильной фабрике в одном из внешних районов города Чиндар. Отрезанная и окруженная рота держалась почти час, пока у них не кончились боеприпасы. Их трупы Броненосцы привязали цепями к своим патрульным машинам и протащили по улицам. В нескольких километрах к востоку, в Барсиде, взвод кантиканцев под командованием неопытного лейтенанта сдался Броненосцам, когда был захвачен храм, в котором они укрывались. Взвод пленных вывели перед позициями 19-го батальона, занимавшего оборону у восточного виадука Барсида. Командир Броненосцев – эльтебер — задушил всех пленных на виду у их товарищей. Их трупы были бесцеремонно сброшены в канал.
К шестому часу боя уже мало что напоминало единый фронт. Великий Враг обходил осажденные имперские позиции. Подразделения Гвардии часто получали приказ отступить, чтобы защитить артиллерию и командные пункты.
В беспорядке уличных боев авиация Имперского Флота не могла точно поражать вражеские цели на поле боя. Противник все время атаковал, окружая и обходя имперские позиции. Это была тактика, которую имперское Верховное Командование называло «борьбой за захват», и она лишала имперские войска их единственного преимущества – господства в воздухе. «Мародеры» были перенацелены на тыловые коммуникации Великого Врага, исполняя роль тяжелой артиллерии.
Ангкора, место захоронения Старых Королей, и пункт, где шел наиболее тяжелый бой, оборонялась особенно упорно. За мощеную плитами дорогу, ведущую от огромных ворот Ангкоры внутрь города, шло ожесточенное сражение. Ее каменные плиты позволяли проехать в город тяжелой бронетехнике Великого Врага, до пяти машин в ряд. Имперское командование не могло этого позволить.
Полковник Иса Батам получил приказ удерживать центральную дорогу, задача, которую он считал безнадежной. Он расположил своих солдат за статуями животных по сторонам эстакады, организовав полосу огня для автопушек, гранатометов и сомкнутых рядов лазганов. Они ждали, а по вокс-связи постоянно шли сообщения о наступлении противника, прорывавшегося сквозь имперскую оборону в отдаленных районах Ангкоры. Приглушенные крики и шум выстрелов, прерываемые помехами, пугающе действовали на его солдат. Они жевали табак, чтобы успокоиться – челюсти сжаты, глаза расширены, дыхание напряженное.
О приближении Броненосцев возвестили по вокс-связи предсмертные вопли офицера, командовавшего обороной соседнего района, к востоку от полка Батама. Броненосцы ворвались в церемониальные ворота, полный дека-легион пехоты, десять тысяч воинов. Под командованием Батама было лишь 690 человек.
Хотя подступы к воротам были сильно заминированы, Броненосцы шли неостановимо, бесстрашно, маршируя в ритм боевых барабанов. Впереди колонны шагал наик, размахивая бумажными фонарями Хорсабада Моу.
Кантиканцы открыли огонь. Батам подумал, заметил ли вообще противник, что они здесь, и даже если заметил, обратил ли на них внимание.
Но Броненосцы заметили их. Они нарушили строй, бросившись вперед, атакуя фланговые позиции Батама. Лучи лазерных выстрелов вонзились в волну бойцов Великого Врага. Гвардейцы смогли вести огонь лишь несколько секунд, пока Броненосцы не ворвались на их позиции.
Броненосец в клиновидном нагруднике перепрыгнул через статую морского конька, за которой прятался Иса Батам, разрубая воздух бритвенно-острым клинком. Батам всадил штык в бок Броненосца, там, где нагрудник соединялся с пластинами набрюшника. Удар настиг Броненосца в прыжке, едва не вывихнув руки Батама. Полковник застрелил врага из лазгана в упор и выдернул штык из его тела.
— Держитесь, стойте и сражайтесь! – крикнул полковник. Он осмотрелся вокруг, глядя на отчаянную схватку, мелькание сверкающих клинков и мечущихся тел. Один из его ротных капитанов, Сайэм, подошел к нему, на ходу стреляя очередями.
— Сэр, думаю, пора! Мы продержимся меньше, чем ожидали! – закричал он, перекрикивая шум боя.
Действительно, пора. Полковник Батам видел двойные пилоны врат Ангкоры, примерно в километре далее по дороге. Монолитные колонны были окутаны дымом от выстрелов, безучастно возвышаясь над бойней внизу.
Капитан Сайэм был прав. Они не могли и надеяться удержать дорогу. Доктрина Гвардии требовала, что если позиция станет непригодной для обороны, следует лишить ее стратегической ценности для противника.
— Активировать заряды, капитан! Проклятье, давай! – крикнул Батам. Обернувшись, полковник увидел, что капитан уже мертв. Клинок мелькнул над головой Батама, и полковник присел. Клинок отрубил его правое ухо и часть скальпа. Батам, вцепившись в кровоточащую рану, другой рукой схватил детонатор, висевший на поясе. Схватив его, он неистово вдавил кнопку.
Подрывные заряды, заложенные у основания ворот, взорвались, подняв тучу дыма и обломков. Трехсот метровые пилоны содрогнулись и начали медленно падать. Тысячи тонн резного камня – со статуями пляшущих животных, посвященных мертвым – рухнули на мостовую. Сотрясение земли при этом почувствовали сражающиеся в самых дальних городах Цепи Крепостей, оно было даже сильнее, чем сотрясение от снарядов. Шесть тысяч тонн камня, падающих с высоты нескольких сотен метров – такой звук нечасто услышишь.
Полковник Иса Батам и все его солдаты погибли мгновенно. Центральная дорога Ангкоры превратилась в гряду каменных обломков. Пыль и осколки, поднятые силой удара, продолжали сыпаться вниз еще несколько минут. Но по всей Цепи Крепостей сражение продолжалось, так, словно не произошло ничего важного.
ИНКВИЗИТОР Росс прискакал в штаб так быстро, как только позволяла скорость лошади.
В скромном склепе, возведенном в одном из самых древних погребальных районов центра Ангкоры, был расположен штаб лорда-генерала Мурата Фейсала, командовавшего операцией. По совпадению этот склеп был родовой гробницей первого имперского губернатора Аридуна, правившего после Войны Освобождения. Росс подумал, что это место весьма подходящее с поэтической точки зрения, чтобы управлять из него Последней Войной Медины.
