Или бог с ним, с базаром? Животных оставлять одних опасно, вчерашний день - яркий тому пример, а ведь дома была Наталья, и то Патрик умудрился накормить Аргона запрещенными конфетами. Конечно, можно запереть котов в санузле, где стоят их лоточки, пусть покукуют в обществе друг друга, а Аргона изолировать в прихожей, закрыв двери во все помещения и убрав из зоны видимости и "доставаемости" все кожаное и меховое, дабы уберечь пса от соблазна погрызть и пожевать. Хозяева так поступать не разрешают, я неоднократно предлагала этот вариант, и каждый раз он встречался в штыки, как негуманный по отношению к животным, но ведь никого дома нет и в ближайшие два часа не предвидится, никто не узнает. Нет, не по мне это, нельзя - значит, нельзя. Я, конечно, хитрая, изворотливая, даже где-то находчивая, но не подлая, в том смысле, что не делаю того, что не разрешено, исподтишка. Нельзя - значит, нельзя, соблюдение хозяйских указаний оплачивается моей зарплатой. Тогда, стало быть, уборка. Или ну ее?
Может, просто посидеть тихонечко с книжкой, заварить себе свежего зеленого чаю и понаслаждаться одиночеством? Имею я, в конце концов, право на отдых или как?
Чай я заварила и даже выпила две пиалушки, но потом меня загрызла совесть. Обернуться с базаром я уже не успевала до двенадцати, поэтому достала тряпки, чистящие средства и пылесос и занялась делом.
Лучше бы я пошла на базар, честное слово! Потому что в половине двенадцатого тренькнул звонок, и, когда я открыла, на пороге тамбурной двери стоял собственной персоной Евгений Николаевич Сальников, младший сын Николая Григорьевича и Аделаиды Тимофеевны и, соответственно, младший брат Великого Слепца. Тот самый "брат Евгений", который злоупотреблял алкоголем и заставлял Старого Хозяина столь трепетно относиться к "нарушениям режима" со стороны старшего сына.
С Евгением Николаевичем я уже была знакома, за время моей работы он приходил несколько раз. Каждый его визит был как две капли воды похож на предыдущий, вплоть до времени суток. Всегда в первой половине дня.
Всегда с похмелья. Всегда в приличном костюме, выбритый и с вымытыми волосами. Всегда с бодрой улыбкой и жадно блестящими глазами. Но это - на поверхности.
На самом же деле, то есть в глубине, картина получалась примерно такая: длительная и обильная пьянка, потом два-три дня "добавления" в меру финансовых возможностей, потом визит в семью брата, потому что деньги закончились, а здесь можно перехватить и денег, и выпивки. Нальют обязательно, отказать не посмеют, все же вокруг интеллигентные люди, и ни у кого язык не повернется вслух произнести: ты алкоголик, я не дам тебе денег и не налью водки. Все же делают хорошую мину и строят образцовую семью обеспеченных "новых русских". И главное - никто не пойдет на открытый скандал, иначе папа разволнуется, а ему нервничать нельзя.
Значит, будут улыбаться, сцепив зубы, наливать, подавать закуску, потихоньку подкидывать деньжат "на поправку здоровья". Можно было бы, конечно, просто попросить денег и быстренько ретироваться, но не таков у нас Евгений Николаевич. Он хоть и бывший, но интеллигент, он любит, чтобы все было красиво, и стол чистый, и тарелки белоснежные, и еда вкусная, и водка из холодильника, и стопочка до прозрачности отмытая. И чтобы не пить в одиночку. Ибо питие без компании - вернейший признак алкоголизма. Разумеется, при уходах в глубокие многодневные запои Евгений Николаевич и в одиночку не гнушается водочку выкушивать, поскольку до алкоголизма он все-таки допился. Но при менее тяжелых ситуациях он все еще надеется обмануть окружающих и самого себя и строит эдакого вполне благополучного, но временно неудачливого в делах и в личной жизни богемного интеллигента, решившего в свободное время навестить родственников.
Насчет неудачливости в делах - тут все правда. Образование у братьев Сальниковых совершенно одинаковое, потому как покойная Адочка обоих сыновей в свой институт учиться устроила. Но если спокойный, флегматичный и, смею надеяться, рассудительный Гомер сумел без излишней суеты, шума и пыли найти себе вполне прибыльное дело, без гигантского размаха, скромненькое, но зато стабильное, и при этом, уйдя с преподавательской работы, остаться в том же институте не то почасовиком, не то на полставки, чтобы не терять на всякий случай педстаж, то его младший братец, обуреваемый идеями немедленного обогащения и порочным (правда, непонятно откуда взявшимся) представлением о собственной исключительности, принялся с приходом новой экономической ситуации метаться в разные концы, наделал глупостей, подорвал свою репутацию и растерял всех друзей. Через некоторое время приобрел новых, но уже не тех, с которыми можно было вести дела, а исключительно таких, с которыми хорошо было "расслабляться" в алкогольно-закусочном антураже, мня себя непризнанным гением и понося общую несправедливость мироустройства.
На данный исторический момент Евгений Николаевич нигде не работал уже года три и жил, равно как и пил, на деньги друзей, собутыльников, но в основном - женщин. Природа наделила его внешностью не только очень привлекательной, но и устойчивой к разрушительному воздействию алкоголя. Честно говоря, он был куда красивее Гомера. И находятся, находятся пока еще женщины с деньгами и подходящим характером и менталитетом, которые "покупаются" на яркую Женечкину внешность и имидж печального гения Правда, быстро прозревают и бросают его, но на их место тут же приходят другие, так что до подзаборного подыхания безденежному Евгению Николаевичу пока далеко. Если с ним что и случится, так только от пьянства, но отнюдь не от голода и нищеты. Перехватывать же деньжат у семьи брата он является, насколько я понимаю, именно в те моменты, которые случаются между женщинами - предыдущей, уже бросившей его, и следующей, еще не вступившей на стезю подруги гения.
Евгений Николаевич был расчетлив и никогда не приходил вечером. Картина "Семья в сборе" его совершенно не устраивала. Еще с тех времен, когда я здесь не работала, он взял за правило приходить в первой половине дня, когда дома с Николаем Григорьевичем сидели либо Наталья, либо Алена, либо Денис, либо кто-то из "приглашенных" - временные сиделки или знакомые.
Встречаться с братом он избегал. Гомер, несмотря на слепоту и нежелание ни во что вмешиваться, с братом обращался без снисхождения, и хотя и давал деньги (родной ведь брат-то, как откажешь), но при этом устраивал жестокие разборки и выбором выражений себя не затруднял. Для Алены и Дениса он был старшим, дядюшкой, и они прекословить не смели. Наталья же вообще дамочка бесхарактерная, ссориться не любит, зато стремится выглядеть любезной и светской и до скандала не опускается. Что же до Николая Григорьевича, то Евгению было отлично известно, что отец без особой нужды из своей комнаты не выходит и о приходе сына, если вести себя правильно, не узнает. Под правильным поведением в данном случае понимается пребывание на кухне и разговор вполголоса. У Натальи он просил деньги впрямую, открытым текстом, всем же остальным, то есть детям, посторонним, а впоследствии и мне, деловым тоном сообщалось, что он, Евгений Николаевич, заскочил за деньгами, потому что Павел попросил его купить одну штуку (какую именно - никогда не уточнялось, но никто и не спрашивал), и Евгению прямо сейчас нужно за ней ехать.
Искренне веря красивому мужчине с приятными манерами, дети или "временно сидящие" посторонние звонили Павлу Николаевичу и получали сухое указание, где взять деньги и сколько дать. Я точно знала, что ни Алену, ни Дениса эти увертки не обманывали, они прекрасно понимали, что такое их дядя Женя и зачем ему деньги, но все играли в одну общую игру под названием "Семья Сальниковых - семья без недостатков и уродов".
И вот это счастье под названием Евгений Николаевич как раз и привалило мне в разгар уборки и за полчаса до возможного звонка шантажиста.
- Здравствуйте, Ника, - светским тоном поприветствовал он меня. - Паша дома?
- Нет, Евгений Николаевич, он на работе, - таким же светским тоном ничего не ведающей прислуги ответила я. - Он вам срочно нужен?
- Вообще-то да. Я достал ему один каталог, о котором он давно меня просил, нужно до двух часов его выкупить, а у меня денег не хватает, поиздержался в последнее время.
Дальше все шло по давно написанному сценарию. Евгений позвонил брату и строгим голосом произнес:
- Паша, мне нужны деньги.
Потом передал мне трубку, и я получила указание дать Евгению три тысячи рублей из тех, что были выданы мне сегодня утром "на хозяйство". О том, что после такой выдачи мне будет не с чем идти за продуктами, Гомер, как водится, не подумал. Но я, извините, тоже не овца, которая покорно идет на заклание. Если Великий Слепец готов остаться без ужина - это его личное дело, но оставить Старого Хозяина без диетпитания я не имею права. И, кстати, сегодня последний срок оплаты счета за междугородные переговоры, если не заплатить - моментом телефон отключат, на Замоскворецком телефонном узле нравы строгие.
