к Фредди, а сама в это время не жалеешь чувств Шарлотты. И теперь я хочу спросить тебя. — Он подошел к ней ближе, смотря в глаза. — Так ли мы отличаемся друг от друга?
Оливия была ошеломлена, и Саймон видел это по ее взгляду. Он ушел, оставив ее наедине со своими мыслями.
Ее сильно поразило, как Саймон пролил свет на нее со стороны и как ловко он перевел на нее стрелки. Определенно, Саймон был неправ. Но его слова по какой-то причине заставляли ее все время возвращаться к этому эпизоду. Оливия ощутила новую волну желания что-нибудь написать, чтобы отвлечься.
Глава 22
Оливия попросила миссис Рутнер обеспечить ее необходимой канцелярией. Хорошо, что в доме имелись краски, фартук и даже старенький мольберт. Уединившись в комнате, похожей на заброшенную мастерскую, она спустя столько времени начнет писать. По неизвестной причине ей захотелось остановиться в этом помещении.
Здесь было достаточно света благодаря западному окну, тогда как день близился к концу. Оливия провела рукой по шершавой поверхности бумаги. Оглянувшись вокруг, она не ощущала присутствия времени здесь. Словно оно застыло в тот момент, когда эту комнату оставили нетронутой. Закрыв глаза и принюхавшись, она ощутила запах старых вещей и дерева. Это было прекрасно, потому что каждая ветхая вещь имела свою историю в этом мире, свою маленькую жизнь. Для нее они всегда представляли особенную ценность. Яркий свет солнца накрыл комнату своим одеялом словно позолота. Повсюду лежали куски дерева, из которых когда-то изготавливали различные вещицы.
Оливия взяла в руки деревянную игрушку, напоминающую лошадку. Работа была выполнена искусно. Изгибы вырезаны плавно и точно. А на окне стояла незаконченная дикая лисица. Повсюду стояли и предметы женских украшений, например, заколки и гребни. Оливия заметила даже деревянную посуду, которая была окрашена в синем и белом цвете. Это напомнило Оливии гжелевский стиль. Она поражалась тому, что все эти прекрасные вещи лежали здесь, в огромных слоях пыли. Им стоило бы красоваться на витринах магазинов или быть расставленными по дому на виднейших местах. Но Оливии пора приступать к своему делу.
Она надела фартук и решила изобразить одну из деревянных игрушек. Первой ей попались на глаза красочные деревянные часы в виде скворечника. Поставив на стул, Оливия проводила легкими движениями краской по бумаге. Ее интересовало, почему Саймон не разобрал эту мастерскую. Возможно, это вообще все его работы. Невольно мысли Оливии вернулись к их разговору.
«Так ли мы отличаемся друг от друга?» — повторяла она в уме. Саймон что, считал, будто она оценивает его поведение предвзято и несправедливо, в отличии от своего собственного? Фредди и Шарлотта — два совершенно разных человека. Если первый делал Саймону больно из-за зависимости, то второй намеренно выводил Оливию. И это большая разница. О Фредди некому позаботиться, а о Шарлотте есть. У него нет дома, семьи и денег, а у нее все это в избытке.
Вспомнив детали, как Шарлотта убежала в истерике, прямая линия скворечника на бумаге искривилась под тяжестью руки Оливии.
«А вдруг она совершит с собой что-то непоправимое?»
От страха ее бросило в холод. Нет, Шарлотта слишком себя любит, чтобы сделать нечто подобное. У нее не хватит духу на это решиться. Но как бы Оливия не отторгала эти мысли, они все равно возвращались к ней, заставляя думать о Шарлотте. Вот черт! Ей очень не хотелось, чтобы вина за смерть этой капризной девчонки лежала на ее плечах до самых седых волос. Да, она немного погорячилась и нужно было проявить осторожность в своих словах. Но, если посмотреть с другого боку, Шарлотту не особенно волновало состояние Оливии и ее чувства. Она не старалась подбирать слова, чтобы уколоть с аккуратностью. И все равно Оливия должна быть выше этого. Если она порицала недостаточное милосердие в Саймоне, то ей следует показать ему пример. Оливия начнет с извинений для Шарлотты. Она не верила самой себе, что ей придется извиняться перед этой выскочкой! Оливия напоминала себе, что это делается только для ее спокойствия и, чтобы показать Саймону, как он не прав.
Оливия отошла на шаг, окинув взглядом натюрморт. На ее взгляд, получилось неплохо, не хватало несколько штрихов. Солнце почти село, и комната заметно потемнела, наполнившись тоской, которая пропитывала все, вплоть до стен. Оливия поспешила покинуть ее, пока ее настроение снова не поникло. А картину можно закончить и завтра. Прибрав за собой рабочее место, она быстренько выскочила за дверь.
Шагая по дому в одиночестве, Оливия искала Шарлотту. Она надеялась наткнуться на нее, когда та будет одна. В этом огромном доме было так легко заблудиться. Достаточно свернуть не туда и готово: ты потерялся. Но Оливия не потерялась. Наоборот, ей казалось, что это все вдруг куда-то исчезли, словно их смыло водой. Дом стал безлюдным. Она предположила, что остальные решили поиграть в прятки. Коридоры и комнаты опустели, как после урагана. Сильный ветер бил в окна так, что Оливии стало жутко неприятно и страшно. Она обняла себя руками. Ей начало казаться, что черные тени в углах шуршат, словно перешептываются друг с другом. Каждый шаг Оливии отдавался эхом по дому. Она ускорилась, стараясь не обращать внимания на ужасающие звуки. Ее юбки громко зашумели. Оливия не могла никого найти даже из прислуги. Она побежала вниз по ступенькам лестницы, вспомнив, что сейчас, должно быть, провожают барона на улице. Ее это несколько успокоило. Резко повернув, она столкнулась с каким-то мужчиной.
— Ой, пожалуйста, простите!
Поворчав, он выгнулся и повернулся к ней лицом. Это оказался Лонгстри. «Как ей сегодня везет!»
— Леди Уотсон. — Оливия нашла его ухмылку неприятной. Впрочем, как и всегда. — Куда вы так спешите?
— Дом точно опустел. Все, должно быть, собрались внизу, чтобы проводить вас. Мне бы не хотелось пропускать проводы. С моей стороны это будет невежливо.
Барон наиграно рассмеялся:
— Значит, все остальное вы сочли вежливым? Когда при каждом случае вы отвергали мое предложение о танце, но с удовольствием принимали его от лорда Лендского. Потом умничали, намеренно опуская меня в глазах других людей и отвергали меня.
Оливии стало противно. Ей было неохотно вести с ним беседу о своем неучтивом поведении в отношении его. Его претензии были небезосновательны. Да, она все это делала, но только потому, что не хотела ложно дать барону понять, что Оливия жаждет с ним общения и в конечном итоге замужества. Скорее, это даже благородно, хотя он этого даже не заслужил, поскольку пытался шантажировать Саймона и силой
