скользнула по ее губам. Кокаин.
Георгиу открыл пассажирскую дверь.
– Прыгай.
Ариана села в машину. Она уже не ребенок, и пришла пора им всем это понять.
Глава двадцать девятая
Утром Рокси и Алекс, как обычно, собирались на пляж. Шона посулилась готовить еду и отдать Рокси свыше десяти процентов гонорара за книгу, если та обязуется присматривать за Алексом пару часов в день, пока сама она будет работать над мемуарами.
– Ха! – рассмеялась Рокси. – Я даже цента не увижу.
После нескольких дней, проведенных в попытках написать о детстве, Шона начала склоняться к мысли, что подруга была права. Если работа и дальше пойдет такими темпами, то книга никогда не будет написана.
Алексу не терпелось отправиться на пляж. Он дергал Рокси за руку, взволнованный перспективой встречи со своей новой подругой Грейс.
Шона с тоской смотрела на море. Сегодня оно было лазурным и спокойным, как мельничная запруда. Она бы с радостью тоже пошла на пляж и познакомилась с молодой официанткой, в которой Алекс души не чаял. Судя по всему, девушка почти каждое утро приходила купаться перед работой и всегда находила время для игр с Алексом.
– Значит, сегодня, да? – улыбнулась Рокси. – Больше не будешь тянуть?
– Я достаточно долго откладывала, – согласилась Шона.
В конце концов, они приехали на Итос не просто так – на то была причина.
Когда Рокси и Алекс ушли, Шона принялась выбирать наряд. Как одеться, встречаясь с первой любовью по прошествии двух десятков лет? Она перемерила все, что привезла с собой, включая четыре шляпы и шесть пар босоножек.
Потом в отчаянии присела на край кровати и поймала свое отражение в зеркале. На нее смотрела женщина тридцати девяти лет. У нее не было седых волос, лишь несколько мимических морщинок вокруг глаз. Она была загорелой и подтянутой. Черт, она хорошо выглядела. Ей послышался голос отца, который говорил: «Ты выглядишь великолепно такая, как есть, моя дорогая девочка».
Она схватила красную цыганскую юбку с боковым разрезом и поверх белого топа накинула полупрозрачную рубашку из батиста. Слегка подкрасила губы, нанесла немного бронзера, надела любимую широкополую шляпу, взяла «Биркин» и направилась по дороге в город.
Таверна Нико, похоже, совсем не изменилась. Над входом все так же висел бело-голубой навес, на столиках по-прежнему лежали белые скатерти и меню из традиционных греческих блюд.
Она села снаружи и сняла шляпу. Конечно, ее могли узнать, такая вероятность существовала всегда, но, с другой стороны, она оделась неброско, и большинство посетителей были поглощены своими делами – болтали или ели. Кто-то просто любовался видом.
– Извините…
Шона сделала знак мужчине, который обслуживал столики. Тот быстро направился к ней, и она сразу узнала Нико, хотя он постарел, поседел и на лице прибавилось морщин.
– Доброго вам утра, – сказала она с выраженным ирландским акцентом.
Нико поднял голову, на лице появилось озадаченное выражение. Он внимательно помотрел на нее и воскликнул:
– Моя ирландская despoinída! – Он заключил ее в крепкие медвежьи объятия и несколько раз смачно чмокнул. – Ты вернулась!
После он крикнул жене, которая вышла на зов и тоже радушно приветствовала ее.
– У нас на Итосе старый друг – самый лучший друг, – сказал он. – Ты стала еще красивее, чем мне запомнилось! Угощение за наш счет. Грейс!
Он махнул официантке, но Шона жестом остановила его и покачала головой. Нико снова махнул официантке.
– Я так рада видеть тебя, Нико, и с радостью провела бы здесь весь день, но мне нужно еще с кое-кем повидаться.
– Ах да, конечно. И этот другой важнее, чем Нико, – ласково произнес он. – Понимаю. Ему будет сюрприз, да?
– Где он, Нико?
Внезапно по прошествии многих ночей и лет размышлений и вопросов, остававшихся без ответа, она поняла, что не может ждать ни минуты дольше. Должно быть, Нико увидел это в ее глазах.
– Я позову сына, Христиана, он отвезет тебя к нему.
Сын Нико оказался светловолосым красавцем. Казалось, его черты были высечены из мрамора.
– Я работаю с Деметриосом в эллинге, – сказал Христиан, когда катер отъехал от пристани.
– Он работает в эллинге? Я думала, офисы его компании в Афинах и Нью-Йорке.
Мужчина пожал плечами.
– Последние несколько лет он проводит там все меньше времени. Вы сами у него спросите. – Он с любопытством смотрел на нее, ведя катер по волнам. – Откуда вы знаете Деметриоса?
– Когда-то были друзьями… давным-давно, – сказала она.
– На Итосе поговаривают, что у Деметриоса разбито сердце. Полагаю, вам об этом ничего не известно?
– Боюсь, что нет.
Шона была искренне озадачена. Это ее изгнали с Итоса. Это ей, а не Деметриосу разбили сердце.
Она поняла, что катер направлялся к бухте Фенгари, где они с Деметриосом впервые занимались любовью. Выходит, эллинг построен там? Почему он выбрал именно то место?
Когда они обогнули бухту, эллинг появился в поле зрения. У причала был пришвартован ботик, дальше неподалеку от берега барахтались купальщики. Но в целом здесь, как и прежде, было уединенно.
Христиан подвел катер к причалу и помог ей выйти. Шона бросила взгляд в сторону эллинга.
– Он внутри, – сказал Христиан, с интересом глядя на нее.
Ей вдруг стало не по себе. Мысль, что нужно идти туда одной, ее смущала.
Она повернулась к Христиану. Судя по всему, он не собирался сходить на берег.
– Вы не пойдете?
Он покачал головой.
– Думаю, вам, старым друзьям, зрители без надобности. Пожалуй, я прокачусь вдоль залива, а после вернусь за вами.
Он завел мотор и поплыл, но Шона не сдвинулась с места – она стояла, стиснув руки. Если Деметриос внутри, почему он не вышел на шум катера, не поинтересовался, кто это был? Гул мотора разносится далеко.
Наконец, решив, что хватит тянуть резину, она пошла по деревянным доскам пристани, ступая почти неслышно. Побеленные деревянные двери были широко распахнуты, из глубины доносился звук радиоприемника, настроенного на дневные новости.
Внутри по стенам висели части парусной оснастки и книжные полки с классикой «Пингвин-букс», на всех поверхностях валялись инструменты. Еще имелось несколько лодок на разных стадиях готовности. Брезент частично прикрывал небольшое деревянное суденышко, у дальнего конца которого, опустив голову, сосредоточенно трудился мужчина.
Шона стояла в дверях, не зная, как быть дальше. Сердце отчаянно колотилось. Потом то ли ветер зашуршал ее юбкой, то ли иной звук привлек его внимание, но мужчина поднял голову.
– Вам помочь?
Во рту у Шоны пересохло, она не могла произнести ни слова. Сколько раз на протяжении всех этих лет она думала о том, что сказала
