— Павлик, Нугзар звонит, что ему ответить?
— А что ему надо?
— Спрашивает, как ты себя чувствуешь?
— Скажи, пусть через тридцать минут у подъезда ждет мое превосходительство. Одыбался я.
Спустя полчаса Секретарь доставил своего шефа в «Лотос».
— Нугзар, пока я делами занимаюсь, на «яму» сбегай. Там шпана должна ханку варить, если голяки, то хоть пачку кодеина разыщи, трещит головушка — кряхтя, вылез он из «Тойоты» и, пристроив на тонкой переносице, радужные «хамелеоны», шагнул в кофейню. Секретарь газанул по адресу, где малолетки со свернутыми набекрень мозгами, день и ночь варганили наркоту.
На место отвалившей иномарки Культурного встал серебристый «Линкольн». Из него лениво вывалились два невысоких парня с толстенными рыжими цепями на шеях и закурив «Мальборо», толкнулись в стеклянные двери «Лотоса».
— Пал Палыч здесь? — спросил один из них босяков, глыкающих пиво за ближним к ним столиком.
— Там, — кивнул в сторону подсобки одноглазый парнишка, — закурить дай?
— Воруй, братец, а не пиво с утра глуши — бросил им на стол сигареты Весна.
Оторвавшись от записной книжки и отложив в сторону авторучку при виде вошедших, Культурный вежливо растянул в улыбке губы.
— Привет, жулики, — по очереди пожал он потные руки Весне и Калине.
— По делу или на чашку чая заглянули?
— По Бабушкина сейчас ехали: возле «Лиона» менты и «Скорая» стоят. Мы на минутку тормознули. Девчонки-продавщицы базарят, что их комок только что выхлопали. Игорь сел на краешек полированного стола.
— Они ведь, кажется, в общак исправно отстегивают? Разберись, Пал Палыч, что там у них за канитель?
— Я Нугзара на «яму» отправил, вы на тачке?
Калина подал Весне ключ зажигания.
— Свози его, Паха, к магазину, а я пока в зале с пацанами потолкую.
Культурный и Весна мотанули до комка.
Игоря, высматривающего знакомых за шушукающимися столами, пригласили к бару Ловец с Торопыгой.
— Привет, Калина, падай к нам.
— Здорово, пацаны, — не спрашивал разрешения, из початой бутылки сухого вина угостил он себя и, облокотившись на стойку, подмигнул миловидной барменше.
— Не в курсе, что за грузин возле Пал Палыча трется?
— Нугзар что ли? — тонко оскалился Ловец.
— Он раньше секретарем комсомольской ячейки в мединституте ошивался. Теперь вот в люди выбился. У Культурного правой рукой стал. Кличка, правда, старая осталась, Секретарь — заржали друзья.
— Куда, интересно, пенсионер лыжи навострил?
— Несколько хлопаков час назад «Лион» грабанули, — выпрямился Игорь и потер поясницу.
— Грамотно отработали, в масках. Но магазин под нашей крышей, платит, как положено. В ментовку не лукается. Нужно найти этих жиганов и объяснить, что так делать негоже.
Вмешиваться не хотелось. Такими, как Калина, присутствующий здесь же, в кафе, Гоцман зимой печи топил, но базар задел его за живое и, не выдержав, он подошел к стойке бара.
— Правильно пацаны и сделали, что этих барыг вышелушили. Это вы привыкли на халяву «капусту» рубить, обращался Гоцман к одному Игорю, — а эти хлопцы, рискуя жизнью, себе на хлеб с маслом зарабатывают.
— Они против шерсти прут. Воровское и общаковое движение не признают, как с этим быть?
— Не трогай воровское. Ты да Весна — бродягами себя считаете, а у шпаны порядочной на глазах по городу на лимузинах шлюх покатываете. В казино за вечер по двести штук оставляете.
— Это наше личное дело.
— Тогда не лезь в воровское.
— Почему?
— Потому что истинный бродяга продал бы свой «Линкольн». На вырученные от продажи бабки накупил бы курехи, чая и подогрел бы в нашей области все зоны. Арестанты в тюрьме лапу сосут, а ты и кодла твоя измазали бесстыжие рожи икрой черной, увешались золотыми побрякушками, как индийские набобы и все у вас ништяк.
Спорить с Гоцманом, который был авторитетней Культурного и не был до сих пор вором в законе потому, что по молодости запачкался кровью, Игорь не решился и сделав вид, что ему срочно надо на кухню, ушел.
— Зря ты, Санька, ему стоп в гору выписал. Он теперь на тебя злобу затаит.
— Ничего, — обнял тот подельника за шею и заглянул в его зеленые глазищи — пускай, собака, скушает, а то навострился с коммерческих лавок дань собирать. Скоро сам в коммерсанта превратится. Послушай, Гриха. Рожа у тебя вытянутая, нос вострый, словно сабля, но самое главное — смуглый ты, даже слишком. За что тебя девки любят?
— Глаза зеленые, видишь, — шутливо подставил под падающий луч света настенного бра лицо Ловец.
— Ну, ты даешь! На черной морде зеленые шары. Любят тебя за это что ли?
— Конечно! Телки в мужиках разбираются. Ну и в штанах конечно не подарок. Лялька, пузырь шампанского нам выкати, да не из-под прилавка, с холодильника.
Лариска с Наташкой взахлеб и наперегонки тараторили Пал Палычу и Весне, как их ограбили.
— Никого, главное, не били и даже не материли. Добрые, вежливые…
На крыльце смолили сигаретами два майора с Управления по борьбе с организованной преступностью.
— Послушать этих трещеток одно удовольствие, — покрутил черный ус Вьялов.
— Виктор Лаврентич, может, их кто с нашего Управления обчистил, — добрые и хорошие ведь только у нас служат.
С редкими волосами, зачесанными назад и пронзительным волчьим лицом, Кладников пропустил, что балагурил ему заместитель. Он чутко внимал продавцам, понимая, что это не просто информация, а голая правда, которую девушки на следствии скорее всего скроют.
— Интересно, — покрутил на пальце брелок с ключами Паха, кто же вас так по-джентельменски выставил? — и конечно удивился бы узнав, что набедокурил тут его бывший солагерник и даже одноклассник, ныне проживающий в Первомайске, Олег Иконников.
Знали его и Кладников с Вьяловым, правда, только визуально, но скоро они познакомятся поближе. Майоры, сытые и здоровые, Святой, голодный и блюющий от встречи с пулей, но зато все трое будут недовольны жизнью…
— Веснин, бардак в городе, — цвыркнул слюной в щель передних зубов Вьялов.
— Что вы за блатные, если ваш магазин взяли?
— Залетные это, Александр Васильевич, — слегка стушевался Паха — свои бы не посмели.
— Приезжие, говоришь? Спасибо, подумаем…
***
Все, что можно было, разделили и все равно, половина комнаты оставалась загроможденной мешками, сумками, коробками. Святой еще раз все проверил, в надежде что-нибудь, куда нибудь пристроить. Но радиотелефоны, несуразно длинные кожаные плащи из Турции, итальянские туфли, парфюмерию и все остальное домой тащить было незачем.
