Рона со всех сторон. Порылась в сумке, нашла шапочку и варежки Эмили и протянула ей. На данный момент сойдет. Они вышли на улицу, и она закрыла за ними дверь. Облегченно выдохнула и огляделась по сторонам. Вокруг них в лунном свете возвышались темные силуэты деревьев, усыпанная снегом земля жутковато светилась. Извилистая дорога широкой плоской змеей уходила от дома вдаль, где в паре миль от них скрывался город. Они могли добраться до него примерно через час.
– Мамочка, мне холодно, – пожаловалась Эмили.
– Знаю, детка, – отозвалась Дилайла, и эти слова вырвались у нее изо рта облачками пара. – Вот сейчас начнем двигаться и согреемся, точно?
– А куда мы идем? К папе?
– В город. Я подумала, что было бы неплохо съесть там по паре блинчиков на завтрак. Что скажешь?
– Со взбитыми сливками?
– Хочешь взбитых сливок? – Дилайла зашагала по дороге, толкая коляску.
– Да, я люблю взбитые сливки! И клубнику.
– Тогда можешь взять и взбитые сливки, и клубнику.
– А почему мы идем по дороге? А вдруг тут поедет машина и задавит нас?
– Здесь нет машин в такое позднее время, – сказала Дилайла, молясь, чтобы это было так.
– А почему мы гуляем ночью?
– Я просто подумала, а не устроить ли нам небольшое приключение?
– А вдруг тут есть чудища?
– Нету здесь никаких чудищ.
– Что, если…
– Кто там? – послышался громкий голос в ночи.
Сердце у Дилайлы упало. Из окрестных теней вышел Ричард, на плече у него висела винтовка. Он уставился на них, явно сбитый с толку.
– Это всего лишь мы, – ответила Дилайла, пытаясь изобразить жизнерадостность. – Эмили с Роном проснулись и никак не могли опять заснуть, вот я и решила с ними прогуляться, чтобы они всех не перебудили.
Взгляд Ричарда метнулся к сумке на плече у Дилайлы, а потом к тяжелому пластиковому пакету, висящему на ручке коляски.
– Не думаю, что разгуливать по дороге – такая уж хорошая мысль, – наконец произнес он.
– О, мы совсем ненадолго!
Что он тут делает, ночью, на морозе? Роуз говорила ей, что мужчины по очереди караулят дом, но Дилайла и представить себе не могла, что они занимаются этим и по ночам.
– Вот что я тебе скажу, – продолжал Ричард. – Почему бы нам всем не вернуться и не прогуляться вокруг дома? Мне будет спокойней пойти с тобой, зная, что вам всем ничего не грозит.
– Спасибо, но в этом и вправду нет необходимости. – Дилайла улыбнулась ему и шагнула вперед.
Ричард заступил ей дорогу. Луна оказалась у него за спиной, и его великанская тень вытянулась перед ним.
– Пойдем-ка назад, – еще раз предложил он. И места для споров уже не осталось.
Глава 36
Моисей молча стоял в столовой арендованного дома. Его паства отодвинула обеденный стол и стулья к стене, чтобы освободить пространство. Тем не менее там было слишком людно, и некоторые остались в коридоре, привстав на цыпочки и заглядывая внутрь.
Дилайла стояла в самом центре комнаты, уставившись в пол. Лицо у нее было бледным, а дыхание – прерывистым, паническим.
Моисей и сам не мог до конца в это поверить. Она что, и вправду пыталась уйти? Ричард в этом не сомневался. Он застукал ее, когда она шла по дороге посреди ночи с обоими детьми и большей частью вещей. Выглядело это совершенно однозначно, но Моисей хотел дать ей шанс оправдаться. Ну разве могла она так вот их бросить? После всего, что он для нее сделал?
– Объяснись! – потребовал он.
– Я… я не могла уснуть. И дети проснулись. Поэтому я решила немного с ними прогуляться. Я не думала, что это такая большая проблема. – Прозвучало это совсем слабо, и она избегала встречаться с ним взглядом. Пальцы у нее задрожали.
Пожалуй, Ричард все-таки прав. Дилайла определенно чувствовала себя виноватой. Но почему она решила уйти?
Моисей знал, почему. Дилайла просто испугалась. Она лишь мельком увидела величие того, что они делали, но еще не до конца это осознала. Обычно он стремился убедиться, что его новые последователи постигли истину, прежде чем принять участие в крещении. Но в данном случае ему этого не удалось. С Дилайлой он явно поспешил, самонадеянно решив, что она постигнет ее сама. А может, и вспомнит их общее прошлое. Придется сейчас исправить эту оплошность. Потребовать от нее такой же верности и бесстрашия, каких он требовал от всех своих последователей.
Моисей достал из кармана бронзовую зажигалку. Высоко поднял ее и провозгласил:
– Мы все обладаем священным пламенем!
Собравшиеся в комнате дружно достали свои собственные зажигалки. Двое пристыженно поспешили к выходу, пошарив по карманам и поняв, что явились на собрание без священного огня. Моисей озаботился тем, чтобы запомнить их имена. Он поговорит с ними позже.
Он протянул зажигалку Дилайле, которая нерешительно взяла ее.
– Отныне это твое священное пламя, – объявил Моисей. – Ты должна всегда носить его с собой.
– Спасибо, – нерешительно отозвалась она.
– Только нечестивым пристало бояться огня, – мягко добавил он.
Члены общины стали зажигать свои собственные зажигалки, и по всей комнате заплясали мерцающие язычки пламени. Это было завораживающее зрелище, и от святости момента у Моисея чуть не перехватило дыхание. Несколько секунд спустя, следуя примеру окружающих ее людей, Дилайла тоже зажгла свою зажигалку.
– Испытание огнем делает нас сильнее, – продолжал Моисей. – Чистота наша – щит наш!
– Аминь, – эхом отозвались его последователи.
– Ты хочешь получить прощение за грехи свои, Дилайла? – вопросил он.
– Д-да.
– Тогда позволь священному пламени очистить твои грехи!
Дилайла наконец подняла глаза, в замешательстве глядя на него. Это вызвало у него раздражение. Если б она внимательно слушала его проповеди, то уже поняла бы, что ей следует сделать.
– Прикоснись пламенем к своему запястью, – приказал Моисей.
– Подождите… – слабо проговорила Дилайла, глаза у нее расширились от страха. – Может, лучше не надо?
– Только грешникам пристало бояться огня, – опять напомнил он ей.
– Но… вы что, хотите, чтобы я обожглась?
Все это чересчур уж затягивалось, и он уже начинал терять терпение. Наверное, когда она увидит, как через это испытание проходит ее дочь, тогда сразу все поймет.
– Где девочка? – рявкнул Моисей, повернувшись к Роуз.
– На улице, с Анной, – ответила та. – Я могу позвать ее, но ты же говорил мне…
– По-моему, Дилайле нужно посмотреть, как это делается.
– Нет! – выпалила та. – Вот, я сейчас сделаю это! Сейчас сделаю!
Дилайла поспешно поднесла запястье к горящей зажигалке и вскрикнула от боли, когда пламя обожгло кожу. Быстро отдернула руку, по щекам у нее уже текли слезы.
– Тебя коснулось священное пламя! – Моисей улыбнулся ей. – Как и всех нас!
Люди плакали от
