Ранее правительство Чеченской Республики доводило до сведения Вашей администрации о полной солидарности с курсом президента России по демократизации страны и готовности оказать Вам в этом тяжелейшем деле всемерную, всестороннюю поддержку. В этот суровый час, когда решается судьба России, мы еще раз хотим заверить Вас, что мы верны слову и готовы помочь в любой момент всеми средствами, которыми располагаем.
Примите, Господин Президент, уверения в моем высоком уважении.
Президент Чеченской Республики Джохар Дудаев 7 октября 1993 года № 06-353 город Грозный
Как они близки, однотипны, Ельцин и Дудаев, два авантюриста от политики — методами решения политических проблем — танки, бронетранспортеры, спецназ, расстрелы людей. Очевидна и их духовная, внутренняя близость — дудаевцев и ельцинистов: одинаково циничное отношение к человеческой жизни, морали, нравственности, презрение к демократии, народу, животная страсть к власти и наживе, и... ложь... и — насилие...
В первом письме — реверансы российскому президенту, заверения в том, что в развернувшейся по инициативе Кремля борьбе с Верховным Советом симпатии мятежного экс-генерала на стороне российского президента, и сигнал Кремлю, что Хасбулатову нечего рассчитывать на помощь из его республики. Крайне любопытно второе письмо, в котором Дудаев советует Ельцину совершить государственный переворот, причем с главной целью избавиться от своего земляка, Хасбулатова, поскольку предлагается «сохранить» Съезд народных депутатов России, но председательствовать на этом съезде, по мнению Дудаева, должен вице-президент Руцкой. Руцкому чеченский президент готов «простить» даже введение на территории Чечни ЧП, лишь бы был отстранен Хасбулатов — в этом, конечно же, сказывается традиционный для многих (если не для большинства) националов комплекс неполноценности — ненависть к более сильному земляку, глухая зависть. Следующее письмо написано скорее для поддержания «темпа постоянной связи» через односторонние послания — уже после того, как стало ясно, что референдум ничего Кремлю не дал, и поэтому генерал воздерживается от обычных своих советов, что делать российскому президенту дальше. Поэтому он не осмеливается называть имя Председателя Верховного Совета, но зато ссылается на третьестепенных депутатов в российском парламенте, которые якобы чуть ли не готовят «переворот» в Грозном в пользу «коммунистов».
Но зато какая радость в последнем письме-телеграмме, направленном сразу же после того (7 октября 1993 года), как расстреляли парламентский дворец, а меня бросили в Лефортово. «Правительство Чеченской Республики одобряет ваши действия по подавлению коммунистическо-фашистского мятежа в Москве», — пишет этот бывший парторг авиационного полка, получивший звание генерала в силу добросовестного служения, «беспредельно преданного делу коммунизма... образцовое выполнение заданий командования в Афганистане...» — так гласила его характеристика в личном деле.
Люди же в республике мыслили иначе — тысячами они собирались в Грозном, других городах и селах на митинги, требовали суда над кремлевскими путчистами и освобождения их земляка — и это в то время, как Дудаев дал строжайший приказ не допустить никаких митингов в защиту Хасбулатова, против ельцинских преступных властей!.. А его прихвостни устраивали праздничные застолья с пляской и стрельбой, отмечая «падение Хасбулатова».
Резюме.
Можно определенно отметить следующее: Ельцин и его сторонники никогда не решились бы атаковать Верховный Совет, если бы власти Чеченской Республики не заняли бы откровенную позицию поддержки кремлевских действий по уничтожению парламентарного строя. Дудаев «прикрыл» Кремль от возмущения и активных действий населения всего Северного Кавказа.
Глава 2. ЗАГОВОР И МЯТЕЖ
Приготовления заговорщиков («ГКЧП»-2)
В Верховный Совет непрерывно приходили сведения о ширящемся кремлевском заговоре. Ельцин стал инспектировать подмосковные воинские части, предупреждать их о наступлении «решительного часа». Генеральские звезды сыпались направо и налево. Элитным частям повышали жалованье, улучшали питание. Стали проводить учения с использованием макета Белого дома. Когда, узнав об этом, группа депутатов выехала в расположение воинской части, где происходили эти «учения», их туда не пустили.
Звоню Ельцину — не соединяют, Черномырдину — не соединяют. Раз 10 пытался в тот день достучаться до этих высших должностных лиц государства — не хотят разговаривать с главой российского парламента. Позвонил министру безопасности Виктору Баранникову (он еще был «при своей должности»), потребовал объяснений по фактам; начисто отказывается их подтвердить, заверил, что никаких приготовлений к «чему-то особенному» не проводится.
Конечно же, он не стал говорить им правду — Баранников был предан своему «хозяину» — Ельцину. Уже в середине сентября, в воскресенье, часов в 11 вечера, вдруг по правительственной связи позвонил мой заместитель, Валентин Агафонов, дежуривший в 1-й приемной (Председателя Верховного Совета). Сообщил, что получил сведения о введении в Москву крупных воинских частей МВД. Попросил срочно приехать в Белый дом. Приехал. ...Оказалось: гостиница «Москва» была объектом, на котором отрабатывали штурм Парламентского дворца войсками МВД. Так что к штурму Белого дома готовились загодя и основательно... Армии, офицерства заговорщики боялись — не случайно появился приказ об изъятии табельного оружия у офицеров, а также у курсантов военных училищ и вузов и отправке его на склады. Это делало армию более контролируемой в случае внутреннего вооруженного конфликта и оставляло парламент без поддержки симпатизирующих ему офицерских кадров.
Снятие В. Баранникова с должности министра безопасности (кстати, под явно надуманным предлогом — «недостатки» в руководстве погранвойсками) и частичное переподчинение войск Министерства безопасности (МБР) и МВД — Министерству обороны, а спецгрупп «Альфа» и «Вымпел» — Главному управлению охраны (ГУО), привело ряд аналитиков к мнению, что Ельцин «готовится к чему-то серьезному и поэтому пытается поставить МБР под свой личный контроль».
Надо отметить, что в российской печати много писалось о том, что Баранников был снят в связи с тем, что пришел к выводу (или дал себя убедить), что политика Ельцина наносит «ущерб национальным интересам России». И якобы вступил в тайный союз с Хасбулатовым. Чушь какая-то! И далее — по якобы аналогичном причинам был ранее снят с должности и «человек № 2» в МВД — генерал Дунаев. На деле же все было иначе — я бывал часто недоволен Баранниковым и публично делал замечания в адрес его «ведомства». А о какой-то «близости» Дунаева к руководству парламента и речи не могло идти. Они оба, так же как и многие другие, пали жертвой подозрительности Ельцина. И оба «побежали» в парламент с жалобами на президента, находя в некоторых депутатах «сочувствие». Это, в свою очередь, воспринималось в Кремле как нечто серьезное — видимо, там стали бояться уже собственной тени.
Подготовка к мятежу осуществлялась через разгром органов безопасности, удаление профессионального ядра из его состава, уже потерявших былой профессионализм после августа 1991 года (большинство профессиональных чекистов были уволены, либо они сами ушли из «конторы»). Одновременно расширялась сфера действия Главного управления охраны президента (ГУО), и численность людей в этом управлении возросла до многих тысяч — офицеров. Убрав Баранникова, Ельцин специально решил не спешить с назначением нового министра, оставив Галушко «исполняющим обязанности» — любимый метод секретарей обкомов партии в прошлом: «подвесить» человека в неопределенном состоянии.
Демонстративные посещения в последние месяцы Б. Ельциным воинских частей (как раз тех, которые были непосредственно затем задействованы в расстреле парламента) укрепили меня в мысли о готовящемся государственном перевороте. Да и не только меня — многих других парламентариев, моих военных советников, независимых наблюдателей. Показательно, что проправительственная пресса их тогда высмеивала: у страха, мол, глаза велики. Даже Филатов, мой бывший зам, оскорбительно прокомментировал мои предупреждения относительно наличия заговора в Кремле против Конституции. «Известный генерал» Дмитрий Якубовский, друг генерала Кобеца, Шумейко, адвоката Макарова и прочих, сообщил, что еще «в июле был разработан план, в соответствии с которым Хасбулатов должен быть устранен с политической арены до ноября». А за несколько дней до объявления Указа № 1400 работникам силовых министерств, а заодно и президентской охране «вдруг» повысили зарплату — почти в два раза.
