Очередные ненужные подробности из жизни Шалинбергов, но лучше так, чем сходить с ума от неизвестности. Неважно, что происходило между мной и Риком раньше — сегодня он спас мне жизнь. Здоровье точно спас.
— Вы чего-нибудь хотите, лиерра?
— Нет.
— Тогда отдыхайте, у вас был сложный день, — посетовала она. — Я вернусь чуть позже и принесу лекарство.
— Подождите! — Лекарство. Ариса. Академия. — Я не могу тут остаться, — я вскочила на ноги, — мне нужно вернуться в Академию.
— Милая….
— Аурелия. Аурелия Грасс.
— Лиерра Аурелия, — с той же материнской улыбкой продолжила Мардж, — боюсь, что сейчас это невозможно. Таер Шалинберг занят Рикардом и не сможет отдать распоряжение конюху, а экипаж уже уехал в Орланию — нас собирался навестить друг таера.
— Я… поняла, — расстроенно опустившись на край кровати, я вздохнула.
Выбора и правда нет, мне придётся остаться там, где я опасалась оказаться больше всего. В Изервуде, поместье Исгардра Шалинберга, который знал обо мне слишком много.
— Не грустите, лиерра. — Мардж забрала стопку одежды и подошла к двери. — Вам всё равно не удалось бы проскакать в седле несколько часов. Отдохните, наберитесь сил и завтра сможете вернуться в академию. Здесь всегда рады друзьям Рикарда.
— С чего вы решили, что мы друзья? — Мардж остановилась в дверях и одарила меня понимающим взглядом.
— Каким бы добрым ни был наш мальчик, он не стал бы спасать врага.
Мардж уже давно ушла, а я продолжала сверлить взглядом дверь.
Что должен чувствовать человек, которого спасли? А в том флаконе явно не родниковая вода была… наверное, благодарность. Возможно, шок. И желание, чтобы случайный герой выжил.
Последнего у меня было с избытком. Я мечтала, чтобы Шалинберг выздоровел как можно скорее. Чтобы самой его прибить! Потому что он давно перестал быть для меня очередным безликим студентом, раздражая взглядом голубых глаз и идиотскими выходками. Не знаю, как это случилось и почему, но меньше всего мне хотелось, чтобы с ним что-то случилось. Особенно, по моей вине!
Поднявшись, я подошла к окну. На окружающий поместье лес опускалась темнота, укрывая и так безмолвные деревья. Казалось, они знали всё на свете, но молчали, укрытые пушистыми шапками снега.
Я не знала, где находился Изервуд, но то, что вековые деревья не качались от ветра, а вдалеке виднелись очертания гор, говорило, что мы гораздо западнее Унаша. И севернее. В спальне не оказалось камина, но от этого не становилось холоднее, и я прислонилась лбом к расписным стёклам.
По коже прошёл мороз, оставляя след из мурашек на руках и плечах, а я не знала что делать. Молиться? Я не учила ни одной молитвы. Родители не представили меня рианам при рождении, а Присли и вовсе плевал на то, водили меня в Храм или нет. Гораздо больше религиозной воспитанницы ему нужны были мои деньги, поэтому с тройкой рианов — Авором, Анером и Аитаей, я познакомилась тогда, когда изучила, обязательный для каждой порядочной леди «Свод благословления».
В котором благословлений от силы десяток страниц — остальное место в трёхсотстраничном томе занимали «нет» и «нельзя». Поэтому благословенных Храмом с каждым годом становилось всё меньше.
Бежать и искать Мардж? Вряд ли она уснула, но это далеко не гарантия, что, ей можно отвечать на мои вопросы. Я бы не стала, оставляя эту привилегию хозяину дома. Который сейчас, вполне может быть, спасает Рику жизнь.
Хоть бы сказали, что это за зелье такое было!
— Лиерра Грас, — зашедшая в спальню молоденькая служанка поклонилась мне и ловко поставила закрытый крышкой поднос на столик недалеко от окна, — ваш ужин.
— Благодарю. Скажите, а таер Шалинберг освободился?
— Я не знаю, лиерра, — девушка отступила и опустила голову. — Извините.
— Ничего, это… вы не виноваты. — Я тряхнула волосами и снова отвернулась к окну, слыша, как закрылась дверь за служанкой.
Дверь. За служанкой.
А ведь я не в плену! Меня не запирали, не запрещали выходить и не ограничивали! Резко выдохнув, чтобы не потерять настрой, я отправилась на поиски ответов.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Увы, но пустой коридор не дал ни одного. Обитые деревянными панелями стены, ковры на полу, пейзажи в рамах и низкие столики молчали, предпочитая хранить тайны бывшего герцога. За незапертыми дверьми пылились такие же спальни как та, которую отвели мне. Широкая массивная лестница из тёмного дерева спускалась в холл, из которого вели две одинаковые двустворчатые двери.
Решив довериться интуиции, я зашла в левую. Неожиданно светлая мебель, высокие окна и зажжённые камин. Та комната, где оказались мы с Риком.
— Не спится? — Я развернулась на знакомый голос.
— Таер Шалинберг. — Кланяться было необязательно, но я опустила голову быстрее, чем подумала об этом.
— Садитесь, лиерра Аурелия Грасс, — хмыкнул не старый ещё мужчина, в то время как мне не удавалось отбросить назойливую мысль.
Может, это не Исгард?
Сколько ему должно быть сейчас лет? Чуть больше ста? Сто двадцать? В любом случае слишком много для темноволосого высокого и стройного мужчины с приятным низким голосом. Я видела состарившихся людей, видела и магов, разменявших стопятидесятилетний юбилей. Но ни один из них не был похож на Исгарда Шалинберга.
— Похоже, у вас выдался сложный день? — Откровенная насмешка.
Стоило ему устроиться в глубоком кресле у камина, как зашла Мардж и поставила перед таером стакан и бокал. Мне она улыбнулась и подала чашку из тончайшего фарфора. По запаху — с травяным настоем. Хороший вариант, чтобы занять руки, но его вопрос всё же требовал ответа, даже если автор задумчиво смотрел на огонь в кресле напротив.
Я не умею общаться с такими магами. Да я вообще общаться не умею! Предел моей изворотливости — подстроить гадость младшему Шалинбергу, но никак не вести светские беседы со старшим.
— Боишься?
— Я… извините, таер Шалинберг, но я не понимаю, как здесь оказалась.
— Моему внуку грозила опасность, фамильный перстень перенёс его туда, где его могли спасти, — словно ничего особенного не случилось, объяснил Исгард.
Подумать только! Перенёс!
Это простое заявление степенью невозможности стояло где-то рядом с рассказом Ориана об осканте. Потому что моментального способа перемещения из одной точки в другую наши маги ещё не придумали! Да, ходили слухи о разработках и испытаниях, но слухи и о наших отношениях с Риком ходили.
— Как он себя чувствует? — Пальцы дрогнули, и предательски звякнул фарфор.
— Рикард отдыхает, ему повезло. — Я смогла выдохнуть только после его «повезло» и отставила настой. — На вас напали?
— На меня, — со вздохом призналась я, не отрывая взгляда от колен. — Рик пришёл мне на помощь и… пострадал… из-за меня.
— Брось! — хмыкнул Исгард и отпил из пузатого бокала что-то крепкое. Такой запах я ощущала впервые. — Рикард пострадал из-за себя. Любишь его?
— Что?.. — вскинув на него шокированный взгляд, разом осипла я. — Я?
— Для брака достаточно чувств одного, а раз Рикард лежит здесь вместо того, чтобы развлекаться с пакостниками Делабергами…
— Простите! — Я не могла больше это слушать. Одно дело Рик и совсем другое, когда о браке говорит тот, кого недолюбливают в столице даже спустя три десятка лет добровольной ссылки. — Я устала и…
— Сядь.
Исгард даже голос не повысил, в то время как я осознала себя уже сидящей на прежнем месте.
— Мне неважно, кто ты, — в меня упёрся взгляд холодных тёмных глаз, — из какой семьи, как учишься. Гораздо больше я беспокоюсь о счастье и благополучии своего внука, которое не устроится, если в его жизни не станет тебя.
— Я говорила Рику и скажу тоже самое вам — мы с ним не будем вместе. — Даже пришпиленной к стене кабинета Присли мне не было так страшно. Но стоило прояснить всё и сразу.
— Почему? — с неожиданно весёлым интересом спросил Исгард.
— Потому что я его не люблю, — пусть мой голос звучал тише, чем хотелось бы, но твёрдости намерений это не меняло.
