— Больно? — Щелчок и рядом с моим лицом завис светящийся шарик.
— Нет.
Как-то разом осозналась и поза, и его близость, и собственное смущение. Лучше бы мне было неловко за истерику! Потому что снова перехватило дыхание, участился пульс, а внутри зашевелились бабочки. И это в чужом поместье и чужой спальне.
— Я… беспокоился.
И ведь действительно беспокоился. Настолько, что оставил академию, ехал верхом несколько часов, не стряхнул пыль с одежды и пришёл. Тогда, когда был нужен.
— Ты не ответил. — Плохое время, плохое место, но последние недели хороших у меня не бывало.
— На что? — Ориан перебросил копну волос мне за спину.
— Вестник и леди Зольберг. — Как же трудно! Сдержаться, не выдать себя, не опуститься до упрёков и обвинений.
— Лея, — насмешливо покачал головой Ориан, поднимая взгляд, — с каких пор ты веришь газетам?
— Я верю тебе, Ориан, — глупое, детское признания, заставившее его замереть. — И надеюсь, что не обманусь в своей вере.
— Эта статья и леди Зольберг были несколько лет назад. Лем любит такие сюрпризы, когда считает, что кто-то зарвался. Тебя это волновало? — Он осторожно приподнял моё лицо за подбородок.
— Если скажу, что нет, ты поверишь? — Едва слышный шёпот.
— Я расстроюсь, Лея.
Ориан не прятался за тишиной, должностью или возрастом. Он и целовал меня так, как делал всё — открыто и уверенно, без сомнений и отговорок. Так, что Изервуд со своими обитателями отодвинулся куда-то далеко, став неважным и ненужным.
— Я не мог думать, что с тобой что-то случилось, — признался Ориан, разглядывая меня в темноте ночи.
— Всё в порядке. — В отличие от него, во мне не было уверенности ни в чём.
— Исгард сказал, что тебя лечили, — не поверил Ориан.
— От зелья меня закрыл Рик, — вспомнив о приличиях, я некрасиво сползла с его коленей и подтянула повыше одеяло, — но после нападения остались несколько царапин.
— Эти? — Я не успела понять, о чём он. Ориан коснулся тыльной стороны моей руки, удерживающей одеяло, и вместо неприятного дёрганья по коже заструилось мягкое тепло.
— Ты ведь не лекарь! — Его позабавил мой поражённый выдох.
Ещё бы! Пусть лечить других проще, чем себя, но такого уровня мне не достичь и к старости.
— Когда лежишь в лесу, один, слыша топот фаркасов, вспоминаешь многое, — улыбнулся Ориан. — И очень быстро учишься.
— Но они ведь идут на кровь…
— Да, — подтвердил он. — Поэтому умение себя лечить было одним из главных критериев выживаемости. — Выпустив мою правую руку, он взял левую и также легко её вылечил. — Ещё раны есть?
— Нет, — мгновенно забыв про ссадины на коленях и длинную глубокую рану на бедре, улыбнулась я.
Вместе с успокоительным, из запасов герцогини Шалинберг — мамы Рика, Мардж принесла мне длинную светлую ночную рубашку. Лёгкую, приятную к телу и очень красивую. Жаль только, что привезённый из Миерии лён не отличался особой плотностью, а широкое, плетёное вручную, кружево только добавляло прозрачности силуэту. Если бы я задумалась о том, что Ориан приедет, легла бы в домашнем платье. Тоже из гардероба леди Олиены.
— Лея, — не сдвинувшись с места, насмешливо протянул Ориан, но я всё равно подтянула одеяло повыше.
— Со мной всё в порядке.
— Тогда почему здесь пахнет вытяжкой Миалиса? Ей не обрабатывают царапины.
Мне страшно представить, что ещё может знать этот мужчина! Потому что даже я не знала, каким именно обезболивающим Мардж обработала рассечённую на бедре кожу перед тем, как зашить рану.
— Я не зельевар, не лекарь и понятия не имею, о чём идёт речь.
— Ты меня боишься? — прямо спросил Ориан, и я не смогла солгать.
— Нет. — Обречённо выдохнув, я откинула одеяло.
Не став ничего говорить, Ориан коснулся моей лодыжки.
Мы оба понимали, что для лечения его ладони необязательно поглаживающим движением подниматься до колена, попутно сдвигая ночную рубашку, но… Ориан продолжал меня изучать, а я не отрывала взгляда от сцепленных ладоней, не позволяя дыханию сбиться, а пальцам задрожать. Когда обе коленки оказались вылеченными, я нервно одёрнула подол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Страшно было? — откровенно подначил меня он.
— Нет, просто… — Не выдержав напряжения, я вскочила, задела бедром спинку стоящего рядом стула и охнула. Похоже, действие обезболивающего закончилось. На этом самом стуле меня осматривал лекарь, и он же подставил меня перед Орианом.
— Лея? — Передо мной снова стоял ректор Академии контролируемой магии — внушительный, строгий и не допускающий даже намёка на возражения.
— Нет, я не буду раздеваться.
— А кто говорил о раздевании? — вздохнул Ориан и подошёл ко мне. — Где болит?
— Я рассекла правое бедро, когда… падала, а Мардж зашила.
— Обезболив Миалисом, — закончил за меня Ориан. — Лея, мы раз за разом возвращаемся к одному и тому же! Хватит терпеть и считать себя всесильной.
— Я и не считаю, — мотнула я головой.
Не став спорить, Ориан приобнял меня за талию одной рукой, другую положив на моё бедро. Поверх ночной рубашки.
— То есть ткань тебе не мешала, — простонала я, уткнувшись ему в плечо. Щёки горели и в целом мысли о собственной морали не приносили восторга.
— Нет, — хмыкнул он.
— А если кто-нибудь зайдёт? — От одной только мысли я вздрогнула, не желая даже думать, что скажет тогда Мардж и хозяин Изервуда.
— Тогда я скажу правду, — отозвался Ориан и отошёл, а моё сердце, кажется, забыло, что от него требуется разгонять кровь по венам, — что не мог оставить свою студентку без помощи.
И я ни за что не признаюсь, насколько сильным оказалось разочарование от его слов.
— Спасибо. — Боль прошла, и я вернулась в постель.
— Отдыхай, — понял намёк Ориан и улыбнулся. — Завтра мы отправимся в академию.
— Спокойной ночи, Ориан.
— Спокойной ночи, Лея.
Щелчок захлопнувшейся двери спустил с цепи всё многообразие мыслей, но я не успела обдумать ни одну из них, заснув, как только голова коснулась подушки.
Глава 34
— Доброе утро, милая лиерра, — пропела Мардж, заходя в спальню.
К этому моменту я успела умыться, одеться и смутиться, вспомнив, что встречусь Орианом при утреннем свете.
— Доброе утро.
— Какая вы ранняя пташка! — похвалила она и поставила поднос с мазями на тумбу. — Но оделись, конечно, зря. Давайте посмотрим ваши ссадины.
— Хорошо. — Всегда проще позволить человеку убедиться самому, чем долго и нудно рассказывать что произошло. Поэтому я протянула ей руки тыльной стороной ладони.
— Что тут у нас?.. — начала Мардж и осеклась. Подумала недолго и подняла на меня весёлый взгляд. — К вам по приезде заходил таер Оллэйстар?
— Да, ректор Оллэйстар расспросил меня о том, что произошло в академии и после перемещения, после чего вылечил руки.
— У вас прекрасный ректор, лиерра. Завтрак подадут через полчаса, столовая находится напротив гостиной, куда вы вчера попали с Рикардом. — Мардж снова подхватила поднос и вышла.
В столовой не хватало только меня.
Исгард Шалинберг сидел во главе стола. Сегодня вчерашний темноволосый и тёмноглазый мужчина постарел лет на двадцать, за ночь обзаведясь морщинами, складками у рта и неприятным взглядом. Хотя даже сейчас я не понимала, что в его облике заставляло опускать глаза в пол.
— Доброе утро, таер Шалинберг, ректор Оллэйстар!
— Доброе утро, лиерра, — Ориан улыбался, и мне казалось, что по одному только его виду Исгард легко определит, что между нами происходит. Ещё бы мне это понимать.
— Присаживайтесь, — повелел таер, и слуга отодвинул для меня стул рядом с Орианом, которого устроили по правую руку от Исгарда. — Как вы себя чувствуете?
— Благодаря вам превосходно, — вежливо улыбнулась я и опустила взгляд в тарелку. Есть не хотелось.
— Друзья моего внука всегда получат в Изервуде помощь и поддержку.
«Любишь его?»
Я боялась намёков на свой стихийный дар, но не получила ни одного. Боялась грязных приёмов старого интригана, но он отдал инициативу в руки Рика. Боялась угроз и принуждения и оказалась гостем в чужом доме.
