Примерно в ста пятидесяти ярдах позади второй линии ополченцев, на невысоком кряже, заняли оборону регулярные пехотинцы под личным командованием Моргана. Позади них, за гребнем, укрылся кавалерийский резерв Уильяма Вашингтона. Всю ночь Морган переходил от костра к костру, доводя свой план до каждого рядового и убеждая их, что если они сделают все как надо, поутру Старый Возчик переломит свой кнут о спину Бенни Тарлтона.
Тарлтон прибыл на место боя на рассвете 17 января 1781 г. после беспрерывного ночного марша и с ходу, без отдыха и завтрака, бросил своих людей в атаку. Это была его первая ошибка. Вторая заключалась в пренебрежении стрелками-ополченцами, прицельным огнем выбившими из седел немало прикрывавших его фланги кавалеристов и немногочисленных офицеров.
Когда ополченцы, согласно приказу, устремились в тыл, Тарлтон решил, будто битва уже выиграна, однако, увлекшись погоней, натолкнулся на ожесточенное сопротивление регулярной континентальной пехоты. Британский командир ввел в сражение свой резерв — бойцов 71-го Шотландского полка с тем, чтобы совершить обход противника с фланга. Морган ответил на это стандартным маневром, известным как «откат фланга» и заключающимся в том, что, дабы избежать охвата, фланги отступают и разворачиваются навстречу обходящему противнику. Однако в сумятице отступление повели не только фланги, но и центр. Сочтя это свидетельством поражения американцев и желая завершить разгром, Тарлтон скомандовал штыковую атаку. С громкими криками «красные мундиры» устремились вперед.
Но в действительности Морган не утратил контроля над ситуацией. Уильям Вашингтон, оказавшийся на правом фланге англичан, прислал к нему гонца со словами «Они наступают как беспорядочная толпа. Дай по ним залп, и я пойду в атаку». Морган выкрикнул приказ и отступавшие континенталы развернулись, дали по преследователям залп и сошлись с ними в штыковую. Одновременно в тыл англичанам ударила кавалерия.
Вымотанные, и вдобавок ко всему лишившиеся многих командиров, британцы не выдержали удара. Некоторые побросали оружие и сдались, другие пустились в бегство. Через пять минут сражение закончилось. Морган одержал победу, уничтожив армию Тарлтона и кардинально изменив весь ход войны на Юге. Окажись фронтальная атака Тарлтона успешной, Северная и Южная Каролина почти наверняка подчинились бы королевской власти следом за Джорджией. Этот пораженческий водоворот мог увлечь в воронку и уже выказывавшую признаки усталости Виргинию и Мэриленд. При фактически обанкротившемся и уже зондировавшем почву для мирных переговоров французском правительстве, Англия вполне могла закончить войну, сохранив за собой весь Юг. Откуда, через несколько лет, она несомненно повела бы наступление на оставшиеся независимыми колонии Севера.
Что, если бы Вашингтон не двинулся в Виргинию и не осадил англичан в Йорктауне — или же они бежали бы, как только началась осада?
После состоявшегося при Гилфорд Корт Хаус в Северной Каролине и дорого обошедшегося ему сражения с возрожденной континентальной армией, командующий британскими силами на Юге лорд Чарльз Корнуоллис отступил к побережью, решив отказаться от использовавшейся до сих пор королевской армией стратегии последовательного покорения штата за штатом. По его мнению, чтобы добиться господства надо всем югом, было достаточно привести к покорности богатую и густонаселенную Виргинию. Направившись на север и приняв под начало войска, грабившие Виргинское побережье, граф не встретил заслуживающего внимания сопротивления со стороны малочисленного американского корпуса маркиза де Лафайета.
Куда более серьезно его планам противодействовал британский главнокомандующий сэр Генри Клинтон, полагавший, что граф вторгся в его вотчину, в то время как существует опасность захвата Юга повстанцами Натаниэля Грина. Его язвительные депеши дали Корнуоллису понять, кто распоряжается на этой войне, и тот скрепя сердце отступил к небольшому табачному порту Йорктаун, венчавшему собой полуостров с тем же названием. Согласно приказу, Корнуоллису следовало укрепить город, а большую часть своих сил отправить Клинтону в Нью-Йорк.
Граф не преминул ответить Клинтону, что для постройки требуемых фортификационных сооружений ему необходимы все наличные силы — семь с половиной тысяч человек. Таким образом к концу лета 1781 ход войны поставил обе стороны в такое положение — безысходное на Севере и немногим лучшее на Юге, что стало ясно: тот, кто сумеет нанести один удар, равный по силе Саратоге или Чарльстону, выиграет этот матч нокаутом.
Близ города Нью-Йорка Джордж Вашингтон и командир французского экспедиционного корпуса граф де Рошамбо совещались относительно того, куда лучше такой удар нанести. Вашингтон хотел напасть на Нью-Йорк, но для этого его армия, даже с учетом французских подкреплений, была слишком слаба. Французский командующий предлагал выступить на юг, дабы поймать Корнуоллиса в ловушку в Йорктауне. Вашингтон, однако, считал, что покуда побережье Америки контролирует британский флот, такой поход будет пустой тратой времени и сил. Моряки выручат Корнуоллиса прежде, чем американская армия вынудит его капитулировать.
Однако Рошамбо сообщил, что французские корабли из Вест-Индии получили приказ отплыть на север, дабы укрыться от непогоды в сезон штормов. Почему бы не направить эти корабли в Чесапик, пока солдаты движутся туда сушей? Вашингтон согласился, хотя и неохотно. Во-первых, он опасался того, что английские моряки, как уже не раз бывало, разобьют французских, а во-вторых того, что в время марша многие из его уставших от войны и давно не видевших жалования солдат попросту разбегутся.
Но откажись Вашингтон идти на Йорктаун, французы могли отказать ему в поддержке. Казалось, что революция выдохлась. Континентальный доллар обесценился настолько, что, как мрачно шутил сам Вашингтон, «чтобы купить воз сена, нужен воз денег» Вербовщики докладывали о полном отсутствии интереса к воинской службе. Французы были готовы отозвать войска из Америки и признать свое поражение.
Этого не случилось. Вашингтон выступил в поход на Юг, сопровождавшийся чередой чудес. Дезертирство почти не имело места благодаря срочной выплате жалования звонкой монетой из французской казны. Французский флот поспел как раз вовремя, чтобы поймать Корнуоллиса в ловушку в Йорктауне. Британский флот отплыл из Нью-Йорка на выручку Корнуоллису, но пятого сентября в малоизвестном сражении у мыса Чесапик третьеразрядный английский адмирал по имени Томас Грэйвз ухитрился сделать неправильно решительно все, тогда как французы кое в чем не ошиблись. Сильно потрепанным англичанам пришлось убираться назад в Нью-Йорк, а запертый на полуострове Корнуоллис остался под дулами орудий союзников.
А ведь сумей Грэйвз выиграть морской бой и вызволить Корнуоллиса, взаимное разочарование американцев и французов могло достигнуть критической точки. Вполне возможно, что Континентальный конгресс поставил бы перед своими дипломатами задачу выторговать у англичан максимально приемлемые условия мира. Скорее всего американцам пришлось бы поступиться значительными территориями в штате Нью-Йорк и большей частью Юга. Вдобавок британцы могли предъявить претензии на земли к западу от Аппалачей, где вели кровопролитную войну союзные им индейцы. Рухнувший союз Америки с Францией оставил бы новорожденную республику в мире, где за Британией сохранялось положение доминирующей державы.
В Нью-Йорке энергичный сэр Генри Клинтон предложил Грэйвзу план спасения Корнуоллиса, заключавшийся в посадке большей части армии на суда и походу на Чесапик. Решительное совместное наступление генерала и адмирала могло определить исход войны, но, к глубочайшему сожалению сэра Генри, у Грэвза для подобного предприятия не хватило духу. Не отказываясь наотрез, он, под предлогом необходимости приведения в порядок потрепанных судов, всячески тянул время.
Наконец флот был приведен в готовность. Отплытие намечалось на 13 октября, но именно в этот день над Нью-Йоркской гаванью разразилась страшная буря. Могучий порыв ветра сорвал с якоря один корабль и швырнул его на другой, так что оба получили серьезные повреждения. Грэйвз, само собой, заявил, что не может выйти в море, пока все они не будут исправлены. Не в первый и не в последний раз погода сыграла в борьбе за независимость немаловажную роль.
Пятнадцатого октября французская и американская артиллерия превратила большую часть оборонительных сооружений Корнуоллиса в руины. Кроме того, нападавшим удалось захватить два ключевых редута, что позволяло обстреливать позиции англичан продольным огнем. Понимая, что близится момент, когда союзники предпримут решающий штурм, Корнуоллис отважился на весьма рискованный маневр.
