а постоянно, пока это требуется. Обьективность ее в том, что она вытекает из обьективной, хотя и не наблюдаемой напрямую реальности – единственно возможной черты в отношениях людей, которая гарантирует им общую свободу друг от друга и которую можно найти только совместно. Иными словами, моральная истина – вовсе не индивидуальное дело: договора – и обсуждения, и согласия – нельзя избежать. Но при этом следовать ему придется самому, без всякого принуждения. Участие в договоре – одновременно свободный выбор и выбор самой свободы, потому что единственная доступная человеку свобода – следовать такой этике, хоть хорошей, хоть плохой, чтобы оставаться свободным в обществе таких же свободных людей. Чтобы иметь постоянную возможность выбора. "Детерминизм" 3-го типа, человеческий.
Любая другая мораль – лишь форма насилия. Будучи связан договором, человек подчиняется не силе, а своей собственной личности, своему свободному "я", которое только так и может проявиться – в договоре с другими, в коллективе и обществе. Если подчиняться наложенному кем-то правилу, поклоняться внушенному кем-то абсолюту – это внешнее насилие, если следовать собственному внутреннему желанию, побуждению или стремлению – это выражение психических, биологических, физических и химических процессов. Иными словами, вне договора остается только "настоящий" детерминизм – или внешний, или внутренний.
Но зачем надо участвовать в договоре? Зачем вообще мораль? Вопрос усугубляется тем, что этика договора – вещь нетривиальная. Договор – не только собственный, но и чужой выбор. Придется следовать чужим правилам? Любая мораль – принуждение к себе, но следовать соглашению с другими – отказаться от части свободы своей воли. Следовать этике договора оказывается сложнее, чем следовать своему или "божественному" идеалу, потому что другие стороны договора – простые люди, такие же. Приходится и себя признать таким же, лишить какой-то части субьектности и автономии – способности определять свое поведение и свою мораль. Собственный моральный идеал создает иллюзию свободы – сам выбрал, сам следую. Договор – на грани внешнего принуждения, это почти насилие общества.
– Детерминизм свободы
Чтобы устранить ненужные сомнения, рассмотрим этот своеобразный, 3-го типа, детерминизм. Свобода воли индивида означает невозможность существования закона, определяющего его поведение – нет ничего, кроме его собственного выбора. Но верно ли это, когда таких индивидов двое? Что можно сказать о следующих двух утверждениях:
1) Человек обладает свободой воли, опровергающей любые законы поведения.
2) Человек не обладает свободой навязывать свою волю другим людям.
Первое описывает индивида, вырванного из общества, второе – возвращенного на место. На первый взгляд оно явно неверно – все вокруг только и делают, что навязывают свою волю. Но на самом деле верны оба эти утверждения. Просто они не имеют ничего общего с таблицей умножения или законами механики. Это – принципы организации общества свободных существ и их истинность сродни не законам детерминизма, а парадоксам свободы. В конце концов даже первое утверждение вызывает сомнения – нам всегда кажется, что мы знаем причину наших действий. Лишь оглядываясь назад мы можем с горечью обнаружить, что наши действия были совершенно бессмысленны. Аналогично, верность второго принципа заключается в том, что как бы одни люди не навязывали свою волю другим, это в конечном итоге всегда оказывается неудачным. Даже кратковременное физическое насилие не обладает способностью полностью подавлять волю. В более долгосрочной перспективе мы видим человеческую историю, неумолимо подтверждающую его правоту. Незыблемость принципов можно сравнить с неотвратимостью обьективной реальности – можно сколько угодно отрицать ее существование, но рано или поздно она напомнит о себе.
Но что за свобода без воли, спросите вы? Увы, да. Получается, что в случае хотя бы двух индивидов, появляются факты реальности, которые предзадают поведение. Если воля была у одного, у двоих ее уже нет. Свобода исчезает. Но была ли она на самом деле? Многие считают, что свобода воли обладает высшим приоритетом, что она лежит в основе общественной свободы, и любые ее ограничения – произвол и безобразие. Но на самом деле все прямо наоборот. Первично общество. Вне общества свободная воля сталкивается с такой реальностью, что от нее не остается и следа. Индивид – социальное существо. Только внутри общества он приобретает волю, которая теперь его мучает – она сама по себе не может появиться в условиях детерминизма. Ограничение своей воли одним – источник свободы другого и, соответственно, его собственной. И никакой иной свободы нет и быть не может – наш первый принцип на самом деле по порядку второй. Более того, он из него вытекает. Так факты обьективной реальности порождают необходимость, а должное следует из сущего. Детерминизм свободы.
Уточним, о каких фактах идет речь. Первый – существование свободы, в чьей реальности каждый может убедиться на примере собственной способности шевелить мозгами и руками. Второй – свобода одна на всех и одновременно – у каждого своя, это ж свобода, не что-нибудь как. Факт третий – чтобы свобода могла существовать, каждый должен ее ограничивать. Следовательно, свобода содержит в себе свою собственную необходимость и свое собственное отрицание – мы выбираем ее потому что не можем иначе, а выбирая, мы "создаем" и себя тоже! Ведь мы существуем как личности только благодаря свободе. Так свобода порождает себя одновременно с моральным, хотя на первый взгляд не так уж и страшным долгом – требованием безусловного участия в общем договоре. Парадокс детерминированности свободы можно выразить по другому: долженствование и бытие – это одно и тоже. Не только должное следует из сущего, но и сущее – из должного. Само существование свободного агента возможно только вследствие осознанной им необходимости его существования. А, разумеется, осознание необходимости существования, как и прочее познание фактов реальности, как и всякая иная деятельность, включая философские суждения о "независимости" фактов и мотивов – все это не прихоть, а долженствование прямо вытекающее из возможности существования свободного агента, само условие такого существования.
Кажущаяся несочетаемость принципов разум не смущает. Оба они – его порождение и одновременно – определение. Они показывают, что не только разум и свободная воля – синонимы, но также разум и общественная свобода. Каким образом? Виновата способность разума к познанию. Первый принцип проверяется тем, что познав "закон" своего поведения, разум нарушает его умышленно. Второй – познав его суть, разум подчиняется добровольно, он сам ограничивает свою волю. Первый принцип описывает преодоление разумом природы, второй – самого себя. В результате никакого парадокса нет, зато есть свобода. А способность к размышлению является ее необходимым условием.
– Роль договора
Это и есть этика, реализуемая договором,
