Из глаз Даши полились крупные слезы и, утирая их платочком, она, запинаясь, возразила:
— Что толку… говорить… об этом? Михаил Юрьевич… он будет… против… раз у нас… нет… ребенка.
— Ты права. У мужа это пунктик, он этому придает большое значение, — вынуждена была признать Светлана Ивановна, но тут же горячо заверила Дашу: — Сообща мы с ним справимся, ведь он тебя любит. Поверь, и для него важнее всего, чтобы сын был счастлив.
Она перевела дыхание и, порывисто притянув к себе невестку, продолжала убеждать:
— Вы только с Петей поладьте, и все будет в порядке! Да и насчет ребенка рано тебе отчаиваться. Разве здесь сказано последнее слово? Сегодня медицина очень сильна!
По прояснившемуся лицу Даши было видно, что слова свекрови легли целебным бальзамом на ее сердечные раны, и Светлану Ивановну охватила радость от сознания того, что она успешно достигла своей цели.
— Хорошо, я поеду вместе с Петей за Оленькой, — все еще как бы сомневаясь в том, что правильно поступает, согласилась наконец Даша. — Скажите ему, пусть зайдет за мной после завтрака. С работы я отпрошусь, — добавила уже уверенным тоном. — Вы где здесь остановились?
— В том же отеле, что и ты, — ответила ей свекровь. — Даже на одном с тобой этаже. Так что ровно в десять он будет у тебя. Если бы ты только знала, как я мечтаю снова прижать к своей груди Оленьку! — горячо произнесла она вставая. — Мы обязательно завтра это отпразднуем все вместе. Всей нашей семьей!
Номер, занятый Петром Юсуповым, находился недалеко от того, где временно проживала Даша, на той же стороне коридора, всего через две двери. Весь конец дня занимаясь с юристами, Петр ни о чем не мог думать, кроме своих отношений с женой. Да, она все еще для него оставалась ею, и он не мог смириться с мыслью, что они станут друг другу чужими. От этой мысли на душе у него становилось тошно, и сердце терзала тупая боль.
Первое время, после того когда Даша потребовала развода и, бросив его в тюрьме, подрядилась на работу в Америку, он в обиде и гневе попытался было себя убедить, что сможет найти счастье с другой женщиной. Выйдя из тюрьмы, Петр с ходу завел два романа. Сначала он ответил взаимностью очаровательной молодой секретарше, которая давно выдавала ему откровенные авансы. Затем, испытав разочарование, уступил домогательствам модной писательницы, пожелавшей написать бестселлер о золотоискателях и сразу влюбившейся в молодого президента концерна.
Обе женщины обладали несомненными достоинствами, каждая в своем роде, но хоть и очень старались в постели, не дали ему подлинного физического наслаждения и тем более не затронули его сердца. Петр лишь еще раз убедился, что, не испытывая искренней любви и нежности к женщине, он не сможет быть по-настоящему счастлив. Вместе с тем его мужские качества были ими оценены очень высоко, и влюбленные женщины преследовали его столь упорно, что выручил от них лишь поспешный отъезд, и он облегченно вздохнул, только оказавшись на борту самолета, летевшего в Америку.
Поужинав в ресторане, Петр поднялся к себе в номер, сбросил туфли и, не раздеваясь, повалился на кровать, целиком занятый мыслями о завтрашнем свидании с Дашей. «Неужели я один помню о том счастье, которое мы испытали с ней вместе, а она обо всем забыла? Неужели она принадлежит другому, а обо мне и не вспоминает? — с горечью думал он, самолюбиво не желая верить, что она счастлива с другим. — Нет, быть того не может! Мы созданы друг для друга. Я-то теперь это, как никогда, понимаю!»
Мысль о том, что Даша может принадлежать другому, была невыносима. Петр сразу вспомнил плотного белобрысого парня с вздернутым носом и веснушками на лице, который ее сопровождал в аэропорт, и пришел в ярость.
— Неужели она мне с ним изменяет? — ревниво пробормотал он, садясь на постели. — Ведь мы с ней не разведены, и Даша мне все еще жена! — возмутился он, испытывая в душе боль и унижение.
В этот момент Петр, как ни странно, совершенно не думал ни о своих собственных изменах Даше, ни о смертельной обиде, которую ей причинил, ведь она потеряла ребенка, по сути, из-за его легкомыслия.
Как всякий мужчина, в их разладе он винил только ее, оправдывая свои прегрешения холодностью жены и эгоистичным пренебрежением его интересами.
Однако совершенно ясно Петру было одно: он не мог жить без Даши! Только она была ему дорога и желанна, вся как есть. Только с ней он готов был прожить до конца своих дней и больше ни с кем. «Вернуть! Во что бы то ни стало ее надо вернуть, — молотком стучало у него в висках. — Вернуть ее, пока не поздно!»
Не выдержав напряжения, Петр вскочил с кровати, надел туфли и вышел в коридор. Подойдя к двери ее номера, он подергал за ручку и постучал, но ему никто не ответил. «Неужели она с кем-то развлекается? — удрученно подумал, возвращаясь в свой номер. — Например, с этим конопатым. А почему бы и нет?»
Войдя к себе, он достал из холодильника початую бутылку виски и лед, сел за стол и, налив в стакан, стал пить медленными глотками, чутко прислушиваясь к хлопанью дверей, время от времени раздающемуся из коридора. Несколько раз он вскакивал и выглядывал из своего номера, но номер Даши оставался запертым.
Просидев так почти до полуночи и допив виски, Петр почувствовал страшную усталость, разделся, лег в постель и почти сразу уснул. Однако проспал недолго. И во сне ему приснилась жена. Он с ней был ласков, а она, наоборот, его отталкивала и вовсю кокетничала с белобрысым мужиком, напоминавшим того, конопатого, Злой, готовый побить их обоих, Петр проснулся, но облегчения не почувствовал. Больше заснуть он не смог и лежал, томясь мыслями о Даше и пытаясь отгадать: ночует она у себя в номере или нет?
Если б он только знал, что и она в этот момент, ворочаясь без сна в постели, тоже думает о нем! Вернувшись около двенадцати, когда Петр уже спал, Даша еще долго не могла уснуть вся в мыслях о завтрашней поездке за Оленькой вместе с мужем. Для нее уже стало совершенно ясно, что роман и намечавшийся брак с Робертом были самообманом на почве несчастной любви к Петру. В ее сердце нет и никогда не будет к Бобби тех горячих чувств, которые она испытывала и продолжает испытывать к мужу.
Стараясь уснуть, Даша старательно отбрасывала от себя эти мысли, но, как назло, в памяти вновь и вновь всплывали счастливые эпизоды их близости и райского блаженства, испытанного в его объятиях. Она героически пыталась отвлечься, думая о другом, и к ней наконец пришел сон. Однако из-за испытанного возбуждения он был эротическим. Ее обнимал муж, и она жаждала ему отдаться. Но как раз в тот момент, когда это должно было произойти, какой-то грубиян, схватив его за плечи, им помешал, и сразу все пропало.
Разбитая и неудовлетворенная, Даша очнулась, и тут в ее номере зазвонил телефон. «Наверное, кто-то ошибся», — подумала она, бросив взгляд на часы, которые показывали три часа ночи, и решила не брать трубку. Но телефон продолжал звонить, и, ответив, она обмерла, сразу узнав голос своего мужа.
— Прости за то, что разбудил, Дашенька, — произнес он каким-то натужным тоном. — Но я решил, что умру, если тебя не окажется на месте. Ты ведь не желаешь моей смерти? — сделал попытку пошутить, но голос звучал невесело.
— Мне тоже плохо спится. Все думаю о нас, — честно призналась Даша. — Ведь правда, нам хорошо было вместе?
— Ни с кем мне не было так хорошо, и никогда не будет! — хриплым от волнения голосом произнес Петр. — Мне очень плохо без тебя, Дашенька.
— Так в чем же дело? Приходи! — горячо прошептала она в трубку. — Ведь ты еще мой муж, Петя. Разве не так?
Повторять ей не пришлось. Петра как ветром сдуло с постели. Накинув на плечи халат, он выскочил из своего номера, вихрем ворвался к Даше и жадно схватил ее в объятия. Только сейчас она с особой остротой ощутила, как соскучилась но его ласкам и горячо любимому телу. Но наслаждение от близости с мужем многократно усилилось оттого, что он был тот, кого она знала, и уже немного другой. Петр всегда был силен и нежен, но теперь стал более искусным и разнообразным. Он и раньше старался доставить жене максимум удовольствия, но теперь проявлял столько фантазии, что довел ее до исступления.
Изнемогая от наслаждения, неоднократно взмывая в заоблачные дали высшего блаженства, Даша в моменты, когда сознание у нее прояснялось, лишь удивлялась тому, что надеялась найти кого-то лучше Пети. Теперь она уже не сомневалась, что он послан ей небом, и никого, кроме него, никогда она не сможет полюбить.
Наконец-то после долгих мытарств и огорчений непредсказуемая судьба повернулась лицом к семье Юсуповых! В чудесный солнечный день, около часу дня, к подъезду лучшего пятизвездочного отеля Майами подкатил покрытый дорожной пылью лимузин, за рулем которого сидел Петр, а в салоне — сияющие улыбками Даша и Оленька. Предупрежденные но мобильной связи, у подъезда их радостно встретили Михаил Юрьевич, Светлана Ивановна и Надюша.
