привела с собой красивую блондинку, очевидно подругу. Пришла и актриса Мария Феликс. Фрида взглянула на ее стройную фигуру и на мгновение закрыла глаза. Она видела Марию и без платья: однажды они провели вдвоем ночь, полную нежности. После возвращения к Диего Фрида не пренебрегала правом на мимолетные романы — как с мужчинами, так и с женщинами. Две супружеские пары были ей не знакомы: судя по одежде, это были американцы. Вокруг Диего вились дамочки в кричащих коктейльных платьях и строили ему глазки.
«О, Диего, любовь всей моей жизни, — мысленно обратилась к мужу Фрида. — Я давно смирилась с тем, что тебе необходимо восхищение других женщин. Может быть, это действительно важно, когда до старости осталось всего ничего. Иногда мне хочется бросить тебя, и все же я не в силах расстаться с тобой навсегда. Рана из-за вашего романа с Кристиной до сих пор не зажила. Я простила сестру, но не тебя. Не знаю, как назвать наши нынешние отношения: это не война, но и не мир. Скорее, своеобразное перемирие. Ну что же, пусть так». Она вздохнула, потом подняла подбородок повыше и, натянув на лицо сияющую улыбку, продолжила прерванный спуск.
А между тем американцы топтались перед картинами Диего — вероятно, решали, стоит ли раскошеливаться на полотна, которые так понравились их женам. Фрида фыркнула, но знала: уже через минуту она будет мило щебетать с обоими коллекционерами. Ей было важно, чтобы эти гринго купили картины Диего, — тогда чета Ривера сможет оплатить кое-какие счета.
Ее взгляд продолжал выискивать в толпе знакомые лица, и вдруг у Фриды перехватило дыхание: она заметила женщину с темными волосами длиной до линии подбородка. Неужели Тина? Но, приглядевшись внимательнее, она поняла, что это не Тина Модотти, а актриса Долорес дель Рио, которая была похожа на давнюю подругу Фриды. С Долорес Фрида тоже приятельствовала, но по-прежнему скучала по Тине. Ту выслали из Мексики вскоре после убийства Антонио Мельи из-за покушения на тогдашнего президента Паскуаля Ортиса Рубио, к чему она имела какое-то отношение. Фрида слышала, что Модотти уехала в Москву, где ее завербовала сталинская спецслужба. Теперь Тина вроде была в Испании, сражалась за республику, как и Анита.
Фрида хотела бы снова увидеть давнюю подругу, которой она стольким была обязана, но, возможно, Тина даже не стала бы с ней разговаривать, поскольку Диего присоединился к троцкистам. Троцкий был для Сталина хуже дьявола. Фрида покачала головой. Как Тина может работать на сталинскую банду убийц?
Пока она медленно спускалась по лестнице, ее юбки шелестели, а великое множество украшений и маленькие колокольчики на одежде наполняли воздух мелодичным звоном. За всем этим шумом никто не замечал, что художница прихрамывает. Фрида уже давно прибегала к этой уловке и даже добилась определенного мастерства. Первой появление хозяйки заметила Долорес и указала на нее Марии. Постепенно разговоры смолкли, и все взгляды обратились на нее.
«Как ацтекское божество», — донесся чей-то шепот.
Американцы тоже не сводили глаз с художницы. В их глазах она выглядела восхитительно и экстравагантно, как и подобает настоящей королеве. Даже две женщины, стоявшие рядом с Риверой, отвернулись от него. Диего послал ей божественную улыбку. «Ты Мексика, ты моя жизнь, моя любовь», — произнес он одними губами.
— Фрида, ну наконец-то ты пришла! — воскликнула Долорес и захлопала. Остальные последовали ее примеру. Фрида склонила голову и засмеялась. Все сомнения, которые терзали ее минуту назад, вся печаль и беспокойство о здоровье растворились в этом искреннем смехе. И пока внимание присутствующих принадлежало только ей, она, медленно спускаясь по лестнице, смотрела только на Диего. Это был момент, полный волшебства. «Он любит меня, как и я люблю его», — пронеслось в голове. Легкой улыбкой Фрида дала понять это Диего, который по-прежнему не сводил с нее глаз.
— Давайте праздновать! — весело закричала она. — Да здравствует жизнь! Viva la vida!
К ней подошла Долорес, ведя за собой незнакомого мужчину.
— Это Фрида Кало, — сказала дель Рио. — А это Джон…
— Джон Миллер, — представился мужчина и протянул ей руку. — Я из «Сан-Франциско кроникл». Хотелось бы задать вам несколько вопросов.
— Мне, не моему мужу? — спросила Фрида с кокетливым блеском в глазах.
— Вам. Вы, наверное, уже не помните, но однажды я уже упоминал вас в статье. Вы тогда были с Диего Риверой в Сан-Франциско, и я написал, что жена Диего — очень привлекательная темноглазая женщина, которая и сама не чужда искусства. Если позволите, с тех пор вы стали еще прекраснее. — Он отвесил легкий поклон.
— Это вы говорите как журналист?
Миллер улыбнулся.
— Нет. Как журналист я сказал бы, что вы вот-вот выиграете у мужа первенство за сердца наших читателей. Можно взглянуть на ваши последние работы?
Фрида оглянулась. Вокруг толпились люди, все хотели с ней поздороваться.
— Сейчас не самый подходящий момент. Приходите завтра вечером. Но сначала, пожалуйста, останьтесь и отужинайте с нами. Вы танцуете?
Весь вечер Фрида была на высоте, плясала и пела. Жаль, что среди гостей не было Кончи Мишель — ее голос, исполненный чувственности и силы, никого не оставил бы равнодушным. Фрида еле-еле выпроводила американцев: те не хотели уходить и не сводили с нее влюбленных глаз. В итоге женам пришлось вмешаться и увести их чуть ли не силой. Когда Фрида вернулась в студию Диего, к ней подошла Кристина:
— Наконец-то они ушли. Уверена, теперь твое гостеприимство будут расхваливать на всех углах. Только ты умеешь говорить с десятью людьми одновременно, да так, чтобы каждый остался в полной уверенности, что ты говорила именно с ним. За тебя! — Она подняла бокал и чокнулась с Фридой. — А теперь пойдем потанцуем.
На следующее утро у Фриды сильно разболелась голова. В ушах у нее звучали слова доктора Элоэссера. «Вам не стоит злоупотреблять алкоголем, у вас не та конституция», — часто повторял он озабоченным голосом.
Фрида и сама замечала, что после неумеренных возлияний ей становилось хуже. Но прошлым вечером у нее было превосходное настроение, и она наслаждалась комплиментами гостей. Каждый из американцев приобрел по картине, а Диего быстро дал понять их рыхлым женам, что не интересуется ими. Он попросту бросил американок и весь вечер танцевал с Фридой.
— Ох, милый доктор, — прошептала она. — Если простите мне вчерашние безумства, обещаю: впредь не выпью больше ни капли, даже на собственных похоронах.
Она взглянула на противоположную сторону кровати, где спал Диего. Он весь вечер смотрел только на нее, а когда гости разошлись, пришел к ней в спальню и любил жену с прежней нежностью и страстью. Фрида ласково
