Но человечеству, конечно, мало только понять все это. Сам собою встает вопрос о том, чтобы овладеть вакуумной энергией! Стоит только научиться выводить элементарную частицу из ее устойчивого неизлучающего состояния, скажем из состояния протона, и она начнет «худеть» и излучать энергию, в частном случае в виде света. Запасы такой энергии в окружающем нас микромире неисчерпаемы. Даже сам по себе вакуум, который только вчера мною и моими единомышленниками считался чем-то вроде листа белой бумаги, на которой можно писать формулы, этот вакуум надо считать неощутимой, но вещественной структурой, способной к возбуждению, порождающей при этом пары микрочастиц, находившихся до этого в слипшихся состояниях.
В самом деле, если это так, то, привнеся в вакуум энергию, равную энергии когда-то происшедшей аннигиляции частиц и античастиц, мы разделим их. А разделивши, можем каждую из них использовать как самостоятельную микросистему. Разрушая ее, мы получим энергию уже на новом, более высоком уровне, значительно большую, чем ядерная энергия. Точно так же в свое время ядерная энергия оказалась во много раз больше, чем химическая энергия молекулярных связей. Я бы сказал, что мы живем внутри неиссякаемого источника энергии, который до сих пор считали или инертным веществом, или даже пустотой. Однако, как видим, даже пустота вещественна, а следовательно, энергоемка. Думаю, что это обстоятельство еще используют при грядущих звездных рейсах.
Однако это дело будущего. Сейчас я ставлю первым вопросом овладение энергией искусственных солнц!
Я убежден, что энергия звезд не столько термоядерная, сколько вакуумная.
Несколько лет назад астрономами была выдвинута новая гипотеза о внеземных цивилизациях. Они были условно разделены на три типа. Первый тип по энерговооруженности подобен нашей земной цивилизации. Второй тип – это цивилизация, полностью овладевшая всей энергией своей звезды. И наконец, третий тип – некая фантастическая энерговооруженность цивилизации, сравнимая с энергией целой Галактики.
Само по себе существование разума во вселенной ныне нельзя отвергать. Но наделение воображаемых цивилизаций столь большой энерговооруженностью вызвало в свое время сомнения. Автор этой теории Кардашев исходил из принципа экстраполяции. Видя, с какой быстротой растет энерговооруженность человечества в наше время, он задавался вопросом: какова же она будет при сохранении тех же темпов роста через пять тысяч лет, наконец, через миллион лет? Получались поистине астрономические цифры, которые и заставили автора гипотезы разделить цивилизации на три типа. Но откуда же цивилизации высшего типа могут брать непостижимую энергию? Со звезд? Но они разделены расстояниями в сотни тысяч световых лет. Как же ее единовременно использовать? Всем известно предположение Дайсона о том, что далекие разумные общества ради использования всей энергии своей звезды могут построить вокруг нее исполинскую сферу, внутри которой и будут обитать. Так вот! Любые домыслы и экстравагантные предположения становятся ненужными, как только мы поймем, какие возможности кроются в вакуумной энергии.
Очевидно, цивилизацию, овладевшую вакуумной энергией, можно будет отнести к типу высшей цивилизации, которой доступна любая энерговооруженность. И я хочу, чтобы такого уровня достигло человечество!
Гром аплодисментов прервал горячую речь академика Овесяна.
Маша, слушавшая его, чувствовала, что у нее подкатывается комок к горлу. Она подумала словами Овесяна: «Только та теория верна, которая открывает путь к дальнейшему развитию науки, к новым взлетам фантазии, к новым исканиям и победам!»
Если так, то теория лейтенанта-физика верна. Она зовет вперед.
Глава пятая. Магнитный взрыв
Бугристая сочная степь, сколько видел глаз, была покрыта тюльпанами. Маша никогда ничего подобного не могла себе и представить. На нее словно набегали разноцветные волны, обдавая терпким, сладким запахом, но не цветов, а трав. Даже дух захватывало, хотелось поднять голову, запрокинуть ее и петь в голубое-голубое, удивительно прозрачное небо.
Маша спускалась с холма, нагибалась и рвала тюльпаны с нежными, будто восковыми чашечками, на которых еще осталась утренняя роса. Она набрала уже не букет, а целую охапку. Надо бы сложить ее куда-нибудь в тень, да где ее найдешь? Нет на Керченском полуострове ни деревьев, ни кустарников. Солнце скоро поднимется еще выше, тогда и обманчивые тени холмов исчезнут, завянут собранные цветы. Лучше отнести их в лабораторию.
Маша улыбнулась. Лабораторией называлась землянка, но не с накатом из бревен, как в далекие времена грохотавшей здесь войны, а с бетонным сводом. Под ним временно установлены физические приборы.
Маша поднялась на вершину холма и вгляделась в лиловую даль В неясном мареве можно было различить странные белые сооружения, отдаленно напоминавшие меловые утесы. Маша знала, что это гигантские многоэтажные дома Феодосии. Может быть, отсюда, с места, где она стояла, когда-то ее отец рассматривал старые нефтяные баки в оккупированном немцами городе.
Маша огляделась. Ей хотелось представить себе, где тут были окопы, замаскированные капониры, из которых выскакивали на фашистские танки сухопутные торпеды.
Теперь здесь всюду – цветы. Хотя цветы и тогда могли быть… Но их заливало кровью, срывало осколками снарядов…
Мысль об осколках снарядов вернула к действительности.
Маша стала решительно спускаться с холма, невольно нагибаясь, чтобы на ходу сорвать еще один-два тюльпана.
Она подошла к глубокой ложбине между холмами, куда свозили все обломки машин, которые удалось собрать в степи.
Маша по-хозяйски оглядывала изуродованные части на этом кладбище электрических машин, окруженном пахучими травами. Электрические машины рассыпались осколками снарядов, как картечь…
Это были «снаряды науки». Их изготовляли специально для того, чтобы по одному разу выстрелить по осажденной крепости. Стен у этой крепости не было, размеров в обычном понимании, пожалуй, тогсе… Ее нельзя было рассмотреть даже в электронный микроскоп. И все-таки Овесян с Машей и помощниками вели ее планомерную осаду.
Волею судьбы, или, вернее, по закону целесообразности, участок былых боев, где впервые лейтенант-физик Ильин поведал о своей теории микрочастиц, стал местом проведения опытов, основанных на этой теории.
Магнитные взрывы!..
Впервые Овесян сказал об этом, когда Маша уже после «дня науки» пришла к нему, все еще беспокоясь о его здоровье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
