Это были «снаряды науки». Их изготовляли специально для того, чтобы по одному разу выстрелить по осажденной крепости. Стен у этой крепости не было, размеров в обычном понимании, пожалуй, тогсе… Ее нельзя было рассмотреть даже в электронный микроскоп. И все-таки Овесян с Машей и помощниками вели ее планомерную осаду.
Волею судьбы, или, вернее, по закону целесообразности, участок былых боев, где впервые лейтенант-физик Ильин поведал о своей теории микрочастиц, стал местом проведения опытов, основанных на этой теории.
Магнитные взрывы!..
Впервые Овесян сказал об этом, когда Маша уже после «дня науки» пришла к нему, все еще беспокоясь о его здоровье.
Овесян, радушно встретив Машу, о чем-то посекретничал с женой Екатериной Алексеевной, и та, позвав обеих дочек, стала давать им указания.
Маша сидела в столовой, дожидаясь, когда таинственно скрывшийся Амас Иосифович выйдет к ней Она наблюдала, как одна из девочек выбегала в дверь, ведущую на веранду, и тотчас, каким-то чудом перенесясь через сад и весь дом, показывалась в противоположной двери. Девочки, одетые в светлые платьица, были так похожи одна на другую, что отличить их было невозможно.
Академик вышел к Маше, переодевшийся как для официального приема, чем несказанно удивил ее. Он сразу стал говорить, расхаживая по столовой и будто продолжая уже начатый разговор:
– Основные законы природы просты и ясны. Магнитное поле возникает в результате движения электрического заряда. В свою очередь, такой заряд, попав в постороннее магнитное поле, обретает движение, стремясь выйти из этого поля. И я убежден, Машенька, что этот чертов зарядик, который нам надо «вышибить» из микросистемы, чтобы сделать частицу некомпенсированной, непременно вылетит, если его как следует попросить магнитным полем, и тогда микросистема начнет излучать!..
Маша невольно загляделась на академика. Дойдя до стены и стремительно поворачиваясь к гостье лицом, он, одетый в черное, в ослепительно белой рубашке, словно и сам излучал энергию, которую, конечно, нельзя было отнести ни к ядерной, ни к вакуумной, но которая, как подумала Маша, движет человеческий прогресс.
Екатерина Алексеевна, сидящая за столом в обычном для себя закрытом платье с одним пустым рукавом, тоже, видимо, любовалась мужем. Обе женщины на мгновение встретились взглядами. Маша отвела глаза.
– И чтобы зажечь маленькое искусственное солнце, – продолжал академик, беря со стола из вазы яблоко и рассматривая его, – придется создать в ограниченном объеме магнитное поле напряженностью всего лишь… – И он назвал такую астрономическую цифру, что Маша ахнула.
Академик посмотрел на нее озорными глазами.
– Не верите? Подсчитайте сами.
– Непременно проверю. Жаль, у вас здесь нет электронно-вычислительной машины.
– Есть! – воскликнул Овесян и хлопнул себя по узкому лбу с залысинами. – Вот здесь.
– Получить магнитное поле такой силы невозможно, – решительно объявила Маша.
– Невозможно? – хитро посмотрел на нее Овесян. – Люблю ваши категорические утверждения. А если получим? Вы только вообразите! В этом ограниченном объеме, – он поднял яблоко над головой, – начнется планомерное излучение, сопровождаемое переходом микрочастиц из одних состояний в другие. Заметьте – возникнет равномерное, спокойное излучение!..
– Да, – согласилась Маша. – Процесс, по-видимому, будет всеобщим в рассматриваемом объеме, но не лавинным, а спокойным. Взрыва, во всяком случае, не будет. Да он нам и не нужен.
– Не нужен? Вы так думаете? – опять с хитрецой посмотрел академик на помощницу. – А это еще как сказать! В термоядерной реакции он был нам не нужен. Там взрыв был для нас врагом, впрочем, как и для всего человечества. Но взрыв, даже ядерный, можно сделать другом.
– Другом? Не понимаю.
– Это, как говорится, без кавказского тоста не разберешь! – рассмеялся он. – Катя, проси к столу!
Маша была единственной гостьей сегодня, но стол почему-то был праздничным. Девочки уже суетились около него. Амас Иосифович принялся откупоривать шампанское.
– У вас какое-нибудь торжество? – смущенно спросила Маша.
– Конечно! – объявил Овесян. – В честь стрелочника!
– Стрелочника? – недоумевала Маша.
– Вот именно! Давно принято говорить, что за все отвечает стрелочник. Но сегодня мы вспомним, что на новые рельсы поезд переводит именно стрелочник. И потому мы выпьем за нашего стрелочника, который перевел нас на новые рельсы.
– За кого это?
– За вас, моя дорогая Машенька! Это вы перевели наш научный поезд на новые рельсы.
Маша смутилась:
– Что вы, Амас Иосифович! Я меньше всего об этом думала, когда принесла вам чужую записную книжку.
– Ладно, ладно! Я лучше расскажу вам по этому поводу быль. Вместо кавказского тоста. Хотите? – предложил Овесян, наливая вино в бокалы. Девочкам он налил из кувшина какого-то сока. – Жил-был царь… Ну, не царь, а царек… или князь. Было у него, как полагается, княжество, физическое, скажем, княжество, захудалое такое, но все-таки княжество. Правил он там по всем элементарным правилам бедными частицами и, как водится, творил в меру своих сил несправедливость. Поклонялся же он единому богу, имя которому было «Неопределенность», поклонялся, как идолу.
– И потом князь переменил веру, – подсказала Маша.
– Верно! – обрадовался Овесян. – Изменил князь веру. Низверг идола «неопределенности», правда, изрядно помял при этом себя, но… кое-как оправился и… разгадал сущность вещей.
– А как другие князья? – спросила Екатерина Алексеевна.
– Кто как, – улыбнулся Овесян. – Некоторые почли нашего князя вероотступником, предали анафеме. Некоторые пожимали плечами, говорили, что от такого джигита всего можно было ожидать. Но нашлись и такие, кто засучив рукава тоже сбросил идола «неопределенности» с пьедестала и взялся за дело. И многие даже ног себе не отдавили.
– А первому князю легче стало без идола? – спросила Екатерина Алексеевна.
– Легче? Нет! В таком деле легче не бывает. Но стало яснее. И спасибо маленькому стрелочнику, которому полагается за все отдуваться. Он перевел нас на новый путь, ему и отвечать за все грядущие трудности, за подъемы и спуски, мосты и тупики… А будет их… Несть им числа!.. Предлагаю тост не за кавказского князя, как привычно было бы, а за нашего стрелочника, который поворачивает локомотивы, опрокидывая при этом идолы.
– Да я и не думала, – совсем смутилась Маша. Девочки зашумели. Екатерина Алексеевна, подняв свой бокал, ласково смотрела на Машу, и той стало от этого как-то не по себе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
